Борис Минаев - Мужской день
- Название:Мужской день
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Время
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9691-0451-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Минаев - Мужской день краткое содержание
В книге известного журналиста и писателя Бориса Минаева «Мужской день» собраны новеллы о Леве, главном герое его книг («Детство Левы», «Гений дзюдо», «Психолог»). Застенчивый и странный московский ребенок на наших глазах превращается в подростка, который уже предчувствует взрослую жизнь с ее тревогами и страстями. Ранее романы в новеллах «Детство Левы» и «Гений дзюдо» выходили отдельными книгами и уже заслужили любовь читателей. «Детство Левы» в 2006 году стало лауреатом первой национальной премии «Заветная мечта» (за лучшую книгу для детей), «Гений дзюдо» номинировался на «Большую книгу» и Бунинскую литературную премию. Все рассказы о Леве (включая не публиковавшиеся ранее) впервые выходят под одной обложкой.
Мужской день - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Давайте-давайте, – сухо сказал папа. – Я жду.
Наступила тишина.
Через некоторое время человек в синем халате как-то тихо, про себя выругался и пошел за другим человеком, уже в черном халате.
Тот взял у папы часы и сказал, чтобы он приходил завтра.
Когда мы вышли из часовой мастерской, я спросил у него, совершенно потрясенный увиденным:
– Пап! А что ты ему сказал?
– Жалобную книгу попросил! Ты что, сам не слышал? – ухмыльнулся он.
– И все?
– Да какая тебе разница? – сказал папа. – Когда ты вырастешь, таких дураков уже не будет. Дай лучше пожевать.
У папы была одна плохая привычка.
Когда мы, по дороге домой, покупали свежий хлеб, он всегда откусывал или отламывал горбушку. И ел прямо на улице.
– Пап, ну ты опять! – ругал я его. – Ну зачем? Ты что, такой голодный?
Иногда он съедал так полбатона. Иногда даже весь батон, и тогда мы опять шли в булочную.
Он шел по улице Красная Пресня, ел мягкий хлеб, и глаза у него были веселыми, а не рассеянными, как всегда.
Но я уже знал, что он никакой не рассеянный. Просто все время думает. И я очень любил те минуты, когда он не думает.
Но если была хорошая погода, папа обязательно надевал пиджак, брал маму под руку и они шли гулять в сквер. Иногда и я увязывался за ними.
Обычно они болтали о чем-то непонятном: кто кому что сказал и как тот ответил. Я забегал шагов на двадцать вперед и смотрел на них издали.
Мама шла на каблуках, с чуть подкрашенными губами. Она улыбалась, слушая папу, иногда коротко и звонко хохотала, доказывала что-то горячо.
Не очень высокий рост и немного покатые плечи не делали папу смешным. Строгость и сосредоточенность не покидали его и тут.
Отец не любил рассказывать о своей работе.
– Да нечего рассказывать! – говорил он досадливо. – Ну о чем рассказывать, как я план выполняю?
Я почему-то верил, что ему нечего рассказывать. Я видел его фотографии, сделанные фотокорреспондентом фабричной газеты – в его кабинете, на работе.
С веселым лицом, в своей вечной белой рубашке, он на фотографиях сидел за огромным столом, курил или разговаривал по телефону. Это были, наверное, те фотографии, которые не пошли в газету. Они были непривычно большие. Но потом отец их отнес обратно. На работу. Дома он почему-то никогда не курил. И лицо у него было какое-то другое.
Мой отец на работе сидел за столом, что-то подписывал или говорил по телефону. Что можно было рассказать о такой работе?
Единственно, о чем он мог рассказать (и действительно рассказывал несколько раз) – о том, как водил по своему цеху Косыгина и как встречал на вокзале Хрущева.
– Косыгин – он же сам текстильщик! – горячо говорил отец и странно улыбался.
А про Хрущева он рассказывал так:
– Встречали его в шестьдесят третьем на Курском вокзале, из Пицунды. Дождь идет, мы стоим, мокнем. Человек пятьдесят. Зонтики не все взяли. Я вообще-то не думал, что меня пошлют от Краснопресненского района. Директор заболел, парторг заболел. А я что, молодой инженер. Он выходит из поезда, лицо такое... Руку всем пожал, правда.
