Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

На крик прибежал метрдотель, долго извинялся, вызвал другую официантку, подробно разъяснил ей заказ. Страдалец начал постепенно успокаиваться, объясняя нам параллельно, что в этой стране более-менее приличного сервиса не будет никогда.

И вот на горизонте появляется фигура с подносом.

Миловидная девушка бережно располагает на столе бокал с виски, открывает и ставит рядом бутылочку с водой…

(лицо Андрея буквально на глазах разглаживается и розовеет…)

…и вдруг вливает содовую в вискарь!!!

Мне до сих пор неудобно об этом вспоминать. Во-первых, грешно смеяться над похмельными людьми: они и так себя плохо чувствуют. Во-вторых, нарушено главное правило этики бизнес-переговоров: очевидный глум над собеседником неуместен, особенно если этот самый собеседник старше по званию.

…Я ржал минуты три – и никак не мог остановиться. Бублик больно пинал меня под столом ногой, но мог бы с тем же успехом и в ухо заехать – результат все равно нулевой. Сам он, естественно, тоже еле сдерживался.

Спасло ситуацию лишь то, что Андрей верещал на официантку и вновь нарисовавшегося метрдотеля с такой громкостью, что просто меня не слышал. И орал не три минуты, а куда больше, успев пообещать не только уволить к чертовой матери весь персонал, но и чуть ли не купить все заведение. В принципе, если бы старшие товарищи это санкционировали (что вряд ли), денег «Бизнес-траста» хватило б с головой. Суммы там игрались очень взрослые.

Чем хорош похмельный человек, а русский в особенности?.. Иной скажет «ничем» – и будет не прав. Отходчивость – вот что характерно для приходящего в себя с бодуна, если, конечно, удалить из ситуации возможные раздражители.

Уже через четверть часа третья по счету официантка приносила вторую и третью порцию «дабл виски», и скандалист все больше обретал благостность. Встреча длилась еще часа два, и все это время вел он себя практически образцово. За одним-единственным исключением.

– А это еще что за черт ряженый? – вдруг рявкнул он после очередной дозы «Шиваса». – А ну иди сюда!

Обернувшись, мы увидели мужчину средних лет в костюме совершенно невообразимой расцветки, при этом основным цветом была какая-то странная смесь розового и персикового. Лицо посетителя, украшенное длинными волосами и пышными усами, выражало крайний испуг, он начал боком протискиваться к туалету.

– Нет! Слышь, я, бля, сказал сюда иди!

– Андрей, ну ты чего?

– А чё он! Одет как попугай – и ходит тут еще!

– Андрей, это же артист. – Я, конечно, мог съязвить про попугайские одежды, но это бы точно добром не кончилось.

– Какой еще, к псам, артист?!

– Игорь Николаев, певец! Ну, который с Наташей Королевой. «Дельфин и Русалка»!

– Николаев?.. Ну ладно, леший с ним.

В общем, разговор не сложился. От обилия выпитого у Андрея начались перепады настроения. Он то впадал в сентиментальность, сообщая нам различного рода малоинтересные подробности из своей жизни, то опять начинал слегка бычить, свирепо оглядывая сидящих в зале. «Дельфина», по счастью, видно не было (у меня возникло подозрение, что он ретировался из туалета через запасной выход), но о деловых переговорах не могло быть и речи.

Вот, собственно, и все: дальнейшие переговоры с этой тусовкой проходили исключительно по телефону. А еще через пару месяцев перестали отвечать и телефоны – как мобильные, так и офисные. «Бизнес-траст» прожил с полгода, что немало для подобной конторы. Хотя рекламу после этого по телевизору еще какое-то время крутили.

Куда деваться, уплачено.

Двумя предыдущими случаями наше общение с пирамидами не закончилось – к большому сожалению. Если в первой истории мы слегка натерпелись страху, а во второй нажили некий комплекс неполноценности (ну и времени еще потратили море), то третий заход обернулся катастрофой.

Дело в том, что я всегда, всю жизнь, еще с советских времен (помните «письма счастья»?), был жестким противником участия в пирамидах. То есть сотрудничать с ними – пожалуйста, деньги мыть – сколько угодно, а вот играться своими (или, Боже упаси, чужими) деньгами – это извините.

Но к лету дела пошли хорошо, появились свободные деньги (при этом продолжали висеть долги) – и Вова меня на это дело все же сблатовал. На сей раз речь шла уже о натуральном монстре – до сих пор печально известной фирме «МММ».

С которой я познакомился тремя годами раньше, еще «когда все начиналось». Как-то раз у метро «Белорусская» очередные мутные посредники вручили нам с Доктором пустые бумажки с печатью странной конторы (тогда еще кооператива) с названием из трех букв. Во время очередной пьянки бланки торжественно потерялись, и на этом сотрудничество и закончилось. Посредники (замечу, довольно бакланистого вида) попытались было нас за это подгрузить, но были посланы даже без участия бандитов.

В дальнейшем мы часто узнавали из прессы об очередных достижениях Мавроди сотоварищи и вспоминали эту историю не без огорчения: «Прикинь, сколько бы мы с этих слонов стрясли бы, если б первая сделка нормально прошла, без косяка». Видимо, это отложилось где-то у меня в голове и подтолкнуло принять предложение Бублика. Вопреки собственной, не раз озвученной позиции.

– Серег, ты пойми, – убеждал меня Бубел. – Бабло у нас всяко простаивает. Предлагаю вкрутить туда немного, где-то двушку-трешку грина. Акции за месяц растут раза в полтора, еще месяца три эта бодяга продлится, а соскочить всегда успеем. Попадают-то лохи, а мы ж не лохи, а пацаны нормальные! «И мы немного по другим понятиям живем», – процитировал он крылатую фразу Краба.

Если коротко, то отчасти Володя был прав. Но именно что отчасти – при том, что на первых порах все шло просто на загляденье хорошо. Купленные акции росли как на дрожжах, и мы чуть ли не каждый день подсчитывали прибыль.

В процентном отношении прибыль была огромна, в абсолютных цифрах – куда меньше. И тут мы набрались наглости и применили то, что в финансовом мире называется арбитражем (на сей раз – практически в чистом виде).

Дело в том, что в Москве действовала сеть «пунктов “МММ”», где любой желающий мог до поры до времени купить и продать акции компании – правда, с большими очередями. Один из таких пунктов находился в соседнем с моим доме: удобно просто до неприличия.

Кроме того, акции торговались на бирже. И тут начинается самое интересное: в рамках чудовищного ценообразования котировки покупки на бирже были ниже, чем курс приема в пункте, процентов на пять. Такой вот странный парадокс.

Итак, ниша есть. Остается два вопроса: как быть с очередями и где взять денег? Брать в управление чужие мы все же опасались.

Проще всего решился вопрос с очередью: зря я, что ли, двадцать лет прожил на Беговой? Выяснилось, что один из охранников – сын моей школьной учительницы физкультуры, и знал я его, можно сказать, с пеленок. Небольшой откат – и вопрос с очередью снимался сам собой.