Александр Етоев - Книгоедство

В советские времена ссыльным было не до занятий фольклором народов Севера Им страна вложила в руки кайло, лопату, огородила их от внешнего мира колючей проволокой, поставила вышки со сменяющейся охраной, вырастила для них в питомниках специальных собак – словом, сделала все возможное, чтобы личный полезный труд сливался с трудом республики.

Кажется, это Солженицын пишет в «Архипелаге», что только ленивый не бежал из дореволюционной ссылки. Не ленивый, а профессиональный револиционер-фанат, потому что нормальному человеку на Севере лениться просто не было времени. «Рыбы ловили на каждого в год пудов 60, дров выставляли, в общем, до сотни кубов Все своими собственными белыми ручками, – кого же заставишь?» – пишет Тан-Богораз о жизни ссыльных на Колыме в конце 80-х – начале 90-х годов XIX века

За 71 год своей беспокойной жизни В. Г Богораз (Тан – литературный певдоним, которым автор подписывал свою беллетристику, научные же работы он подписывал настоящим именем, впоследствии прибавив и псевдоним) сделал для науки и литературы столько, что трудов этих хватило бы на целый научный коллектив какого-нибудь современного института. Большое исследование о чукчах, изданное сперва по-английски, а затем, в 1934 году, по-русски, сделало автора классиком мировой этнографии. Романы Тана – «Восемь племен», «Жертвы дракона», «Воскресшее племя» – переиздаются и читаются до сих пор. Все это рукотворный памятник герою XX века писателю и ученому Владимиру Германовичу Тану-Богоразу, да останется его имя в вечности!

Натолкнувшись в книжке на выражение «звягливый граф», я подумал: ну, блин, Звягин дает, уже производными от своей фамилии великий и могучий замусорил Так ведь каждый… я, например, поставлю в свою повесть или в роман какого-нибудь «етоистого майора», тешась неприличной надеждой, что вдруг такая наглость сработает и не подозревающий подвоха читатель включит мою хамскую отсебятину в свой языковой обиход. Но залезши для порядка в словарь, обнаружил, что «звягой» раньше называли человека шумного, взбалмошного, эксцентричного, короче – такого, как писатель Евгений Звягин, когда он выпивши

Книжку же, изданную в «Красном матросе», эксцентричный писатель Звягин написал про такого же, как он сам, эксцентричного и шумного графа Федора Ивановича Толстого, прозванного при жизни Американцем. Из книги мы с изумлением узнаем, что не кто иной как вышеупомянутый граф был первым в России человеком, заведшим на теле татуировку А еще он в стихотворном запале наше всё, Александр Сергеича, назвал Чушкиным вместо Пушкина, ответив таким остроумным способом на оскорбительный выпад первого из хрестоматийного «Послания к Чаадаеву» («Развратом изумил четыре части света…» и т. д.) И вообще он был картежник и хулиган, его даже с корабля ссадили во время кругосветного путешествия – за хулиганство и сожительство с обезьяной, – и он из земли Камчатки добирался до столицы на перекладных, как какой-нибудь персонаж Жюля Верна

Книжка издана по-матросски, с любовью и с картинками Василия Голубева, повторяющими силуэтную графику, популярную в александровскую эпоху.

P.SК вопросу об эксцентричности писателя Евгения Звягина 5 января 2001 года на вечере, посвященном 10-летнему юбилею арт-галереи «Борей», писатель Е. Звягин был награжден банкой квашеной капусты «за активное противодействие антиалкогольной политике „Борея“ Комментарии, как говорится, излишни.

P.P.SВ томе изданных писем Сергея Довлатова в письме в Россию, адресованном не помню кому, Довлатов спрашивает у этого, не помню кого: «Как там Звягин?» Это единственное упоминание Довлатовым имени писателя Звягина, чем последний очень гордится

Знаете, что такое базар фуфлометов? Это Государственная Дума Российской Федерации на языке уголовного мира. А бурса красных мастурбаторов? Высшая партийная школа при ЦК КПСС. Эти и другие слова и выражения вы найдете в приложенном в конце книги Д.С.Балдаева небольшом словаре Словарь этот, хоть и небольшой, зато толковый и поучительный И – неожиданно – актуальный и современный

Но главное, конечно, сам альбом-каталог нательных произведений живописи.

Татуировки, любовно воспроизведенные в книге, так же любовно прокомментированы Например, татуировка с Юдифью, попирающей голову Олоферна, комментируется так: «Носитель татуировки, осужденный по ст 152 УК РСФСР 1926 года за неуплату алиментов на два года лишения свободы, изобразил в сюжете себя и свою жену, подавшую на него в суд и добившуюся его заключения. После отсидки, по его словам, ему уже больше никогда не придется ходить в загранплавание, отныне на всю оставшуюся жизнь его уделом будет “болтаться в каботаже”, т. е работать на невизированных судах прибрежного плавания».

Вообще комментарии к татуировкам – это своего рода Малая Советская Энциклопедия с краткими сведениям: кто, где, за что и когда оттянул свой тюремно-лагерный срок

Для любителей литературы здесь тоже найдется кое-что интересное, потому что среди множества нательных изображений нередки и сюжеты литературные К примеру, старик Хоттабыч (№ 243, «совершил преступление под влиянием наркотиков) Или портреты популярных на зоне поэта Сергея Есенина (№ 227) и писателя Льва Толстого (№ 228)

Есть в альбоме татуировки, копирующие произведения живописи, – тот же сюжет с Юдифью по картине Джорджоне, или же васнецовские «Три богатыря», или его же «Аленушка» и «Иван-царевич на сером волке»

Есть татуировки – пародии на советские плакаты, например, пародия на «Родину-Мать», где вместо Родины-матери изображен зэк с костылем в руке на фоне лагерной вышки, с подписью: «Советяшка, до сих пор продолжаешь шестерить, лизать жопу, въябывать на КПСС и получать за это ноль целых и хуй десятых и хочешь стать калекой? Подумай!».

Большое количество в книге-альбоме порнографических татуировок, из которых мне особенно нравятся № 379 («Уважайте труд доярок»), № 385 («Продовольственная программа Леньки Брежнева в действии») и № 384 («Фото получишь завтра»)

Вроде бы издателями обещано продолжение этого замечательного собрания. Будет ли оно? Или обещание очередной базар фуфлометов?

Что такое для нас Александр Твардовский: это великая книга о русском солдате «Василий Теркин»; это «Новый мир» 60-х годов под его редакторством; и это открытие для русского читателя Солженицына.

Вообще, Александр Трифонович был человек сложный, был человек советский, был человек партийный. Но при всем при том это был человек честный. То есть и советскую власть, и партию он надеялся когда-нибудь увидеть облагороженными – с человеческим, так сказать, лицом. Но в 1970 году от него отняли журнал, и через год поэт умер, так и не разглядев в чертах советского государства человеческого лица.