Я в этих его рассказах ничего не понимал. Но все равно почему-то было интересно.
Когда он входил в наш двор в строгом костюме, в галстуке, сердце замирало от мучительной неловкости. В нашем дворе был только один человек, который ходил на работу в таком виде – мой папа.
Бабки у подъезда еще издали кричали ему:
– Вечер добрый, Симон Львович!
Он кивал и улыбался. А они еще долго смотрели ему вслед.
...Но особенно я не любил его машину.
Как-то раз отец предложил отвезти меня до школы.
Я не знал, что ему ответить.
– Стесняешься, что ли? – спросил он довольно резко.
– Не в этом дело. Тут идти-то два шага...
– Стесняешься, – недовольно-утвердительно сказал он. Хлопнул дверью и уехал, предварительно быстро поцеловав меня.
Больше он этого никогда не предлагал.
Машина увозила его рано утром, когда я еще спал. А привозила поздно вечером.
– Так есть у него машина или нет? – спрашивал Колупаев. – Небось не одна. Ему небось две положены.
– Не знаю, – угрюмо отвечал я. – Он меня на них не возит.
– Не возит, или ты сам не желаешь? – ставил вопрос ребром Колупаев.
– Пошел к черту! – орал я. – Какое тебе дело?
Тогда Колупаев строго и внушительно давал мне пендаля и говорил:
– Ты, Лева, на меня не кричи. Хоть у тебя отец и директор, я не посмотрю, понял?
– Я же ее видел! – горячился Сурен. – Зачем ты врешь?
– Да я не вру! – чуть не плакал я. – Я не езжу с ним, и все! Откуда же мне знать?
Почему-то я ненавидел разговоры об этой машине.
Мне почему-то казалось, что если я признаю сам факт ее существования, случится что-то непоправимое.
Но однажды, в субботу, темно-зеленый автомобиль все-таки медленно въехал в наш двор.
Он даже весело бибикнул – явно для меня.
Все замолкли. Наступила тишина.
«Москвич» стоял возле подъезда. Папа о чем-то разговаривал с шофером.
Я знал, что это случится. Была суббота. Отец вернулся домой не поздно. Не так поздно, как всегда.
Он вышел из машины и внимательно посмотрел на меня.
– Привет! – сказал он. – Выигрываешь? Или проигрываешь?
– Ничья, – сказал я тихо и оглянулся. Все ребята стояли за моей спиной, бросив мяч.
– А покататься можно? – вдруг спросил кто-то.
– Можно, Николай Иваныч? – весело спросил отец у шофера.
Тот лениво улыбнулся:
– А почему ж нельзя! Давайте, только залезайте не все сразу. По одному.
Отец молча кивнул и пошел к подъезду.
В машину набилось человек шесть.
– А ты чего же? – удивился Николай Иваныч. – Залезай, Лева, чего стоишь?
Я помотал головой.
– Залезай, Лева! Хватит придуриваться! – заорал кто-то.
Но я опять отказался. Совершенно ненужные слезы душили меня. И я постеснялся, что их заметят.
И вообще, что-то мешало мне влезть в эту машину вместе со всеми.
Дверь наконец захлопнулась, машина медленно тронулась с места, и я просто проводил глазами зеленый автомобиль.
Он медленно поехал по Большевистской улице, повернул на Заморенова.
Во дворе стало совсем тихо. Я остался один. По-прежнему орало чье-то радио, хорошо пахло нагретым асфальтом, в спину толкался слабый ветерок. Никто, по-моему, не обратил внимания на это происшествие.
Из окна на меня смотрела мама.
Я еще немного постоял и просто пошел домой.
БУБЛИЧКИ
Мы переехали на новую квартиру.
Мы уже переехали, а рядом все еще кипела стройка. В воздухе висела строительная пыль и стоял грохот. По рельсам ездил огромный кран. Вместо соседнего дома – огромная яма, а рядом – штабеля бетонных плит с железными ушками, чтобы привязывать к крану и поднимать. Все это было хорошо видно из нашего окна.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: