Михаил Чулаки - Примус

Но ведь и деды под таким же слепым жребием жили в конце тридцатых: кого не схватили - работали дальше и дальше, даже шедевры создавали, как Шолохов, Шостакович, Вавилов-брат-Сергей; кого схватили - умирали в муках, как Бабель, Мейерхольд, Вавилов-брат-Николай... А в чумные века так же слепо выхватывал жребии очередной мор: кому жить, творить и копить - кому в яму...

Значит - вернулись времена рулетки и судьбы.

Каково было знаменитым и счастливым футболистам Старостиным с восторженного стадиона разом в пыточный подвал? Вчерашнее счастье тоже мнилось им как далекий сон!

Больно было лежать на комьях ваты, но ненависть к пытателям, выбравшим его в жертвы, оставалась сильнее боли.

Внезапно надвинулась массивная фигура. Мохнач.

Герой слышал всякое про камерные нравы и испугался - оказывается, и в его положении можно еще чего-то испугаться. А он-то воображал, что упал уже так глубоко, что глубже падать некуда.

- Слышь, припаренный, хочешь мастырку?

- Чего?

- Травку покурить. Полегчает. После припарки лучшее дело - мастырка. Поплывешь по плану.

Наркотик, значит, понял Герой.

- Не, спасибо.

- Не "спасибо", а мудак ты недоделанный, - добродушная интонация мгновенно сменилась злой. - Таких здесь, знаешь, - на бригаду кидают.

Непонятно, но скверно. Ясно только, что враги со всех сторон: враги в пыточных кабинетах, но и в камере общество не лучше. Здесь и там желают приспособить его к своим нравам, своим целям. Страшный человек, однако, не стал сразу приводить в исполнение смутную угрозу, отвалил.

Герой не то чтобы заснул, но забылся.

Но не все в камере плохи. С утра Героя наставлял сосед в покосившихся очках, тот, что выступал уже переводчиком с блатного языка на русский.

- Если хватит сил - не признавайтесь. Ничего не подписывайте. Упритесь рогами, как здесь образно выражаются. У них ведь по-прежнему все на признаниях держится. Царица доказательства. Богиня! Признался - пропал. Никакой суд потом ничего не будет слушать про припарки здешние. Извиняюсь, про пытки.

- Но ведь нужны какие-то улики. Объективные, - возразил Герой, сам стесняясь своей наивности. - На одних признаниях приговор не выносят.

- Устроят показуху, следственный эксперимент у них называется. Сначала режиссер ихний объяснит вам, куда идти, как показывать: здесь вы жертву придушили или кухонным ножом зарезали, сюда нож выкинули. И заснимут на видео. Это уже считается - объективно. А кто им мешает нужный нож принести? Вещественное доказательство, вещдок. Вы же его в руку возьмете, отпечатки свои приложите под ихним плотным руководством - и вперед на экспертизу. А с этой отпечаточной экспертизой уже такая объективность получится, что родная мать в ваше окаянство поверит! Свидетели отыщутся тоже - объективно покажут. Например, что труп из квартиры выносили. А этих шакалов знаете сколько вокруг уголовки кормится? Мелкая шпана припугнутая. Расскажут, как в кино: все видели, все подтверждают! Угрозыск - театр, все люди в нем актеры, учил такой авторитет, как Шекспир.

Собеседник выделил голосом слово "авторитет", намекая на его особенное значение в здешнем тюремном государстве.

- У вас кто следователь? Следак то есть?

- Люлько.

- Мы с вами и вовсе товарищи по несчастью. У меня - тоже. Худший вариант. Бывают и тут - разные. Некоторые не бьют просто так. А этот - садист. Любит свою работу. Кайф ловит, когда куражится. Я уже год здесь парюсь. Уже и сознался, чего не делал, а ему все мало. А некоторые выходят! Кто платит. За свободу надо здесь платить - наличными. Вы слышали за все годы, чтобы судили хоть одного крупного наркодельца, например? Нет и не было такого! Потому что платят. Свобода - тоже рыночный товар. У нас в семье денег нет, вот и гнию здесь. Я жене объяснил все. Ей и Люлько объяснил, он любит с родственниками разговаривать: как бы дополнительные сведения от них тянет, а на самом деле намекает. Ну нет у нас, но можно же занять, пусть даже квартиру продать. Жена не хочет, о детях думает. А обо мне?!

Казалось, сосед сейчас заплачет.

Герой спросил совсем тихо, чтобы не услышал бригадир камерный:

- А как же этот Мохнач? Он же из блатных, у них деньги есть. Как же он не заплатит за свободу?

- Не у всех блатарей такие деньги. Да и сидят они иначе, не так, как мы. Для них тюрьма - мать родна. И бывают дела слишком громкие, тогда не всегда можно так откровенно выпустить: все-таки шум поднимется.

Снаружи послышалась возня, распахнулось устроенное в двери раздаточное оконце - форточка называется, обитатели стали шумно доставать алюминиевые миски и ложки, но Герою не достался тюремный завтрак:

- Братеев, на выход! - объявили. - Без вещей.

- Голодным вызвать - тоже приемчик, - прокомментировал наставник Героя.

Но Герой еще не успел изголодаться и не пожалел о несъеденном завтраке. Он готовился к борьбе и боли - так чту ему пустой желудок!

Особенно пугала его возможная фальсификация отпечатков пальцев, которую изобразил сосед по нарам. Он привык верить в отпечатки пальцев, как верил вообще в науку - по фильмам и документальным репортажам: уж они-то представлялись уликой бесспорной! Спектроскоп объективно показывает состав далеких звезд, качественный анализ - ничтожные примеси редких элементов, а отпечатки пальцев - следы единственного человека из шести миллиардов землян! Но ведь в самом деле, кто мешает принести нужный нож, которым он якобы убил девушку, - да тут же в кабинете пальцы и припечатать!

Однако следователь Люлько стал разматывать совсем иной сюжет:

- Ну, парень, утомил ты нас. Деньжишки кое-какие имеешь? Имеешь, мы же знаем. Двадцать кусков - и с чистой совестью на свободу. Зеленых кусков, понятное дело, чтобы не портились от хранения.

Двадцать тысяч баксов он еще не заработал на своей Академии. Господи, какой далекой, почти нереальной казалась вчерашняя жизнь: рассылал красивые дипломы, новый грандиозный проект планировал - сон, мираж, сказка. Реальность - этот застенок. Поэтому не было смысла упираться рогами из принципа, из ненависти к своим палачам. То есть дельцам. Интересный гибрид: палач и делец в одном лице. Правда, новое время уже дало имя этой специальности: рэкетир. Сосед по камере хорошо объяснил: свобода - тоже рыночный товар.

Герой молча покачал головой.

- Мы ему навстречу, а он - ломается! - картинно улыбнулся следователь. От убойной статьи отмазать хотим - только из сочувствия к молодой жизни. Ну ошибся - заплати за исправление! Тем более, любовные дела. Может, она, стерва, сама тебя и довела. Бывают бабы - убил бы своими руками! Готовы посочувствовать. Ты ж дела крутишь, мы знаем. А бог велел делиться и ближнего любить.

Герой упрямо покачал головой.