Анника Тор - Глубина моря

— Я верю, ты сама знаешь, что правильно, а что нет, — сказала тогда тетя Марта. Но если они захотят исключить тебя снова, я ничем не смогу помочь.

Но пойти на танцы? Штеффи понимала, что это было бы слишком. На танцы — самый строгий запрет, или почти.

Вера склонилась над столом.

— Штеффи, — сказала она. — Ну что, по-твоему, случится? Кто тебя там увидит? В Руте я никогда не встречала ни единой души с острова. Никто не узнает. А мы так повеселимся!

Она умоляюще посмотрела на Штеффи своими зелеными глазами. Рыжие волосы были подстрижены в современную, длиной до плеч, прическу и искусно уложены на лбу волной. И все же волосы Веры так и норовили вырваться на свободу и встать облачком вокруг ее головы, как на острове, когда Вера и Штеффи только познакомились.

Для Веры было важно выглядеть юной дамой, а не девочкой-подростком. Ей уже исполнилось шестнадцать. Минуту назад она гордо рассказывала, как говорила новым знакомым, что ей восемнадцать, и ей верили. Ее округлая грудь выпирала под плотно облегающим свитером, губы накрашены, а дома в ящике комода лежали две пары шелковых чулок, которые она надевала на танцы.

Штеффи была всего на четыре месяца младше, но иногда чувствовала себя рядом с Верой ребенком. Она считала, что выглядит как школьница в своих белых блузках, аккуратно застегнутых кофтах и юбках в складку, с волосами, все еще коротко подстриженными и уложенными в простую прическу с пробором. Штеффи редко задумывалась о своей внешности, но в компании Веры было сложно не замечать, как выглядишь.

Вера была красива. Она слыла симпатичной еще на острове, но за полгода она расцвела и стала красавицей. «Ей бы впору на обложку журнала, — думала Штеффи, — или в кино».

Тут Вера спохватилась:

— Я ведь забыла тебе кое-что рассказать! Завтра меня будут фотографировать.

— Кто?

Вера рассказала. В прошлую субботу в Руте к ней подошел один «старик». На самом деле он не был старым. Около сорока лет, но ведь все остальные, кто ходил туда, были не старше двадцати пяти. Сначала Вера его немного испугалась, но он вел себя очень вежливо и представился фотографом, владельцем собственного фотоателье. У него даже была визитная карточка с фамилией и адресом. Он сказал, что у Веры поразительно интересное лицо и что он с удовольствием сфотографировал бы ее. Вера спросила, куда попадут фотографии, и он ответил, что имеет связи во всех крупных журналах и, конечно же, мог бы продать их. Обещал, что весь мир ляжет у ног такой красивой девушки. На вопрос, сколько ей лет, Вера, как обычно, ответила, что ей восемнадцать. Фотограф оставил ей карточку с адресом и пригласил зайти, когда сможет. Затем поклонился и ушел.

— Он такой стильный, понимаешь, — сказала Вера. — Смуглый, в красивом костюме.

Штеффи почувствовала, как внутри у нее шевельнулось беспокойство. В Верином рассказе ей что-то не понравилось.

— Тебе правда нужно туда идти? — начала она. — Подумай…

Вера пожала плечами и рассмеялась.

— Ничего опасного, — сказала она. — Он даже предложил мне взять с собой подругу, если захочу. Ты свободна завтра в три часа?

Штеффи задумалась. Завтра в три часа у нее урок немецкого языка. Отважится ли она бросить вызов судьбе и фрекен Крантц?

— Это сложно, — сказала она. — Понимаешь, у меня урок немецкого.

— Эй, — сказала Вера. — Ты же знаешь немецкий. Пойдем.

— Может, пойдем позже? В четыре я смогу.

— Не выйдет, — сказала Вера. — Он сказал, что нам потребуется по меньшей мере два часа, а к шести мне нужно быть дома и помыть после ужина посуду.

— А если я приду туда после школы?

— Нет, — сказала Вера. — Я буду глупо выглядеть. Словно не могу сама о себе позаботиться. Другое дело, если бы ты пришла со мной с самого начала. Он бы и тебя сфотографировал.

Штеффи рассмеялась.

— Я не подхожу на роль девушки с обложки.

— Ты красивая, — сказала Вера. — У тебя выразительные темные глаза и высокие скулы. Тебе нужно лишь немного косметики и сменить прическу. Пойдем со мной в субботу на танцы, я сделаю из тебя красавицу!

Глаза Веры блестели.

— Не приставай, — сказала Штеффи. — Ты знаешь, что я не хочу. К тому же на выходные я поеду на остров.

Они больше не разговаривали о фотографиях. Но когда Штеффи сидела в трамвае, возвращаясь домой в Сандарну, она снова почувствовала укол беспокойства.

«Ямогла бы пойти с ней».

Штеффи сидела в классе и слушала, как фрекен Крантц читала скрипучим голосом примеры сослагательного наклонения в немецком языке. Штеффи украдкой бросила взгляд на часы, подарок тети Марты и дяди Эверта на ее пятнадцатилетие. Десять минут четвертого.

Вера уже в фотоателье, если не передумала. Но это вряд ли.

Вера хотела «стать кем-то». Это означало стать знаменитой киноактрисой или удачно выйти замуж.

— «Желаю тебе удачи в твоих делах». Улла?

Штеффи представила себе портрет Веры, слегка склонившей набок голову, глаза сияют, на лбу — локон. Может, Вера поступила правильно. Может, эти фотографии — ее шанс перестать готовить, прибирать и прислуживать всю свою жизнь. Может, Штеффи совершенно зря беспокоится.

— «Как бы там ни было, тебе лучше быть осторожным», — сказала фрекен Крантц. — Переведите. Лилиан!

Лилиан запнулась и застряла на глагольной конструкции.

— «На твоем месте я бы этого не делал», — давила фрекен Крантц. — Переведите. Стефания!

Штеффи перевела.

Без двадцати четыре урок закончился. Май ушла на собрание школьного комитета, поэтому Штеффи поехала домой одна. Май любила общества и собрания. Кроме школьного комитета она являлась секретарем социал-демократического молодежного клуба в Майорне.

Штеффи шла через школьный двор, и тут кто-то ее позвал. Не оборачиваясь, она узнала голос Хедвиг Бьёрк. Штеффи остановилась, чтобы ее подождать.

Хедвиг Бьёрк была для Штеффи не только классной руководительницей и учительницей по математике и биологии, но и другом, почти как старшая сестра или кузина. В ту тяжелую зиму, когда Штеффи не могла больше жить в семье Свена, она остановилась у Хедвиг Бьёрк, пока семья Май не переехала в новую квартиру.

— Как дела? — спросила Хедвиг Бьёрк. — Все хорошо?

— Да, спасибо, все в порядке, — ответила Штеффи.

— Я проверила еще не все работы, — сказала Хедвиг Бьёрк, — но могу сказать, что у тебя все семь заданий — безупречны. И я не стану снижать баллы за то, что ты сдала их в черновике. Ведь на это были веские причины.

«А как же Май?» — подумала Штеффи. Набраться мужества и спросить? Или не стоит заходить в их дружбе так далеко? Несмотря ни на что, Хедвиг Бьёрк — ее учительница.