Алексей Саморядов - Праздник саранчи

Ночью Падуров, набрав десяток парней, вывез весь ячмень. Ссыпал зерно в пустующем доме и сараях своей матери, На следующий день на складе пробило проводку и склад загорелся. Пожар усилили взорвавшиеся два кислородных баллона, лежавшие у задней стены склада… Склад сгорел полностью. Тушили уже головешки, сгребая бульдозером землю. Приехавший из района следователь потоптался на груде досок и куче рыжей земли, сдвинутой бульдозером, пообедал и уехал в сильном подпитии.

После обеда Андрей и Сергей уехали в город. А вечером вернулась кассирша, привезя шабашникам деньги. Они весь вечер шатались по хутору, сторговывали барана и водку. Всю ночь в их дворе кричали, пели, угомонившись под утро.

С Узеевой часов в пять утра выехали два мотоцикла с колясками. Ехало шесть человек. Они доехали до хутора, оставив мотоциклы в небольшой балке. Гуськом подошли к крайнему дому. У троих были ружья. Прошли через задние ворота во двор, поднялись на веранду. Лица у двоих были замотаны тряпками. Первый посторонился, второй плечом вышиб дверь. Пятеро вошли в дом. Шестой запер передние ворота, вернулся, сел возле веранды, держа между колен ружье.

Армяне спали на самодельных топчанах, стол был заставлен бутылками и закуской. Без слов глушили их прикладами по голове. Связывали руки. Они почти не сопротивлялись, ничего не понимая. Денег ни у кого не было.

Тогда выбрали самого молодого. Привели его в чувство, и один из грабителей с замотанным лицом взял тесак и воткнул его ему на два пальца в живот, тот дернулся, но кричать не мог, рот был заткнут.

— Где деньги?

У человека потекли слезы из глаз, и он закивал на потолок. Сверток с деньгами оказался в щели угла под самым потолком.

Председателя колхоза не было, за него был парторг. Он ходил за следователем из района, на месте преступления, разгоняя любопытных, распорядившись, из дружинников колхоза, прочесать ближайшие леса, но поймать никого не удалось.

Андрей не спеша прошел по базару, разглядывая прилавки, интересуясь ценами. Прошел мясной коопторг, разглядывая мясо на толстых мраморных столах. Остановился у одной из продавщиц в белом халате. Та заметила его, взглянула несколько раз. Андрей подошел.

— Здравствуй, Райка.

— Привет, жених.

— Много зашабашила?

— Хватит, — она крикнула кого-то, из двери вышла девушка и подменила ее.

Они ходили медленно по кругу павильона, постояли облокотившись на угол.

— Да ты хоть генералом будь. Что мне дома делать? — говорила пренебрежительно Райка. — Коровам титьки дергать. Лучше в кабак вечером сходим, как?

— Да нет, мне уж ехать надо. Ладно, иди, больше звать не буду, я один раз зову.

— Иди, иди, — весело ответила она, — снабжай страну хлебом, я здесь как-нибудь.

Заседали дома, у Смагиных. Закурили и прокурили всю комнату. На вырученные от армян деньги решили закупать молодняк. И поделить его поровну между семьями. Сто телушек пообещал продать Андрей, остальных решили закупать.

Уже шел снег вперемежку с дождем, быстро темнело, на улице было сиротливо и зябко, так что не хотелось подходить к окну. Сидели тесно вокруг сдвинутых столов. Пили чай.

Мужик Некрасов, с румяным и чистым лицом, попросил от всей своей родни откуп на рыбу. Все стали расспрашивать.

— Буду инкубатор строить, может, что и выйдет, сделаю пруд и несколько искусственных бассейнов.

Разрешили… Фетисов отпросил старые каменные подвалы, сказав, что его бабы будут выращивать шампиньоны. Обогреватели берется сам сделать, нужен только дизель. Разрешили. Панчин убивался, что зима скоро, а не лето, а то засеял бы гречки и стал миллионером.

В один из дней приехал Хусаин. Осматривал правление, где он сроду не бывал, кабинет Андрея, все так же руки за спиной. У крыльца стояли его «Жигули» канареечного цвета. Опять долго говорил рядом и около. Вдруг спросил Андрея, когда он думает жениться. Уже три месяца прошло.

— Фатима, — твердо сказал Андрей.

Хусаин замолчал. Надолго. Фатима была его дочь. Уехал. Вечером вернулся. Назначили через месяц.

Гулял хутор Казанский, гуляло Узеево. Фатиму отозвали из города, где она после школы поступила в институт, и жила у тетки. Фатима неожиданно легко согласилась и перевелась на заочный.

В Узеево ездили за ней на восьми тройках, обратно вернулись на двенадцати. Народу было столько, что пришлось занять колхозную столовую.

Районное начальство долго присматривалось к Епанчину, не доверяло. Он же особо не высовывался, этикета не нарушал, стараясь больше слушать и рапортовать в срок. Иногда были маленькие проверки, но пока все было нормально, в общих рамках.

Вернулся как-то из района Андрей, собрал всех «полковников», предложив выбрать промеж себя человека для «общественной работы» и будущих «наград».

Выбрали Падурова, собой видного и неглупого. Решено было выбрать его на предстоявших выборах депутатом и создать все условия для орденов.

К весне начали сдавать первое мясо. Выгоднее было продавать населению на базаре, чем сдавать государству. Демидов неделю пропьянствовал с директором базара на общественные деньги и дважды привозил его на хутор охотиться. За его любовь директор базара ответил любовью к хуторянам, закрепив за ними постоянное внеочередное место на базаре. Демидов наказал каждому, кто вез скот, чтоб выделяли по кусочку директору и ветврачам.

Татары Хусаина, добровольно занявшиеся контрразведкой под руководством Рамиля, постоянно сообщали Андрею все мелочи внутри колхозной жизни, внешней, общеобластной, мировой. Так люди Рамиля выследили Селиверстова, который в числе первых сдал скот и на оставшееся зерно стал гнать самогон. Увозил его в город к старухе Кукушкиной, уроженке хутора.

Андрей сказал Падурову, чтобы тот унял его, так как Селиверстов был его родственником. И входил в его подчинение. Татары через неделю сказали, что он продолжает возить, но уже осторожнее. Андрей взял четырех ребят и поехал в город за ним следом.

Кукушкина, древняя старуха неизвестного возраста, видевшая атамана Дутова, еще тогда меняла у казаков добытый трофей на вино и водку. Ее знали все сыртинские бандиты. Банды перевелись, остались рецидивисты, но Кукушкина стала сдавать. Скупала уже мелкие краденые вещи, самогон, привечая воров и проституток.

Машина остановилась перед крепкими воротами. Андрей вылез первым. Не обращая внимания на кобеля, прошел в дом, оттуда в сарай, где и застал Селиверстова с Кукушкиной. Без слов ударил его в зубы, пнул несколько раз сапогом. Татары молча стояли за его спиной.

— Вот что, бабка, живи чем живешь и как живешь, но чтоб от наших ничего не принимала. А то я тебя на хутор пускать не буду и хоронить не позволю. Подумай об этом покрепче.