Викас Сваруп - Вопрос — ответ

Пока что я единственный, кто еще держится. Признаюсь, порой и меня разбирает желание прикарманить монетку-другую из мелочи, рассыпанной на столике хозяйки, или же стянуть из холодильника сладкую шведскую шоколадку. Но я не поддаюсь искушениям. Потому что полковник Тейлор Всегда Все Знает. И семья проникается ко мне настоящим доверием. Христианское имя и чистая английская речь тоже играют свою роль. Не считая Шанти, которую наняли пару месяцев назад, меня одного допускают в личные комнаты членов семьи, в качестве исключения дозволяют смотреть телевизор и время от времени поиграть с Роем в «Нинтендо». Однако даже мне ни под каким видом не разрешается входить в кабинет хозяина, прозванный в доме Берлогой. Это маленькая таинственная комната, примыкающая к господской спальне. Тяжелая деревянная дверь защищена очень толстой железной решеткой с тремя замками — двумя поменьше и одним огромным, блестящим, точно золото, с надписью: «Американский автоматический. Бронированный». Рядом на стене — белая электрическая панель. На ней — череп с костями, а еще кнопочки с цифрами от нуля до девяти, как у телефона. Хитрый замок не откроется, если не набрать нужный код. Любой, кто попытается его взломать, получит удар силой в четыреста сорок вольт и умрет на месте. Когда на панели горит красная лампочка, это значит, комната заперта. Стоит хозяину войти внутрь, огонек меняется на зеленый. А больше туда никому нельзя. Даже миссис Тейлор. Даже Мэгги с Роем.

Жизнь в этом доме почти залечила душевные раны, полученные в Мумбаи. Первые несколько месяцев я вздрагивал всякий раз, когда мимо проезжал джип с красной мигалкой. Со временем страх преследования начал понемногу таять. Шантарам и Неелима стали болезненными, но далекими воспоминаниями. Правда, я часто думал о Гудии: как она там? Однако нелегко помнить человека, лица которого ты никогда не видел. Мало-помалу и этот образ растворился в дымке прошлого. А вот Салима я так и не смог забыть. Меня терзали угрызения совести. Нельзя же бросать друзей на произвол судьбы! Интересно, разносит ли он по-прежнему домашние обеды? Увы, выходить на связь опасно: он слишком честен и может запросто выдать меня полиции.

У Тейлоров я научился готовить барбекю и делать фондю. Стал знатоком по смешиванию напитков и замерять количество виски в стакане при помощи специального гвоздика. Пробовал кенгуриные бифштексы и клецки из крокодильего мяса, доставленные прямиком из Канберры. Увлекся регби, теннисом и непонятной штукой под названием австралийский футбол, [52] Австралийский футбол, или футбол по австралийским правилам, — спортивная командная игра, смесь регби и европейского футбола. которую смотрит по телику Рой. Чего я до сих пор не освоил, так это австралийский акцент. Хотя каждый вечер тренируюсь у себя в комнате. «Здорово, братан, подъезжай к восьми часам к Золотым Воротам», — произношу я, коверкая слова, и покатываюсь со смеху.

Больше всего мне по душе ходить за покупками с миссис Тейлор. В основном их еда приходит из Австралии, хотя время от времени хозяйка закупает привозные товары на Супербазаре и Хан-маркете. Берет испанские чоризо, [53] Сырокопченая колбаса. и редкий сыр рокфор, и корнишоны в рассоле, и красные чилийские перчики в оливковом масле. А в самые прекрасные дни она отводит Роя и Мэгги в «Кидз-март» — величайший в целом мире магазин для детей. Там есть игрушки, одежда, кассеты и даже велики. Пока брат и сестра выбирают себе футболки и джинсы, я просто брожу среди этой роскоши в свое удовольствие.

Каждый месяц Рой и Мэгги получают журнал. Его название — «Австралиан джиогрэфик». По-моему, это лучшее издание на свете. Страницы переполнены снимками самых восхитительных мест на земле — оказывается, все они расположены в Австралии. Мили золотых песчаных пляжей. Острова, окаймленные прелестными пальмами. Океаны, полные китов и акул. Города, набитые несметными небоскребами. Вулканы, которые плюются смертоносной лавой. Укрытые снегом вершины гор над ярко-зелеными равнинами. В свои четырнадцать лет я мечтаю лишь об одном — когда-нибудь повидать это волшебство собственными глазами. Побывать в Куинсленде и Тасмании, посмотреть на Большой Барьерный риф, и можно умереть спокойно.

Чем еще приятна здешняя жизнь — работы немного. В доме Неелимы я был единственным слугой, а тут нас четверо. Раму — повар, и кухня целиком на нем. Шанти стелет кровати, занимается стиркой. Мне остается лишь уборка и пылесос. Иногда случается наводить глянец на столовое серебро, складывать стопками книги в хозяйской библиотеке и помогать Бхагвати со стрижкой кустов. Комнаты прислуги примыкают к основному зданию особняка. Садовник с женой и сыном занимает большую из них, во второй, поменьше, живет Шанти, а мы с поваром делим третью. Кровать у нас двухэтажная, и мне достается спать наверху.

Раму — отличный парень, к тому же бесподобно готовит. У Тейлоров он работает четыре месяца и больше всего гордится знанием французской кухни: довелось как-то прислуживать семье парижан. Ему по зубам и gateau de saumon, [54] Пирог с лососем. и crepes suzette, [55] Блинчики с фруктами или ягодами. и мои любимые crevettes au gratin. [56] Креветки, посыпанные сыром и обжаренные в сухарях. Раму хорошо сложен, да и лицо хотя и рябое, а все равно довольно приятное. Мой сосед обожает индийские фильмы. Особенно те, в которых богатая героиня сбегает с возлюбленным, не имеющим гроша в кармане. Подозреваю, что Шанти втайне увлечена статным поваром. Она так на него смотрит, а иногда и подмигивает, что поневоле призадумаешься. Однако Раму не обращает на нее внимания. Ведь он влюблен в другую. Вообще-то я поклялся не разглашать его тайны. Могу лишь намекнуть: это очень красивая девушка с голубыми глазами и золотыми локонами.

Да, я живу в комнате для прислуги, но, если честно, временами чувствую себя чуть ли не частью семьи. Всякий раз, отправляясь в «Макдоналдс», Тейлоры покупают мне «детский завтрак». Собравшись поиграть в «Скраббл», брат и сестра непременно зовут составить им компанию. И Рой приглашает вместе смотреть крикет по телевизору — правда, потом бесится, когда австралийцы продувают. И если семья уезжает на родину, то никогда не забывает привезти мне гостинец — брелок со словами «Я люблю Сидней» или майку с шутливой надписью. От этой нежданной доброты на глаза наворачиваются слезы. Наслаждаясь ломтиком эдамского сыра или стаканом шипучки из корнеплодов, я с трудом верю, что каких-то пять лет назад был сиротой и ел твердые почерневшие чапати в грязной столовой детдома. Порой мне действительно кажется, будто мы родные люди. Рама Мохаммед Тейлор!.. Однако достаточно полковнику обругать или выгнать очередного слугу или просто помахать указательным пальцем, приговаривая: «Грязные индийцы», — и сладкие грезы рассыпаются в прах. Нет, я всего лишь подкидыш, который подглядывает сквозь решетку окна за удивительным и бесконечно чужим миром.