Генри Саттон - Бесстыдница

Дождавшись Мерри, он спросил, что ей заказать.

— Не знаю, — пожала плечами Мерри. — Я только что пила джин с тоником.

— Тогда я закажу вам вермут с содовой. Когда вермут смешается с джином, у вас получится настоящий мартини.

Мерри подали вермут с содовой, а Фредди — двойную порцию шотландского виски. За время, прошедшее после звонка Мерри, Фредди успел привести мысли в порядок и поэтому не стал расспрашивать Мерри ни о том, как она провела день, ни о встрече с Каррерой. Он решил, что дождется, пока Мерри сама заведет разговор на эту тему.

Долго ждать ему не пришлось. Еще раз извинившись за забывчивость, Мерри снова посетовала на то, что приняла предложение Карреры.

— Ведь я его почти не знаю. До этого мы встречались только на приеме, во Дворце дожей. Ой, совсем забыла! Вы же сами нас познакомили!

— Что ж, поделом мне, — улыбнулся Фредди. — Раз я знакомлю вас с кем попало, то отныне мне всегда суждено ужинать в одиночестве.

— Вы только не обижайтесь, пожалуйста.

— Я пошутил, — признался Фредди. И поднял свой бокал. — За вас.

— Спасибо, — сказала Мерри. И они выпили.

— А вы видели какие-нибудь из фильмов Карреры? — поинтересовался Гринделл, чуть помолчав.

— Да, парочку видела.

— Странные, правда?

— Да, — сказала Мерри. — Весьма странные.

— Да он и сам, насколько я наслышан, немного маньяк.

— О, Фредди, а вы, оказывается, не прочь позлословить.

— Вовсе нет, — помотал головой Гринделл. — Честное слово. Просто я из-за вас волнуюсь.

— Я уже не маленькая девочка, Фредди. Мне уже давно позволяют самой переходить через улицу.

— Каррера — не улица, Мерри. Он, скорее, — взлетно-посадочная полоса.

— Ну, право же, Фредди!

— Поймите меня правильно, Мерри. Прошу вас. Я не отговариваю вас от встречи с ним или от того, что за этим последует. Пожалуйста. Только, Бога ради, будьте осторожны. И не сердитесь на меня, прошу вас.

— Мне не за что на вас сердиться, — ответила Мерри. — Напротив, очень мило с вашей стороны, что вы так обо мне печетесь. Но ничего не выйдет. Ничто настолько не разжигает женское любопытство, как совет держаться с кем-то осторожней.

— Я знаю, — вздохнул Фредди. — Но ничего не могу с собой поделать, как мне еще вас уберечь? Он странный человек, даже, я бы сказал, нездоровый. А я бы очень не хотел, чтобы вы потом страдали.

— Не волнуйтесь, я сумею за себя постоять, — сказала Мерри.

— Ну, ладно, — вздохнул он.

Мерри допила вермут и поспешила наверх делать укладку. Оставшись в одиночестве, Фредди попросил подать себе еще виски. Завтра вечером он ужинает с Мерри. Может быть, она расскажет, как встретилась с Каррерой. Может быть, его опасения напрасны и все обойдется. Остается только на это надеяться. Если же нет, то он все-таки сделал все, что было в его силах.

Официант принес ему виски в бокале, который Фредди осушил одним глотком. Холодная жидкость обожгла Горло.

Фредди подумал, не стоит ли ему поговорить с Мередитом. Быть может, отец сумеет удержать Мерри от пагубного шага. Но уже в следующий миг Фредди отбросил эту мысль прочь. Нужно было самому быть с Мерри пооткровеннее, подумал он. Выложить ей все, как есть, без утайки. Сославшись на источник — Клотильду Шомон, первую жену Карреры. Правда, сам он узнал правду о Каррере не от самой Клотильды, но эту подробность он утаит. Пусть это будет праведной ложью. Ложью во спасение.

Все будет зависеть от того, что расскажет ему Мерри завтра за ужином.

Но и на следующий вечер Мерри не смогла сдержать свое обещание и отужинать с Гринделлом. Мередит и Нони приехали на фестиваль на сутки раньше, чем ожидал Гринделл, и пригласили Мерри отужинать с ними в гостинице «Даниэли». На следующий вечер был намечен показ «Нерона». Гринделл несколько раз тянулся к телефону, чтобы позвонить Мередиту Хаусману и рассказать ему о Мерри и Каррере, но так и не собрался с духом.

К тому же Мередиту было явно не до него. Его одолевали репортеры, да и других дел перед премьерой было хоть отбавляй. В любом случае Мередит не смог бы ничего предпринять до следующего дня. А раз так, то почему не подождать? И Гринделл решил, что немного повременит.

И он оказался прав. Сразу по двум причинам. Во-первых, Барбара Форд разослала приглашения на прием в Палаццо Лепорелли. Мерри тоже получила приглашение и попросила, чтобы Фредди сопровождал ее. Гринделл знал, что Мередит тоже должен быть на приеме. Прием обещал стать гвоздем фестиваля. Аскетические представления Сисмонди о том, как должен проходить фестиваль — ходили слухи, что он хотел даже отменить непременные черные галстуки, — встревожили венецианскую богему, которая поэтому оживилась и воспряла духом, когда миссис Форд устроила «антифестивальный» прием в своем палаццо.

Гринделл решил, что лучшего случая для разговора с Мередитом ему уже не представится. К самому разговору он уже тоже приготовился как следует. Вечером, перед показом «Нерона» Гринделл заметил, как повела себя Мерри, завидев Карреру в вестибюле «Эксельсиора». Каррера оживленно разговаривал с какой-то женщиной, явно наслаждаясь беседой. Женщина, на вид чуть старше сорока, выглядела сногсшибательно — роскошно одетая, элегантная, изысканная — просто картинка. Мерри, заметив Карреру в компании с женщиной, вздрогнула, как ужаленная. Для Гринделла это было красноречивее всяких слов.

Закончив завязывать галстук, Гринделл уже собрался выйти из номера и зайти за Мерри, как вдруг ощутил острую боль в желудке. Он вернулся в ванную, проглотил таблетку, запил ее стаканом воды и положил еще три таких же таблетки в крохотную серебряную коробочку, которую упрятал в карман. Потом вышел из номера и зашагал к лифту. Он надеялся, что по пути через гавань к «Даниэли» Мерри разговорится и подтвердит то, что он уже знал. Но так не случилось. Мерри всю дорогу почти не раскрывала рта. Он даже не мог решить: огорчена ли она, погружена в свои мысли или просто любуется огнями вечерней Венеции. Или думает о предстоящем приеме.

На самом деле Мерри думала о вечере, который накануне провела с Каррерой. Сначала Каррера повел ее в «Бар Гарри», где угостил ее «Роджером» — вкуснейшим коктейлем из джина, апельсинового, лимонного и персикового соков. Потом они отправились в «Граспо де Уа», где их ждал изысканнейший ужин. Из ресторана Каррера вызвал по телефону личного гондольера, который встретил их под мостом Риалто и долго катал по ночным каналам, залитым лунным светом. Каррера был просто очарователен — мил, обходителен, остроумен. И — в полном противоречии с предупреждениями Фредди — держался как безукоризненный джентльмен. Напротив, Мерри предпочла бы, чтобы Каррера вел себя с ней посмелее. И она никак не могла взять в толк, что за ерунду плел про него Фредди. Каррера был уже дважды женат. Мерри ни на секунду не оставляло ощущение, что рядом с ней настоящий мужчина. Во многом он напоминал Фредди — остроумный и галантный, но, в отличие от Фредди, близость Карреры возбуждала Мерри.