Росарио Ферре - Дом на берегу лагуны

– Если бы я была постарше, я бы взяла его к нам домой, – сказала она Вилли. Тот с восхищением смотрел на нее.

За четыре дня до референдума произошла трагедия. Терроризм набирал силу: в Сабана-Сека взорвался автобус с американскими морскими пехотинцами, двое солдат погибли, девять получили ранения. Чуть позднее в университетском городке был обстрелян грузовик внутренних войск. Губернатор Родриго Эскаланте поклялся, что виновников найдут, и приказал Национальной гвардии прочесывать жилые кварталы в поисках независимых. Вооруженные автоматами и винтовками солдаты дежурили в бедных кварталах столицы у входа в каждый дом и осматривали всякого, кто входил и выходил. Однажды у машины Перлы сел аккумулятор, и она поехала из школы в Лас-Минас на автобусе. Она вышла на остановке «Рабочий квартал», где в этот момент завязалась перестрелка между солдатами Национальной гвардии и жителями соседних домов. Шальная пуля попала Перле в висок и убила ее на месте.

Эсмеральда и Эрнесто поседели от горя, за несколько дней они постарели на десять лет. Дедушка Лоренсо, Игнасио, папа – все они умерли не своей смертью. Но тут было совсем другое. Перле Устарис было всего шестнадцать лет, ее жизнь, по сути дела, еще не начиналась. Я ездила в больницу и видела ее до того, как тело увезли в похоронное бюро. Эсмеральда убрала ей волосы так, что они обрамляли лицо, и ее кожа, как никогда, отливала прекрасным перламутром. Нет и не может быть прощения тому, кто совершил подобное злодеяние.

Экспертиза показала, что невозможно установить, откуда летела пуля, кто стрелял – жители квартала или солдаты. Эсмеральда и Эрнесто были настолько сломлены горем, что их мало интересовало, найдут виновных или нет, – они могли только оплакивать свою дочь. Но вот Кинтин был в ярости. Он утверждал, что это пуля террористов и что АК-47 прячутся повсюду.

– У тебя нет никаких доказательств, – сказала я, пытаясь успокоить его. – Выстрелить мог любой член банды наркоторговцев, которых полно в Лас-Минасе. – Но Кинтин мои доводы не слушал.

Пока процессия двигалась к кладбищу, Кинтин все повторял, что Перлу убили независимые. Мы стояли вокруг гроба, священник читал заупокойную молитву, как вдруг появилась Кораль. На ней была черная кожаная юбка, едва доходившая до середины бедер, и лакированные ботинки на высоком каблуке. Волосы были распущены и лежали на плечах, словно рыжее облако. Когда гроб стали опускать в могилу, Кораль достала из сумки листок бумаги и начала громко читать стихи: «Зов» Луиса Палеса Матоса, поэта, которым Ребека и ее друзья так восхищались много лет назад. Стихи были прекрасные, что-то о зове смерти, которому мы все подчинимся в конце нашего пути. Но Кинтин усмотрел в этом чтении недостаток уважения со стороны Кораль, потому что Палее принадлежал к независимым.

– Ты не имеешь права здесь находиться, – сказал он Кораль. – АК-47 убили твою сестру, а ты – одна из них. Ты соучастница убийства.

Кораль испуганно посмотрела на него и бросилась прочь.

Однако больше никому из присутствующих не приходило в голову обвинять Кораль в том, что она имеет какое-то отношение к смерти сестры. Не все независимые были террористами: большинство было законопослушными гражданами, которые боролись за независимость мирными методами. Эсмеральда и Эрнесто, например, оба верили в то, что Остров должен наконец обрести собственный путь, но из страха перед преследованиями никогда не выражали своего мнения публично.

На следующий день после похорон Перлы Кораль исчезла из дома родителей. Никто не знал, куда она направилась, но я была уверена, что она вместе с Мануэлем. Он позаботится о ней и сможет утешить ее лучше, чем кто-либо другой.

Референдум состоялся 7 ноября 1982 года, через два дня после похорон Перлы. Мы сидели перед телевизором и слушали результаты голосования: свободное ассоциированное государство получило сорок восемь процентов голосов; сторонники вхождения в состав США – сорок шесть процентов, независимые – шесть процентов. Сложенные вместе голоса сторонников свободного государства и независимых делали совершенно невозможным обращение Пуэрто-Рико в американский Конгресс с просьбой о включении нас в состав Соединенных Штатов.

Кинтин был ошеломлен.

– Мы потеряли возможность стать американским штатом из-за собственного страха, – повторял он в неистовстве. – Независимые выиграли кампанию – запугали всех тактикой террора, и люди не осмелились голосовать за включение в состав США. – И добавлял в который уже раз: – Мы раскачиваемся на краю пропасти. И если наше коллективное помешательство продолжится, Конгресс просто устанет от нас и лишит гражданства.

Губернатор Родриго Эскаланте вынужден был появиться в главном штабе своей партии, чтобы достойно принять поражение, и вскоре мы увидели его на экране. Вся партийная верхушка была вместе с ним, так же как и журналисты, и операторы различных телеканалов.

Эскаланте действительно напоминал бойцового петуха – лохматая белая шевелюра и мокрая от пота синяя рубашка. Он стоял на возвышении перед зданием штаба, а у его ног толпа по меньшей мере в десять тысяч человек неистово размахивала сотнями американских флажков. Эскаланте, как никогда, был похож на латиноамериканского касика: он клеймил своих врагов и обвинял их в том, что они украли голоса избирателей.

– Результаты этого референдума означают объявление войны, – кричал он. – Отныне и впредь мы должны быть сильными, как никогда. Независимые и сторонники свободного государства запугали народ незаконными приемами, и многие не решились защитить свои идеалы. Мы всегда уважали закон, но теперь мы будем действовать по-другому, Есть такая поговорка: клин клином вышибают. Теперь мы примем меры, которые давно пора было принять.

Толпа у ног Эскаланте заволновалась и одобрительно зашумела. Невдалеке, на авениде Понсе-де-Леон, слышно было, как сторонники свободного государства и независимые гудят клаксонами своих автомобилей, приветствуя развевающийся пуэрто-риканский флаг.

На следующий день после референдума газеты континента вышли с комментариями по поводу данного события. Газета «Вашингтон пост» напечатала карикатуру, где неотесанный крестьянин с черными усами и в соломенном сомбреро лежит в постели со Статуей Свободы. Надпись внизу гласила: «Зачем нам жениться, если нам и так хорошо?» Карикатура задела Кинтина за живое. Мы живем в незаконном браке с Соединенными Штатами, а американские журналисты смеются над нами и поддерживают такое положение вещей.

Губернатор Эскаланте обратился как-то к членам своей партии: «Мы должны готовиться к худшему, на случай, если независимые будут продолжать толкать Остров к пропасти». Кинтин истолковал его слова буквально. Он превратил одну из комнат нижнего этажа в арсенал и стал накапливать оружие и боеприпасы. По вечерам он садился в машину, ехал в «Импортные деликатесы» и проверял в магазине новоприбывшие партии продуктов, дабы убедиться, что нигде нет саботажа. А когда возвращался домой, то садился на террасе и любовно чистил оружие, например свой любимый 7,65-миллиметровый «люгер»-автомат с восемью пулями в цилиндре. А еще, стоя у окна кабинета, держа наготове винтовку, он до рассвета всматривался в гущу зарослей. Ему бы очень хотелось, чтобы Мануэль появился здесь еще раз, сказал он мне однажды. На этот раз его здесь ждут, и он получит по заслугам.