Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов

*

Я много съел восточных блюд,

и вид пустыни мне привычен,

я стал задумчив, как верблюд,

и как осел меланхоличен.

К ночлегу начинают готовиться часа за два до захода солнца. Стреноживают верблюдов, распаковывают седельные сумки.

Обрыв, под которым разбит лагерь, весь состоит из ракушек — когда-то здесь было море (не случайно их всегда сравнивают — пустыню и океан…). На песке — окаменевшие аммониты и прочие древние твари, повезет — отыщете окаменевшую рыбу. Гид сурово наставляет: после отправления большой нужды бумажку сжечь — пустыня должна быть чистой. На ночь свяжите шнурки башмаков: феньки очень любопытны — один башмак они запросто уволокут, а два — им не под силу.

На небе появляются звезды. И тогда, впервые за весь день, ты испытаешь чувство благодарности. Человек остается наедине с собой. Не одиноким — как там, откуда пришел, а наедине с собой и с Ним. Ибо в пустыне, под этим бескрайним звездным ковром, в этой звенящей тишине, мысль о Боге — самая естественная мысль на свете. И здесь, среди тех самых холмов, под теми самыми звездами, на которые смотрел праотец Авраам, вы, как и он, удостоитесь откровения. Скорее всего, оно будет другим — каждому по его мере, но после этого Авраам перестанет быть абстрактным персонажем из старинной книги и станет живым и близким, ибо теперь вас с ним объединяет общее переживание.

Наутро — снова в путь. Интересная вещь происходит со временем. С одной стороны, ты всецело от него зависишь: встаешь с солнцем, в полдень ищешь убежище от жары, к вечеру готовишься к ночлегу, ночью — спишь. А с другой — оно теряет свой смысл, утрачивает свою ценность, такую значимую в той жизни, где время — деньги. Поначалу, по выходе из Шахарута, начинается ажиотаж: а давайте за день пройдем пятнадцать километров! Нет — двадцать! Нет — двадцать пять! Но уже назавтра человек начинает понимать, что абсолютно неважно, пройдет он за день десять километров или тридцать. Как здоровый человек не чувствует своего тела, так в пустыне ты не ощущаешь времени: день — вечность, вечность — день…

Но зато огромное значение приобретают мелочи: малейшее изменение оттенков песка, неба, следы животных… Попав в пустыню, постепенно человек осознает, что давно уже живет жизнью замусоренной, жизнью, которой управляют другие, жизнью, которую он тратит, в сущности, совершенно бессмысленно, и потому все его достижения в ней — очень эфемерны и сомнительны.

Только выйдя из пустыни, человек соображает, что прожил несколько дней без радио, газет, телевидения, компьютера и мобильного телефона, чего даже не заметил. И быть может… впрочем, для нашей книги это не суть важно. Важно то, что эпоха патриархов, да и они сами, гораздо ближе к нам, чем это кажется. Просто для того, чтобы в этом убедиться, надо побывать в пустыне…

Глава 4

Итак, Авраам странствует по стране, время от времени разговаривая с Господом.

Во время одного из таких разговоров Господь пообещал Аврааму все на свете и еще столько же, а взамен потребовал самую малость — крайнюю плоть. Авраам прикинул, что сделка выгодная, и обрезал себя (это в девяносто девять лет!) и всех вокруг. С тех пор евреи только и делают, что обрезаются, но Господь не торопится исполнять свои обетования. Грустно, конечно, но само обрезание — оно, надо признать, человеку только на пользу. И кстати, не только еврею. Как выяснилось, даже СПИД (не говоря уже о других заразах) на обрезанный конец липнет гораздо реже, чем на необрезанный. Выяснили это с тщательной доскональностью в Африке. Вопрос сейчас состоит не в том, обрезать или не обрезать, ежу понятно, что обрезать, а в том, обрезать ли обезьян — ведь СПИД пошел от них. Ученые, теологи и политики пока еще не пришли к однозначному ответу.

Места, по которым Авраам бродил, более или менее известны, но по нынешним временам не все они доступны для посещения. Точнее, для посещения доступны, но вернуться — уже проблема.

Сами посудите: охота вам у дуба Мамре, где Авраама известили о будущем рождении Исаака, вместо трех благостных ангелов встретить пару-другую доблестных бойцов Палестины, которые несут всему миру, и вам в том числе, совершенно иную благую весть?..

Зато есть возможность посетить города Содом и Гоморру, благо они на территории Израиля. То есть возможность есть, но самих городов нету. Ежели Господь берется за дело, он его доводит до конца. А дело в том, что в тех городах жили — как бы это правильно выразиться — ну, в общем, большинство там составляли сексуальные меньшинства, кроме Авраамова племянника Лота с семейством. Господь же придерживался очень старомодных нравов, Он считал, как и наш покойный президент Вейцман, что «мужчина должен быть мужчиной, а женщина — женщиной». За это кошмарное заявление президента чуть живьем не съели, поскольку политическая корректность требует совершенно иного утверждения: что мужчина может не быть… или быть не должен… в общем, мы запутались… Одним словом, если в случае с Вейцманом сексуальные меньшинства одержали верх и он, бедняга, долго объяснял, что он не то имел в виду и вообще, то в истории с Содомом все было ровным счетом наоборот. Все-таки Господь есть Господь, и от грешивших поселений не осталось вовсе ничего, даже туристического объекта. Кстати, в этой истории Авраам наконец проявил мужество и пустился с Богом если не в спор, то в торг, в ходе которого Господь цену за пощаду означенных городов с пятидесяти праведников спустил аж до десяти (увы, и стольких не нашлось). Кстати, торгуясь на арабском базаре и в еврейской лавке, не забывайте о примере патриарха. В пять раз цену вам сбить вряд ли удастся, но вполовину (если хотите уважать себя и чтобы вас другие уважали) вы просто обязаны!

Короче говоря, Содом и Гоморру истребил Господь серой и огнем вместе со всем населением и пощадил при этом только Лота с его семейством, присоветовав уносить ноги как можно быстрее, что тот и сделал. Однако при этом Господь устами ангела своего заявил: «Не оглядывайся назад».

Но разве женщина послушается, особенно ангела? В результате жена Лота стала туристическим объектом, который являет собой соляной столп, очень похожий на женщину и находящийся в массиве горы Содом (у Мертвого моря). Мы хотим заметить, что видели точно такой же поблизости от шоссе, куда он, очевидно, перебрался для удобства туристической публики. Да, пострадала Лотова жена, а если поразмыслить, то совсем не случайно, ибо последнее это дело — оглядываться назад. Какой в этом смысл? Как говорится, что было, то было и быльем поросло. А любая попытка оглянуться и остаться в прошлом приводит к тому, что весь состав ваш становится соленым (а на засоленной почве прорасти ничего не может), и мертвым становится человек, чьи глаза и сердце устремлены назад.