Сергей Карамов - Ностальгия

– А как ваше настроение? – улыбнулся Владимир Николаевич.

– Нет никакого настроения.

– А куда ж оно делось?

– Я здесь отдыхаю от жизни.

– Даже так? Чудненько! Неужто наша жизнь вас не устраивает?

– Да, не устраивает! Здесь спокойней.

– Так, так… Чудненько! Ваши слова можно рассматривать, как заявку на пожизненное содержание вас в нашей лечебнице?

– Можете так рассматривать.

– Вот и чудненько! – Владимир Николаевич посмотрел на ассистентов и распорядился:

– И здесь лечение продолжать.

Кощей не выдержал и постарался объяснить профессору:

– Слушайте, профессор, а ведь я нормальный человек.

– Неужели? – всплеснул руками Владимир Николаевич. – Но тогда почему вас держат здесь?

– Так приказал мой директор.

– Директор ваш врач?

– Нет. Но вы понимаете…

– Всё я понимаю, поэ…

– Ничего вы не понимаете! – с досадой сказал Кощей.

– Да?

– Вернее, делаете лишь вид, что не понимаете! Уже несколько лет я здесь, постоянно одни и те же вопросы, одни и те же таблетки… Но я в полном рассудке! Я просто раньше, будучи за границей, дал шутливую телеграмму директору: «Выбираю свободу», а он не понял юмора, расценил мои слова, как измену Родине, собрал собрание и…

Владимир Николаевич брезгливо поморщился, перебивая Кощея:

– Я слышал вашу историю не один раз! Неужели вам не надоело ее мне рассказывать?

– Нет, не надоело.

– Еще и больным здесь рассказываете?

– А как же!

– Вот и чудненько! – улыбнулся Владимир Николаевич, отходя от Кощея и обращаясь к врачам: – Здесь еще усилить дозу! Чтобы больше спал!

– Чтоб я больше спал? Но я не хочу постоянно спать! – закричал Кощей вслед профессору, однако ответа не получил.

Молодой врач кивнул, поспешно записывая слова профессора.

– Так, покажите мне новеньких, – потребовал Владимир Николаевич, смотря на своих ассистентов.

– Они лежат в смирительных рубашках, – ответил один из ассистентов.

– Почему в рубашках?

– Как появились, начался шум, драка, санитары вбежали, разняли всех, надели на новеньких смирительные рубашки, – ответил молодой врач, – теперь ждем ваших указаний.

– Снимите рубашки.

– Но…

– Я сказал: снять смирительные рубашки!

После того, как смирительные рубашки были сняты с Андрея, Антона и Васи, Владимир Николаевич подошел к Андрею и внимательно посмотрел на него.

– Как его зовут? – спросил профессор ассистента.

– Андрей Воронцов.

Андрей кивнул, говоря:

– Да, я Андрей.

– Почему же вы здесь, Андрей? – спросил, улыбаясь, Владимир Николаевич.

– А вы всегда улыбаетесь, когда говорите с больными?

– Всегда, а что плохого в моей улыбке?

– Нет, просто я подумал, что иногда улыбка бывает неуместна.

– Вы так думаете? И почему же она неуместна здесь? – спросил Владимир Николаевич, продолжая улыбаться.

– Здесь больные… Им плохо, а вы улыбаетесь… Будто посмеиваетесь над ними!

– Я разве посмеиваюсь?

– Может, я ошибаюсь, но не следует над ними смеяться…

– Гм, товарищ Воронцов, над вами никто здесь не смеется! – воскликнул Владимир Николаевич, переставая улыбаться и принимая холодное официальное выражение лица.

Андрей возразил, мрачнея:

– Во-первых, я вам не товарищ.

– А во-вторых?

– А во-вторых, вы ничем не можете помочь этим несчастным, как я понял.

– Вы так думаете?

– Да, именно так я думаю.

– Гм, товарищ Воронцов…

– Я уже просил вас не называть меня вашим товарищем! – вспыхнул Андрей, краснея.

– И как же вас называть?

– Я – господин Воронцов! Не могут все быть товарищами.

Владимир Николаевич не выдержал и улыбнулся:

– Вот и чудненько! Господин Воронцов, а вы откуда к нам пожаловали? Из Европы или из Америки?

– Нет, я здешний.

– Ах, вы здешний господин?

– Да, только не надо мной смеяться! Что плохого в обращении «господин»?

– Гм, оно у нас не принято.

– Помню, – кивнул Андрей, – помню то время.

– Да? То есть вы утверждаете, что бывали в прошлом? Оно вам уже знакомо?

– Именно так! Я с друзьями попал в ваше прошлое, случайно попал, теперь мы не знаем, как выбраться из него.

Наступила короткая пауза, во время которой профессор внимательно смотрел на Андрея. Потом профессор попросил историю болезни Андрея, прочитал anamnez morbi, отдал историю ассистенту и вновь заговорил с Андреем, продолжая улыбаться:

– Так, так… Чудненько!

– Что же по-вашему чудненько?

– Ваша история чудная, – ответил Владимир Николаевич. – Значит, вы являетесь гостем из будущего?

– Считайте так, если угодно.

– Ну, что мне угодно, так находиться дома и пить чай, – усмехнулся профессор, – а вам что угодно, помимо того, чтобы вас называли господином?

– Да, что плохого в слове «господин»? Господин своей судьбы!

– Вот и чудненько, господин своей судьбы, находящийся в психиатрической больнице, – улыбнулся Владимир Николаевич, – вы не ответили на мой вопрос: вы гость из будущего?

– Да.

– И какое же оно?

– Получше, чем здесь.

– И что же там хорошего?

– Колбаса есть, – горько усмехнулся Андрей.

– Опять разговоры об этой колбасе, – покачал головой Владимир Николаевич, – никак не наедятся.

Владимир Николаевич быстро сказал ассистенту записывать его разговор с Андреем, после чего продолжил:

– И что еще там хорошего, в вашем будущем?

– Туалетная бумага там есть, – усмехнулся Андрей.

Услышав ответ Андрея, засмеялись все ассистенты профессора. Однако сам профессор перестал улыбаться, посуровел.

– Значит, там есть туалетная бумага, а здесь так вам плохо без нее? – спросил Владимир Николаевич.

– Нет, здесь она есть, – усмехнулся Андрей, – она называется газета «Правда».

Все больные дружно захохотали, чего не скажешь об ассистентах профессора и самом профессоре – они молчали, стоя с каменными лицами.

Один из больных выкрикнул:

– Коммунизм-мазохизм!

Андрей громко засмеялся, но Владимир Николаевич и его ассистенты не смеялись.

Владимир Николаевич спросил без выражения:

– Ладно, колбаса, туалетная бумага, что еще хорошего в вашем будущем?

– Многое! Даже не буду вам перечислять, потому, как не поймете меня!

– Неужели я и не пойму вас, товарищ?

– Черт, перестаньте называть меня товарищем! – заорал на всю палату Андрей.

Владимир Николаевич слегка улыбнулся, погладив Андрея по руке:

– Успокойтесь, господин Андрей! Я стараюсь вас понять.

– Но не поймете! – порывисто ответил Андрей. – Всех преимуществ нашего времени не поймете. Всех благ нашего времени вы, к сожалению, не поймете. Или просто не захотите понять!

– Не захочу?

– Да! В нашем времени нет старого тоталитарного строя, вам это понятно или нет?

Владимир Николаевич промолчал, внимательно наблюдая за выражением лица Андрея и очень внимательно его слушая.