Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

Но нет. Ветер, изволите видеть, мешает играть в бадминтон, мясо жесткое, зашедший на огонек сосед (на минуточку – внук Брежнева Андрей) выглядит помято и одет в какую-то телогрейку… Ближе к ночи – ах, ты напился, тут столько народу, трахаться с тобой я не хочу и не буду.

Все это несколько надоело, и я начал конкретно квасить. Да так, что как возвращался домой – не помню вообще. Утром продрал глаза – ага, дома! Хлопнул, не глядя, по постели – та-ак, еще и один, что за дела?.. Где, собственно говоря, Лена?.. Ох-х…

Звонок домой даме – голос настолько ледяной, что можно заморозить ящик пива. Ну понятно, что я сволочь, скотина, которая даже домой не отвезла. Минутку, а почему ты ко мне ехать отказалась?

– А ты сам не помнишь? Ты был пьян, ты был мерзкий, мерзкий! А когда ты в такси достал ствол…

Опаньки. А вот это уже веселее. Ствол, само собой, газовый, «но и тем не менее». В темноте отличить довольно сложно, хотя у таксеров, по идее, глаз наметанный.

– Погоди на трубке! – Бегом к вешалке, руку в карман куртки. Ага, вот и родная «перфекта» 8-го калибра, само собой, газовая. Так, что у нас с предохранителем? Не снят. Уже хорошо, теперь можно продолжить беседу. – Так чего со стволом? Я ж его даже с предохранителя не снял!

– Скотина, ты ничего не помнишь! Как у водителя перед носом пистолетом размахивал – тоже не помнишь?..

– Ой! – Ну нельзя такие вещи рассказывать человеку, который еще толком похмелиться не успел. По крайней мере понятно, что все целы, а пугал я точно не Ленку. – М-м-м… А зачем я, собственно, волыну-то вытащил?.. Я же такой мирный юноша, Ле-еночка…

– Ты не юноша, ты скотина! Бедный водитель проскочил разворот с моста, ты начал ругаться, а потом…

– Погоди, ну да – мы проскочили разворот, и чего?.. Через Ленинградку к дому проехать ровно три минуты, ночью-то.

Короткие гудки. Наливаю стакан, перезваниваю.

– Это ты?.. Ты так ничего и не понял?.. Почему ты не отвез меня на Первомайскую?!

– Погоди, так мы были в двух шагах от моего дома, какая еще Первомайская?..

– Ты думал, что после всего этого я пойду к такому уроду?! Я тебе сказала, чтоб отвез меня домой!

Тут лучше промолчать, пусть уж человек выговорится. Тем более что в данном случае каждое слово однозначно будет использовано против меня.

– Ты отказался меня провожать, дрянь! Дал мне денег и сказал, чтоб разбиралась сама! Он же мог меня изнасиловать, изнасиловать!

М-да, картинка складывается действительно так себе. Нехорошо получилось – другой вопрос, что дама наверняка передергивает, а то и конкретно подвирает. Хотя про ствол она не знала, так что…

– И не звони мне больше! Не звони мне больше никогда, слышишь?! Скотина!

Ну, не звони – так не звони. В конце концов, девушек хороших под рукой много. И, что существенней, качаловские паузы мы держать умеем. Месяца эдак на два, как водится.

Да-да: история на этом не закончилась. Вторым актом лирической драмы стал тот самый Коктебель. А потом наступил и третий – много хуже обоих предыдущих, вместе взятых. Во всех отношениях.

Да, поездка в Крым не задалась сразу. Все началось с того, что я упал с верхней полки…

Нет, началось все-таки раньше: когда пьяная гурьба загрузилась в поезд. Выяснилось, что даже для «пьяного поезда» водки мы взяли многовато: больше чем по литру на лицо, включая и дам. Всерьез пить начали после обеда, а вечера я просто не запомнил. Вот пил-пил – и полный провал.

В провале и падал с верхней полки (ловко угодив на стоявшую на столе очередную бутылку зелья), ругался с Леной, залезал обратно – все это мне рассказали уже потом. Пока же я проснулся в шесть утра, с квадратной головой, почему-то в мокрой куртке, при этом очень болела спина.

Все спали, причем Комиссаров выглядел странно: что-то у него было с лицом. Я спустился вниз на предмет похмелиться, а заодно протрубил подъем.

Когда я увидел рожи обоих Сашек, то начал себя щипать: решил, что еще не проснулся. Такими битыми я не видел ни одного, ни другого.

Нет, все верно, хоть общипайся. Длинноносый Комиссаров мордой вообще напоминал бультерьера, а ряху Маркова украшали два здоровенных бланша плюс еще кровоточащая шишка на лбу.

– Это когда вы успели? – изумился я.

– Когда-когда, – ответила за всех Лена. – Пить надо меньше, вот все и проспал. Ты же вчера вырубился в восемь вечера. Еще мне напоследок гадостей наговорил, пьяная скотина!

– Ну, извини. Так чего с ребятами?

– Так это все Краб глупый, – начал печальное повествование Комиссаров. – Нам скучно стало вечером, пошли в вагон-ресторан. Крабушка там нашел каких-то молодых, подсел к ним за столик и начал жизни учить.

– И что, доучился?

– Да нет, посидели, выпили, вернулись к себе в вагон – и тут он мне заявляет, что пацаны у него плейер подломили!

– Не плейер, а CD Walkman от Sony! – встрял в беседу заспанный Краб. – Двести баксов стоит, между прочим.

– Ну, плейер, вокмен, мне без разницы, – мрачно продолжил Комиссаров. – Короче, этого дурака прибило на измену, он вернулся – и давай на молодых наезжать!

– А те прямо на месте и отоварили?..

– Нет, пошли в тамбур разбираться. Краб еще газуху сдуру достал, но пальнул так, что весь газ на него и пошел. Тут-то оно и началось.

– Там один здоровый такой был, здоровее меня, – пожаловался побитый толстяк.

– Ага, он еще тебя твоим же «магнумом» по лбу и отоварил! – ухмыльнулся Комиссаров. – А потом вернул и еще съязвил, гадина: «Вы, я вижу, люди серьезные, так что ствол отдаю со всей уважухой!»

Неплохое начало поездки, да?.. Продолжение было ничуть не лучше. Наложилось все сразу: и мерзкая погода, и общий настрой (тем летом все почему-то были жутко нервные), да и вообще нечего ездить в Тулу со своим самоваром. Ленка продемонстрировала все прелести своего характера – так что уже на третий день пришлось сваливать из пионерлагеря, где вся компания разместилась, и искать новое жилье. А с этим в сезон сложно: даже в плохую погоду свежеприехавших желающих полно.

За неделю девушка успела достать всех. В первую очередь, конечно, меня – но и не только. Доктор как-то раз вызверился настолько, что порывался бить ей морду; по концовке нас с ним еле растащили. У него вообще башню сносило явно больше обычного: в драки ввязывался примерно через день, преимущественно со старыми знакомыми. Причем для начала перепало его собственной даме, которая пару дней проходила с бланшами, а потом не выдержала и отправилась куда-то «в свободное плавание». После чего Безумный Макс съехал с катушек окончательно.

Впрочем, сезон и без него оказался веселее некуда. Как-то раз в ночи всю тусовку подняли на уши какие-то джанкойские братки:

– Эй, москвичи, кто тут главный? Мы этого вашего козла сейчас грохнем! Вон он, в багажнике лежит!