Сергей Карамов - Ностальгия

Однако врач не спешил уходить и спросил Тараканкина:

– Может, стакан воды принести?

– Нет, не стоит.

– А вы что-то забыли?

– Нет. Идите, я начинаю лекцию.

Врач вышел, а Тараканкин продолжал рыться в карманах.

– Он свою лекцию дома забыл, – усмехнулся Антон.

– Да ну? – удивился Вася.

– Зуб даю, он дома лекцию забыл!

Наконец, Тараканкин прекратил рыться в карманах, положил на трибуну свою папку, роясь в ней, но там свою лекцию тоже не нашел.

– Итак, товарищи, – начал медленно Тараканкин, вздыхая и решаясь впервые в жизни читать лекцию без заготовленного дома текста, – наша сегодняшняя лекция очень…э-э… интересна и актуальна…

Здесь Тараканкин сделал паузу, стараясь не смотреть на больных и устремив свой взор в потолок.

– Я решил сегодня говорить своими… э-э…словами, чтобы вам всем было понятно…

Дело в том, что тема лекции очень актуальна, как я заметил… и… э-э…

– Мэ-э-э! – замычал кто-то в зале.

Раздался громкий смех, а санитары отошли от стен, ища того, кто замычал.

– Товарищи! Давайте-ка без смеха и шума! – попросил Тараканкин. – Я думаю… э-э… что и вам тоже следует знать о преимуществах нашего социалистического образа жизни.

– А зачем… э-э? – послышался насмешливый голос с задних рядов.

– Видите ли… э-э… говорят там на гнилом и разлагавшемся Западе, что у нас зарплата очень маленькая.

– Зарплата маленькая, как трусы у лилипута! – выкрикнул Наполеон.

Снова раздался громкий смех больных.

Тараканкин недовольно поморщился, сделав паузу, потом продолжил:

– Я просил бы меня не перебивать!.. Итак, тут хитрость такая: да, правильно… э-э… зарплата маленькая, но она становится намного больше, если учесть внебюджетные фонды страхования, затраты нашего государства на бесплатное образование, бесплатное лечение, бесплатное выделение жилья очередникам…

– Э-э… бесплатно только сыр в мышеловке, – громко произнес Андрей.

– Сыр! Мышеловка! А я хочу сыр! – выкрикнул один больной, улыбаясь.

Санитары усадили его насильно на место, грозя кулаками.

Однако Кощей вскочил и заорал:

– Лечиться даром-даром лечиться!

Санитары силой усадили Кощея на место, а Тараканкин удрученно покачал головой, продолжая говорить:

– Напрасно… э-э… напрасно вы так, товарищи! Надо понимать преимущества социалистического образа жизни. Ведь у нас нет… э-э… безработицы, проституции…

Тараканкина вновь прервал возглас одного больного с задних рядов, который завопил:

– Ой, как я хочу проститутку!

Тараканкин выдержал долгую паузу, выразительно посмотрев на замерших санитаров, потом продолжал:

– Итак, в нашем обществе нет безработицы, наркомании, всех язв и отрицательных черт гнилого капиталистического общества. У нас есть право на бесплатное образование, здравоохранение, жилье. Надо верить нашей партии и правительству, ведь лечение и образование в нашей стране бесплатное и…

Тараканкина оборвал выкрик больного с одним зубом во рту:

– Бесплатно можно только на тот свет попасть!

– Ну, зачем так трагично? Нужно смотреть на жизнь веселей! – попытался образумить больного Тараканкин, но тут раздался возглас Андрея, который нагнулся, пряча голову, чтобы его не увидели санитары:

– Жить стало лучше и веселей! Помните слова тирана Сталина?

Наступила долгая пауза, во время которой, уже не сдерживаясь, Тараканкин ударил кулаком по трибуне, и рявкнул, сверкая глазами:

– Молчать тут! Нельзя смеяться над нашими идеалами!

После паузы Тараканкин твердо сказал:

– У нас… э-э… самая счастливая страна в мире! Э-э… самая лучшая власть, самая счастливая… э-э… страна…

– Летайте самолетами Аэрофлота! – хохоча, выкрикнул Кощей, вставая с места.

Санитары посадили его на место, но он продолжал кричать, широко улыбаясь:

– Летайте самолета Аэрофлота, хотя других самолетов у нас нету!

– А при чем тут… э…э… самолеты? – не понял Тараканкин.

– У нас самое красивое в мире метро, хотя мы нигде не бываем и ничего не видели! – выкрикнул снова Кощей.

Тараканкин укоризненно покачал головой, смотря в сторону Кощея:

– Товарищ…

– Свинья тебе товарищ! – заорал кто-то из задних рядов.

А кто-то из передних рядов добавил:

– Мы ничего не видели, не бывали ни в одной стране мире!

Тараканкин вздохнул, решив больше не обращать внимания на выкрики больных, и продолжал:

– Товарищи пациенты! У нас построено самое справедливое общество в мире – социалистическое общество. Зарплата маленькая, но есть… э-э…, как я сказал, иные фонды выплат, доплат к нашим зарплатам…

– А нельзя ли сразу деньги на бочку? – послышался чей-то возглас с задних рядом.

– И поэтому зарплата выдается нашим гражданам, учитывая это обстоятельство. Вот в связи с этим… э-э… один анекдот…

– Анекдот! Обормот! Живоглот! – выкрикнул Иван Грозный с места, пряча голову вниз, чтобы его не увидели угрюмые санитары.

– Э-э… товарищи! Послушайте! – попросил Тараканкин.

– Свинья тебе товарищ! – снова выкрикнул Иван Грозный, не поднимая головы.

Тараканкин покраснел от злости, обращаясь к санитарам:

– Это такой у вас порядок? Такая идеальная обстановка для лекции, как мне утверждали вчера?

– Вы читайте вашу лекцию, – отозвался один санитар, не смотря на Тараканкина, а другой санитар добавил:

– Пока что лекции мы не слышали.

– Да? Вы не слышите меня?

– Вас-то слышим, а лекции как таковой нет, – уточнил один санитар.

Тараканкин вытащил платок из кармана, вытирая выступивший пот. После короткой паузы он продолжил, не смотря ни на кого и держа голову гордо поднятой кверху:

– Итак, один анекдот… Спрашивают армянское радио: «А сколько у вас получает советский инженер?» Армянское радио подумало минуту, потом отвечает: «А у вас негров линчуют!»

Не послушал своих коллег профессор Тараканкин, которые советовали ему не рассказывать анекдоты в психиатрической больнице. Только через минуты две он понял, что совершил большую ошибку, но исправить свое положение уже не мог…

Больные оживились, осмелели, некоторые повскакали с мест, танцуя и махая руками, другие выкрикивали непонятные звуки и слова, не обращая внимания на профессора и санитаров.

– А вы сколько получаете? – спросил Наполеон профессора, вскочив со стула.

– Что значит, сколько я получаю? – удивился Тараканкин. – Вообще-то это неприличный вопрос…

– А почему он неприличный? – с места спросил Кощей.

– Он много денежек получает, – высказал предположение Иван Грозный.

Тараканкин недовольно поморщился, переждал минуту, собираясь с мыслями, потом решил продолжить:

– Итак, дорогие товарищи…

– Свинья тебе товарищ! – выкрикнул кто-то с задних рядов.