Фэнни Флэгг - Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок»

Он старался не смотреть на нее.

— Культяшка, погляди-ка на меня. Чего ты действительно боишься?

— Я уже сказал.

— Ты боишься, что какая-нибудь девчонка поднимет тебя на смех, да?

Наконец он выпалил:

— Наверное, да, этого, — и прикрыл локтем лицо, стесняясь своих слез.

Сердце Иджи рванулось к нему, и она сделала то, что очень редко делала в жизни. Она встала, крепко обняла его и стала качать, словно ребенка.

— Не плачь, милый. Все будет хорошо, ангел мой. Ничего страшного. Тетя Иджи никогда не позволит, чтобы с тобой что-нибудь плохое случилось. Никогда. Я тебя хоть раз в жизни обманывала?

— Нет.

— Ничего плохого не случится с моим мальчиком. Я не позволю.

Но все время, пока она обнимала и качала Культяшку, её не покидало чувство беспомощности. Она старалась вспомнить, кто из её знакомых мог бы помочь ему.

Ранним субботним утром Иджи повезла Культяшку к реке, как возила много лет назад. Она въехала в ворота с белыми фургонными колесами и высадила его у домика с дверью, затянутой москитной сеткой.

Дверь отворилась, и рыжеволосая женщина с глазами цвета зеленого яблока, только что из ванной, напудренная и надушенная, сказала:

— Заходи, мой сладкий, заходи.

Машина Иджи уже скрылась из глаз.

"Бюллетень Полустанка

30 октября 1947 г.

Культяшке Тредгуду, сыну Руфи Джемисон и Иджи Тредгуд, посвящена большая статья в «Бирмингем ньюс». Поздравляем! Мы все можем им гордиться, но не ходите в кафе, если не хотите, чтобы Иджи целый час рассказывала вам, как прошла игра. Она просто лопается от гордости. После матча вся команда, включая болельщиков, получили по бесплатному гамбургеру в кафе.

У моей дражайшей половины начисто отсутствует вкус. Я на днях пришла такая красивая, в сетке для волос, которую купила в салоне Опал, а он сказал, что моя прическа похожа на козье вымя в паутине… А ещё на нашу годовщину он повез меня в Бирмингем, в ресторан, где подают спагетти, прекрасно зная, что я на диете… Ох уж эти мужчины! С ними жить просто невозможно, но и без них плохо.

Кстати, мы очень сожалеем о несчастье, случившемся с Артисом О.Пиви.

Дот Уимс

17 октября 1949 г.

Артис О.Пиви жил со своей второй женой, бывшей мисс Мэдлин Пул, которая была первоклассной прислугой и работала в богатой семье на фешенебельной Хайлэнд-авеню. Супруги жили в доме Мэдлин на Тин-топ-элли, 6, в южной части города. Тин-топ-элли представляла собой шесть рядов деревянных домишек с железными крышами и грязными двориками, но почти везде стояли кадки с красивыми яркими цветами, которые должны были скрасить убожество фасадов.

Для них это было шагом вперед, если вспомнить их прошлое жилье: старую пристройку для прислуги на задворках.

Соседи показались Артису очень симпатичными. В квартале от них располагался торговый центр «Магнолия‑Пойнт», где можно было пошататься перед витринами и поболтать с другими мужьями служанок. По вечерам, после ужина, состоявшего обычно из остатков со стола белых хозяев, они выходили посидеть на крыльце, часто какая-нибудь семья затягивала песню, а остальные, одна за другой, подхватывали. Отдыхали на славу, поскольку стены были настолько тонкими, что можно было слушать соседское радио или проигрыватель, не выходя из дома. Когда Бесси Смит на какой-нибудь пластинке пела «У меня никого нет», вся Тин-топ-элли сочувствовала ей.

Этим общественная жизнь не исчерпывалась.

Артиса все знали и приглашали в гости, он был самым популярным мужчиной квартала, его любили и женщины, и их мужья. Каждую ночь они собирались вместе и жарили барбекю. А когда стояла плохая погода, можно было посидеть под желтым фонарем у себя на крыльце и послушать, как дождь барабанит по черепичным крышам.

В тот осенний день Артис сидел на ступеньках, смотрел на тонкие колечки синего дыма от сигареты и радовался, что Джо Луис стал чемпионом мира, и бирмингемская бейсбольная команда «Черные бароны» в этом году победила во всех играх. Вот тут-то и появился тощий, лохматый желтый пес, который бродил по кварталу, отыскивая себе пропитание. У пса был хозяин — Последжона, приятель Артиса, которого назвали так потому, что он родился после своего брага Джона. Собака, виляя хвостом, взобралась на ступени и получила свою ежедневную порцию ласки.

— Ничего-то сегодня нет для тебя, мальчик, ничегошеньки.

Пес, глубоко разочарованный, поплелся на поиски корки кукурузного хлеба или на худой конец каких-нибудь остатков овощей. Здесь Великая депрессия так и не кончилась, собакам от неё тоже досталось — в большей или меньшей степени — в основном, конечно, в большей.

Артис увидел, как подъехала машина для отлова бездомных собак. Из неё вышел человек в белой форме с сетью. Кузов чуть не ломился от воющих псов, к которым судьба в тот день повернулась спиной. Человек свистнул желтой собаке:

— Сюда, парень, ко мне. Иди же, парень.

Дружелюбный, ничего не подозревающий пес подбежал к нему и в ту же секунду оказался на спине, дрыгая лапами и путаясь в сети. Его потащили в грузовик. Артис поднялся с крыльца.

— Эй, мистер! У этой собаки есть хозяин.

Человек остановился.

— Ты, что ли?

— Нет, не я. Это собака Последжона, так что нельзя её увозить, сэр.

— А мне плевать, чей он. Ошейника с биркой у него нет, значит, мы его забираем.

Из машины вышел второй мужчина. Артис стал умолять их отпустить пса, потому что знал: если собака попадет на городскую живодерню, то ни один черт не сможет вытащить её оттуда, тем более негр.

— Прошу вас, дайте я позвоню ему. Он работает в Файв‑Пойнтсе у мистера Фреда Джонса, мороженое делает. Ну позвольте, я позвоню.

— У тебя телефон, что ли, есть?

— Нет, но я добегу до галантереи. Ну подождите минутку, не забирайте его, — умолял Артис чуть ли не со слезами. — Ну, пожалуйста. У Последжона не все дома, за него ни одна девушка не пойдет, ему только и радости что эта вот собачка. Не представляю, что с ним станется, если с псом что-то случится. Может, он даже убьет себя.

Мужчины переглянулись, и тот, что был покрупнее, сказал:

— Ладно, но если через пять минут тебя тут не будет, мы уезжаем. Ты понял?

Артис крикнул уже на бегу:

— Да, сэр, я мигом.

По дороге он сообразил, что не взял монетку, и стал молиться, чтобы мистер Лео, итальянец, хозяин галантерейной лавки, одолжил ему десятицентовик. Запыхавшись, он ворвался в лавку и бросился к мистеру Лео:

— Мистер Лео, мне позарез нужно десять центов! Там увозят собаку Последжона. Они ждут меня. Пожалуйста, мистер Лео!

Мистер Лео, не поняв ни слова из того, что выпалил Артис, попросил его успокоиться и объяснить, в чем дело. Но когда наконец он протянул ему монету, телефон занял белый парень. Артос потел и переминался с ноги на ногу, понимая, что не сможет заставить белого освободить кабину. Одна минута… Две… Артис взвыл: