Игорь Рыбинский - Время карликов

Прошу извинить рассказчика. Я специально отвлекся, чтобы показать, какое болото старательно огибал караван, сегодня здесь предполагался ночлег, а Подрезову захотелось вдруг задержаться еще на несколько дней.

Виктор начал спускаться с холма, увидел посланного за ним проводника и помахал рукой: все в порядке. Проводника взяли еще в Намибии в Гобабисе, когда до границы с Ботсваной оставалось меньше ста километров. Он уверял, что он сам Тсвана и потому хорошо знает свою страну и язык. По карте он не умел ориентироваться совершенно, просто сидел в кабине головной машины и показывал: туда, потом сюда. Потому-то, наверное, второй грузовик и слетел с обрыва.

Тугрик залаял и бросился к кустам, а проводник обратно к костру. Но вместо льва или леопарда из-за веток выскочил чернокожий мальчик лет двенадцати. Он, видимо, испугался собаки, а Тугрику понравилось, что его хоть кто-то боится. Мальчик замер, прижав руки к груди, и старался не дышать. Виктор подошел ближе и погладил собаку. Пес завилял хвостом, и тогда Подрезов сказал пацану:

– Погладь и ты.

Он произнес это по-русски: все равно не поймет – мальчик, наверное, и английского не знает. Но тот не менял позы, лишь оторвал от груди одну руку и протянул ладонь белому человеку.

– Цвей цвей! [5] Цвей цвей (тсвана) – пожалуйста.

На его ладони что-то лежало. И это что-то было похоже на небольшой камушек. Но когда Виктор осторожно взял его двумя пальцами, он понял, что это металл. Неровный, словно оплавленный кусок свинца или меди.

– Цвей цвей! – повторил мальчик.

Тугрик, видя, что на хозяина никто не бросается и не кусает, тут же вилял хвостом и даже пытался встать на задние лапы, чтобы разглядеть, что это тот рассматривает с таким увлечением.

Подошел осмелевший проводник, и Подрезов показал ему металлический комок.

– Цвей цвей! – умоляюще просил мальчик.

– Что он хочет?

– Он говорит, купите, – перевел проводник.

– А что это?

Знаток местной территории и языка удивленно посмотрел на глупого европейца и ответил тихо, оглянувшись на костер:

– Это – золото.

Мальчик жалобно заглядывал в лица Виктора и проводника, даже Тугрику в морду.

Подрезову стало жалко его, и он, достав из кармана бумажник, вынул оттуда несколько долларовых купюр. Пусть пацан возьмет сам, сколько нужно. А самородок, если, конечно, это действительно золото, весил около пятидесяти граммов или чуть больше.

– Пула, пула, – сказал мальчик, отводя руку с деньгами.

– Он просит местную валюту, – объяснил проводник.

Но юный продавец самородков вдруг молча показал на шею Виктора. Так он и стоял, пока Подрезов с переводчиком соображали, что к чему. Наконец, знаток местных нравов и обычаев догадался.

– Он хочет обменять золото на Ваш кулон.

Подрезов потрогал висящего на цепочке медвежонка и покачал головой. Но паренек продолжал стоять с протянутой рукой, указывая на понравившуюся ему вещь. Так когда-то бронзовые Ильичи, разбросанные по городам и весям, показывали путь советскому народу в светлое будущее. Проводник достал из кармана рубашки несколько скомканных грязных купюр, протянул их пацаненку, а сам другой рукой выдернул из веера Подрезова пятьдесят долларов.

– Хо сиаме! [6] Хо сиаме (тсвана) – до свидания. – сказал он мальчику, сунул ему в руку свои бумажки и подтолкнул его к кустарнику, из которого тот недавно выскочил.

Юный тсвана попятился, а проводник выдернул из руки Виктора еще одну банкноту. На этот раз улов был помельче – всего двадцатка.

– Спроси, где он живет, – приказал Подрезов.

Но мальчик, ответив несколькими короткими фразами, скрылся в кустарнике. Проводник тоже поразился такой прыти и только руками развел, предварительно сунув доллары в карман, аккуратно застегнув его на пуговицу.

– Мальчик сказал, день пути отсюда. Камень, то есть золото, – поправился переводчик, – ему дал отец, чтобы он обменял его на деньги или на ценную вещь.

– А зачем им деньги?

Проводник пожал плечами.

– Думаю, что кто-нибудь из их деревни иногда посещает город, чтобы купить что-нибудь ценное. Например…

Специалист по местным нравам надолго задумался, вспоминая, что может представлять ценность в этой глуши.

– Например… – повторил он, наморщил лоб и, наконец, вспомнил, – виски, например.

– Конечно, – кивнул головой Подрезов, – или гаванские сигары.

Но проводник-тсвана и сам уже смеялся, поняв, что сморозил несусветную чушь.

3

В полдень раздалась трель спутникового телефона.

– Виктор, – услышал Подрезов голос Свена, – я в Цау обо всем договорился: за тобой вышлют джип. Бросай все и догоняй нас. Мы тебя в Ганзи дождемся, а если нет, то в Габороне. А лучше всего отдохни денек-другой в столице и вылетай в Кейптаун, а к тому времени и мы туда доберемся. О'кей?

– А машина? – переспросил Подрезов.

– Оставь ее. Сейчас она дешевле металлолома.

Виктор обещал перезвонить через час. Но связался с другом тут же.

– Я, пожалуй, отдохну здесь. А джип отзови: сам доберусь до Цау.

Открытый «Вранглер» все же подъехал к месту аварии. Только это было уже вечером. Из джипа вылез плотный человек, оказавшийся мэром городка. Он несколько раз обошел поврежденную машину, а потом обратился к Подрезову, ковыряющемуся в механизме гидроусилителя руля.

– Когда закончите?

– Завтра к вечеру буду у Вас.

Мэр помялся, посмотрел в сторону заката, вздохнул и, наконец, решился:

– Ваш босс связывался со мной, сказал, что грузовик ему не нужен.

– И что?

– Он мне пригодится, – улыбнулся мэр, – у меня есть десять тысяч долларов.

– Нет!

– Пятнадцать!

Виктор вытер руки о комбинезон и полез в карман за сигаретами, а мэр полез в кабину.

– Какой у Вас хороший карабин, – раздался его голос, – за сколько продадите?

– Я не торгую, – разозлился Подрезов.

И Тугрик тоже лаял, охраняя имущество фирмы. Но мэр, готовый купить все, что попадется ему на глаза, не унимался.

– У меня с собой в сумке-холодильнике виски и пиво. И пара банок хороших кейптаунских анчоусов.

Не будучи хорошим психологом, не станешь мэром даже такого маленького городка, как Цау. Начали с пива, а когда заканчивали допивать литровую бутылку местного «Джонни Уокера», глава администрации вернулся к тому, зачем он, собственно, и приехал.

– Ну, двадцать тысяч, – упрашивал он, – у меня и денег-то таких нет. В долг возьму у родственников, – врал он и не краснел, потому что после пива и виски давно уже стал лиловым.

– Хотите, я деньги в Вашу фирму отправлю, а Вам за содействие здесь участок земли выделю.

– А что я с ним буду делать? – поинтересовался Виктор. – Огурцы выращивать и солить?

– Какие огурцы? – не понял мэр. – У нас тут всякие полезные ископаемые.