Иван Шевцов - Остров дьявола

- Помоги им.

Тела Левитжера и Джека положили под зеленым шатром финиковой пальмы. Кивком головы он позвал к себе Фолуэлла и Боба и попросил доложить подробно. Вертолетчик и охранник вопросительно переглянулись. В мыслях Макса тревожно трепетал вопрос: "Что с Дюканом, где он?" Он ждал нетерпеливо доклада, медлительность Боба и Фолуэлла начала его возмущать, и он с раздражением потребовал:

- Продолжайте, Фолуэлл, раз уж вы начали.

- Да я, собственно, не знаю, с чего началось. Мистер Левитжер донимал того… ну шпиона, красного. Так что ли. Боб?

- Разумеется, мистер Левитжер выдавал ему на всю катушку и пригрозил сбросить его в море, - охотно продолжил Боб. - Он не шутил, он всерьез решил с ним покончить. Он нам говорил, что это коммунист и что он пробрался на Остров, чтоб шпионить и убить доктора Дикса. - Он умолк и размазал по лицу своему пот. Воспользовавшись паузой, Фолуэлл продолжал:

- Я слышал, как тот красный стал всячески наговаривать на доктора Дикса, что он нацист, что во время войны он проводил эксперименты над людьми, что теперь он продолжает то же самое.

- Да, да, сэр, он так говорил, - вмешался Боб, - а мистер Левитжер очень обозлился и крикнул не него: "Заткнись, ублюдок!" и выругался. Потом приказал Джеку и мне: выбросьте, говорит, эту падаль в море. Мы вначале подумали, что он только пугает, а он как закричит на нас: "Какого же черта стоите истуканами!" Тогда Джек стал приближаться к шпиону и хотел его схватить, но тот ловко вывернулся, выхватил пистолет и сначала дважды выстрелил в Джека, прямо в лицо ему, а потом один раз в мистера Левитжера. Он мог выстрелить и в меня, но я опередил, я всадил ему три пули, и он замертво рухнул. А мистер Левитжер был только ранен.

- Рана была смертельной, - подсказал Фолуэлл.

- Да, смертельная. Но он еще какое-то время был в сознании, он еще спросил меня: "Ты убил его, Боб? Так выбрось его за борт". То были последние слова мистера Левитжера. Я исполнил его приказ.

Макс выслушал, понуро глядя в землю и не перебивая. Затем поднял тяжелый скорбный взгляд на убийцу Дюкана, долгий, изучающий, физически ощущая, как на него наплывает угнетенное состояние. Боб выдержал его взгляд. Макс поймал себя на мысли, что он не питает ни злобы, ни ненависти к Бобу, который казался ему не живым реальным человеком, а просто роботом, автоматом, из которого в Эдмона стрелял Левитжер - настоящий, подлинный убийца. И все же и Боб и Фолуэлл, который так бесстрастно, с холодным равнодушием рассказывал о трагедии, произошедшей в вертолете, вызывали в нем чувство неприязни и отвращения. Его подмывало крикнуть им: "Скройтесь с моих глаз!" Но он, подавляя в себе вспышку эмоций, сказал с глухим отчуждением:

- Идите к себе.

Они вопросительно, с легким недоумением переглянулись, не совсем поняв его слова. Он пояснил все также недружелюбно, с язвительными нотками:

- Проверьте ваши вещи. Люди Кочубинского ушли в Синюю бухту. Могли по ошибке прихватить и ваши.

Преднамеренное напоминание о вещах дало эффект, на который рассчитывал Макс: не произнося больше ни слова, точно лошади, на которых замахнулись хлыстом, они торопливо и резво удалились. Макс обратился к капитану, который стоял тут же, ожидая дальнейших указаний:

- Через пять минут будем отходить. Каждая минута задержки связана с риском для жизни.

- Больше никого не будем ждать?

- Никого.

Капитан, механик и моторист ушли на яхту, а Макс с Норманом задержались. Сомнение, тревога и напряжение, которые испытал Веземан в минуты появления вертолета, постепенно улеглись, на смену им пришли уверенность, твердость и решительность в действиях и ясность в мыслях. В голове его созрел четкий план, в который он решил никого, даже Нормана и Фернандо, не посвящать. Он здесь единовластный начальник и все его приказы должны выполняться безоговорочно. Он посмотрел в глаза Норману строгим и вместе с тем доброжелательным взглядом и спросил вполголоса:

- Ты сможешь поджечь вертолет?

- Вертолет? Этот? - переспросил Норман с некоторым замешательством. Макс не сводил с него требовательного взгляда. - Попробую.

- Если не получится, можешь прострелить бензобак и поджечь.

- Слушаюсь, сэр.

- Я жду тебя на яхте.

Когда они отошли от берега примерно на милю, вертолет еще догорал. Пламени уже не было, но в знойное безветренное небо тянулась ровная голубая струя дыма. Яхта держала курс на Мексиканский залив. Так распорядился Макс. Пассажиры стояли у борта и молча смотрели на удаляющийся берег, на котором, как внушил им Веземан, витала черная смерть. В это верили все, начиная от капитана и кончая супругами Гомес, и лишь у Ганса не было твердой уверенности, что Остров заражен смертельными ядами, над изобретением которых работали Дикс, Кун и Кларсфельд. О двух последних Макс не думал. Он сидел в удобном плетеном кресле, погрузившись в хаос сложных и противоречивых дум. Недалеко от него, опершись на перила, стоял Норман Роджерс - его телохранитель и адъютант. Лицо его было непроницаемым. Максу хотелось знать, о чем думает сейчас Норман, впрочем, как и все остальные на яхте, включая и капитана? Догадаться было нетрудно - каждый задает себе вопрос: а что же дальше? Позади Остров дьявола и черная смерть, а впереди? Где он, тот берег спасения, и каков он, к которому причалит их необычный корабль? Пока что они задают этот вопрос себе мысленно. Но скоро они заговорят об этом вслух и потребуют ответа от него, Макса Веземана. Все они здесь, на палубе, еще не пришедшие в себя от шока, не совсем вникнувшие в то, что заставило их в пожарной спешке покинуть насиженные гнезда, бросить часть имущества и перебраться на борт яхты, которая направляется в туманную даль неизвестности, понурые, растерянные, углубившиеся в себя. Пока что они робко роняют отдельные слова, фразы, в которых звучит если не прямой, то скрытый вопрос. Он прислушивается к их голосам, не отрываясь, однако, от своих дум. Поступок Дикса нисколько не удивил его. Макс знал, что конец будет именно таким, потому что он планомерно, расчетливо направлял Дикса на этот путь, подчинил себе его волю.

- Доктор был болен, я давно замечала, что у него с психикой не в порядке, - монотонно говорит Эльза, обращаясь к испуганной и растерянной Марго. Секретарша Левитжера сквозь слезы роняет отрывочные слова:

- Я не могу поверить… он мертв, а глаза открыты. Почему его оставили там? Почему не взяли на яхту? Какой ужас… Он обещал в среду возвратиться.

"Он получил то, что заслужил", - мысленно отвечает ей Макс. Он думает о Дюкане, и что-то болезненное подступает к горлу и готово вот-вот вырваться наружу скорбным стоном.

- А где Мануэла? Она же шла, я сама видела, что шла, - словно спохватившись, говорит Ана Гомес.