Георгий Фруменков - Декабристы на Севере

Пожалуй, самую точную оценку жизни и деятельности А.Н. Муравьева дал В.Г. Короленко, побывавший в Нижнем Новгороде и собравший у местных краеведов богатый материал о Муравьеве. В “Легенде о царе и декабристе” писатель блистательно подвел итог значительного периода жизни и деятельности Александра Николаевича Муравьева: “Старый крамольник, мечтавший “о вольности” еще в Союзе благоденствия в молодые годы, пронес эту мечту через крепостные казематы, через ссылку… на склоне дней стал опять лицом к лицу с этой “преступной” мечтой юности… А стремился он к новому до конца. И через все человеческие недостатки, тоже, может быть, крупные в этой богатой, сложной и независимой натуре, светится все-таки редкая красота ранней мечты и борьбы за нее на закате жизни”. [309] Короленко В.Г. Легенда о царе и декабристе. — Русское богатство, 1911, № 2, с. 113–140. Сам Муравьев считал нижегородскую службу своей лебединой песней, ибо неутомимая деятельность его в деле отмены крепостного права нашла здесь свое наиболее полное выражение.

В Нижнем Новгороде Александр Николаевич встретился со многими друзьями юности, в частности с возвращавшимся из Сибири декабристом В.Ф. Раевским, который в своих воспоминаниях оставил яркий портрет Муравьева того периода. “По обещанию Александр Николаевич приехал ко мне, — писал В.Ф. Раевский. — Если бы я не ожидал его, я бы нигде и никак не узнал его. Он выехал из Сибири свежий, полный, красивый; он тогда был лет сорока…” Теперь же это был сухощавый, сгорбившийся, совершенно седой старик. “Жизнь его была не светлой: он после потери одной, потерял другую, старшую дочь, [310] Софья Александровна Муравьева скончалась 1 сентября 1851 года в селе Белая Колпь. А.Н. Муравьев был в это время в Москве на военных маневрах. (Записки отдела рукописей, с. 57). потерял жену, потерял свое состояние; у него оставался только один сын, который родился в Иркутске. При рождении его мы выпили по бокалу шампанского с Александром Николаевичем. В радости он послал за мною ночью. Муравьев был честный, благомыслящий человек, он не имел практической жизни [311] В значении: был непрактичен. и поэтому нередко делал ошибочные заключения о людях и делах. К тому же он был мистик…” [312] В.Ф. Раевский: Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск: Вост. — Сиб. кн. изд-во, 1983, т. 2, с. 368–371.

Почетными гостями нижегородского губернатора были многие декабристы, возвращавшиеся из Сибири: М.И. Муравьев-Апостол, С.Г. Волконский, С.П. Трубецкой, П.Н. Свистунов. В эту пору Александр Николаевич навестил жившего уединенно в родовом имении М.Я. Чаадаева, старшего брата известного философа, члена Северного общества декабристов П.Я. Чаадаева. После амнистии в Нижнем с 1856 г. жил И.А. Анненков, принимавший вместе с А.Н. Муравьевым деятельное участие в проведении крестьянской реформы.

В доме Александра Николаевича летом 1858 года побывал известный французский писатель Александр Дюма. Муравьев пообещал гостю сюрприз. “Не успел я занять место, — позднее писал Дюма, — думая о сюрпризе, который, судя по приему, оказанному мне Муравьевым, не мог быть неприятным, как дверь отворилась, и лакей доложил: “Граф и графиня Анненковы”. Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. Я встал. Генерал взял меня под руку и подвел к новоприбывшим. “Александр Дюма”, — обратился он к ним. Затем, обращаясь ко мне, он сказал: “Граф и графиня Анненковы — герой и героиня вашего романа “Учитель фехтования”. У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов”. [313] Трескунов М. Александр Дюма о декабристах. — Звезда, 1975, № 12, с. 209. Роман А. Дюма о декабристах был запрещен царской цензурой к переводу на русский язык. Автор романа смог осуществить свою давнюю мечту приехать в Россию только после смерти Николая I.

Как и в бытность свою архангельским губернатором, Муравьев в Нижнем Новгороде многое делал для развития промышленности и торговли. Он любил знаменитую Нижегородскую ярмарку, во время которой, передав свои полномочия вице-губернатору, переезжал за реку и занимался исключительно делами и нуждами простого народа.

В “Справочном листке” давалось объявление, что губернатор “принимает всех, имеющих до него надобность, как с просьбами, так и с жалобами, без различия чина, звания, состояния, промысла или ремесла во всякий час даже ежедневно, не исключая праздничных и воскресных дней”. Он мог выйти к просителю из-за обеденного стола, мог не пойти на дворянский бал — и все это вопреки мнению привилегированного общества.

“Это мудрец, каких мало, дайте нам таких губернаторов повсюду, и в 10 лет мы так шагнем, что и себя не узнаем. Тих, кроток, самостоятелен, умен, опытен, святой муж, доступен во всякое время и для всякого, распорядителен, строг и милостив — словом, это королек золота и серебра, добра и истины”, [314] Записки отдела рукописей, с. 59. — заключал один из нижегородцев.

По особому распоряжению губернатора были разобраны дела арестантов Нижегородского замка. В итоге было освобождено 72 невинно содержащихся арестанта, причем один из освобожденных был заключен в тюрьму 12 лет назад. [315] Действия Нижегородской губернской архивной комиссии. Н. Новгород, 1910, т. 8, с. 93–94.

Значительное место в деятельности А.Н. Муравьева занимала подготовка крестьянской реформы. Вопрос этот волновал всех, никто не мог остаться равнодушным к столь значительному событию. С приездом А.Н. Муравьева в Нижний Новгород здесь произошла своеобразная поляризация сил: к Александру Николаевичу потянулись сторонники реформы, в то время как ее противники сплотились вокруг С.В. Шереметева, одного из самых богатых и влиятельных крепостников в губернии. Муравьев писал об этом брату: “Теперь комитеты об освобождении крестьян весьма затруднительны, тем более, что мне высочайше вверено наблюдение и направление всего этого дела в губернии, где владельцами суть магнаты, занимающие высшие должности в государстве. Дай я промах — то и пропал!” [316] Задонский Н. Губернатор-каторжник. — В кн.: Луна плывет над Араратом. Воронеж: Центр. — Чернозем. кн. изд-во, 1968, с. 158.

Действительно, Шереметев, пользуясь покровительством при дворе, собирался “освободить” своих крестьян от крепостной зависимости за очень высокую плату, а за отказ от выкупа сажал их в вотчинную тюрьму, молодых отдавал в рекруты. В ответ на требование Муравьева прекратить насилие Шереметев начал жаловаться во все инстанции на “старого крамольника”, намекая на его былую принадлежность к декабристам. Но теперь Муравьев — “уже не мечтатель из романтического Союза благоденствия, а старый администратор, прошедший все ступени дореформенного строя, не примирившийся с ним, изучивший взглядом врага все его извороты, вооруженный огромным опытом”. [317] Короленко В.Г. Указ, соч., с. 117. Дело кончилось тем, что имение Шереметева, где началось волнение крестьян, было взято под опеку, а землевладелец выехал за границу.