Рыжая Марика - Повелительница зеркал

— Ребят, слушайте, — Светлов встал и твердо посмотрел на друзей. — Я решил уйти.

— Пожалуйста, дверь не заперта, — зевнула Раиса, отчего получила убийственный взгляд Ады.

— В каком смысле? — не поняла Ника.

— Я решил уйти… из ведунов, — слегка помявшись, сказал Роман. — Это можно устроить?

Повисла немая пауза.

— Что? — сипло спросила Миркова. — Да ты что?!

— Рома, ты уверен? Разве ты не хочешь быть ведуном? Не хочешь ворожить? У тебя такой дар! — сказала Ада. — Подумай, от чего ты отказываешься!

— Я твердо решил, Ада, — Роман теперь смотрел только на Краснову, его голос дрожал. — Понимаете, я… Мне… одна девчонка… И она… Обычная…

— Мы понимаем, Рома, — кивнула Ада, знаком предотвращая все слова и убеждения. — Это — твое решение, и только твое. В следующее полнолуние тебя исключат из наших рядов.

— Спасибо, — хрипло кивнул Роман, мельком глянув на друзей. — Теперь я пойду, пожалуй… Спасибо за чай, Алик…

— Приветствую вас, дети мои, — большой бурый медведь, гордо возвышаю-щийся на камне-валуне, важно кивнул ребятам. — Рад видеть вас в добром здравии. Сегодня вы присутствуете все. Это радует.

— Здравствуй, Управляющий, — кивнула Вероника. — Сегодня мы пришли к тебе не только для того, чтобы насытиться лунным светом.

— А для чего же еще? — прогремел голос на поляне.

— Управляющий, — Светлов сделал шаг вперед. — Я решил покинуть ряды ведунов. Это возможно?

— Ведун Роман, Сила Четырех рыцарей, — медведь вздохнул. — Ты храбро сражался на войне с Невезением. К сожалению, Хорорре удалось сделать так, чтобы я исчез и не подсказал вам, как с ней справиться. Хочу сказать, что ворожея Дарья правильно угадала: следовало прочитать молитву, обращенную к Иисусу Христу.

Дашка кивнула. Она была явно рада своей догадке, однако по лицу ее текли слезы.

— Ведун Роман, тверд ли ты в своем решении? — спросил Управляющий. — Подумай, чего ты лишишься!

— Уже подумал, — Светлов закрыл глаза и вспомнил Наташу. — Я уверен в своем решении.

— Что ж, да будет так, — медведь слез с камня и близко подошел к Роману, заглядывая ему в глаза.

— Отдай свой Амулет.

Дрожащими руками Ромка снял изумруд с шеи и протянул медведю. Управляющий долго смотрел на камень, затем вздохнул, дунул на камень, и Амулет исчез.

— Ты не будешь помнить ни своих друзей, ни всего того, что произошло с тобой с того момента, как ты приехал сюда. Даю тебе пять минут на то, чтобы попрощаться со своими друзьями.

Ромка обернулся на друзей и быстро подошел к ним. Он увидел, что девчонки плачут, а у парней каменные лица. Ромка ободряюще улыбнулся.

— Пока, ребята, — сказал он. — Я не пропаду. Я буду скучать без вас.

Парни подошли пожать ему руку. Девчонки мягко обнимали его и хлопали по спине. Дашка Миркова быстро подошла к нему, наклонилась и порывисто поцеловала в щеку.

— Прощай, — сипло проговорила она и отвернулась.

Ошарашенный Роман повернулся к Управляющему.

— Ты готов? — спросил тот.

Роман обернулся, в последний раз оглядев своих друзей.

— Готов.

Управляющий вздохнул. Неожиданно вокруг Романа образовалось неясное свечение. Парень медленно поднимался в воздух. Все выше и выше.

Друзья зачарованно смотрели на это зрелище. Щеки у девчонок блестели. Миркова рыдала навзрыд.

Раздался громкий хлопок, и Светлов исчез. Просто исчез с поляны и из жизни наших героев.

— Он сейчас в лагере, в своей постели, — ответил Управляющий на невыска-занный вопрос.

— Значит, мы сможем его увидеть? — обрадовалась Дарья.

— Нет, — покачал головой Управляющий, возвращаясь на свой камень-валун. — В Потусторонних мирах постараются, чтобы вы больше никогда не встретились. Это может ему повредить.

— Управляющий, — подала голос Ника. — Я хотела спросить про Хельгу Алматову… Она по-прежнему хочет меня убить?

— Нет. Хельге стерли память. Хорорра лишь использовала ее, как марионетку. Теперь для Хельги ты всего лишь случайная попутчица, ворожея Вероника.

Повисло молчание. Каждый думал о чем-то своем.

— Не стоит жалеть о ведуне Романе, дети мои, — мягко сказал Управляющий. — Каждый сам выбирает свою судьбу. Он сделал выбор и теперь счастлив.

Ребята ничего не ответили.

— Что ж, насыщайтесь лунным светом, дети мои, а я пойду. До следующего полнолуния…

Камень опустел. Ребята остались одни, наблюдая, как небо постепенно светлеет в ожидании скорого рассвета.

— Вот и все, кончилась история, — вздохнула Ника, вытирая слезы.

— Нет, — вдруг сказала Ада. — Еще целое лето впереди. Нас ожидает еще много приключений!

Ее глаза вспыхнули в темноте.

Конец третьей части

Где-то в Московской области есть такой небольшой поселок — Березино. Так вот, там-то и жила девочка, с которой мы хотим вас познакомить… Зовут ее Злата Федорова. Запомните это имя, ведь Злате суждено сыграть очень важную роль в нашей истории.

Итак, Злата жила со своей семьей в обычной трехкомнатной квартире дома № 3, который стоял на улице Садовой в поселке Березино. Мать у тринадцатилетней Златы была женщина добрая, с мягким и простым характером. Она никогда не наказывала Злату без повода, да и по поводу тоже. Мать любила свою дочь, и они почти никогда не ссорились. Отец, наоборот, отличался суровостью характера. Он был человек прямой и честный и всегда смотрел на жизнь реально. Тем не менее, он также любил свою дочь. А суровость — это так, для виду. Еще у девочки были бабушка и дедушка, но они жили ближе к столице, в Истринском районе. Внучку они видели редко, поэтому очень радовались ее нечастым приездам. Так что, на первый взгляд, можно сказать, что Злата была девочкой счастливой: родители любят и не ругают, никто в семье серьезно не болеет, не ссорится.… Но это только на первый взгляд.

Злата Федотова была обладательницей недлинных, до плеч, светло-каштановых волос, больших, прямо-таки огромных серых глаз, чуть длинноватого острого носа и тонких губ с вечно опущенными уголками, что придавало ей несколько пасмурный вид. Но это все мелочи. Главная причина того, почему Злата избегала лишний раз смотреть на себя в зеркало, была проста: девочка с рождения была очень худенькой. Не проблема, скажите вы? Еще какая проблема! Одежду ей приходилось покупать на четыре размера меньше, чем подобает тринадцатилетним подросткам. Злату иногда бесило, когда женщины в магазинах одежды или на рынках жалостно оглядывали ее и вздыхали: «Ничего, деточка, это пройдет с годами…». Эти слова и сочувственные взгляды всегда очень задевали Злату и ранили ее в самое сердце. Да, Федотова была очень ранимой и каждый сочувственный вздох принимала близко к сердцу. Иногда она могла часами сидеть у себя в комнате, разглядывать в зеркале свое отражение с тонкими, бледными ногами и руками с заметными синими жилками, с торчащими ребрами, и давиться слезами.