Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты

and hours

Звенит, звенит, звенит. Звенит так, что сердце, которому мозг еще не успел послать команду проснуться, начинает бешено подпрыгивать.

– Да! – хриплю я в трубку.

– Придурок! – орет Ваня, – Почему у тебя телефон все утро не отвечает!

– Я спал. Пришел домой в семь утра!

– У нас сегодня последний съемочный день, если ты не забыл!

– Ну, sorry... Так вышло...

– Так вышло... Ладно, к делу! Тут такое творится, просто улет!

– Полная жопа?

– Не совсем. Антон нашел молодую девчонку, второкурсницу.

– Где?

– Да фиг знает! Главное, девчонка реально хорошо играет, тут все в шоке! Мы уже отсняли сцену, где она расстается с бывшим парнем, застав его в кафе с девушкой. Ты бы видел, как она ему пощечину залепила! У нее страсть, как у Моники Белуччи!

– А грудь такая же?

– Отвали! Сейчас снимаем сцену, где она жалуется подруге, что рассталась со своим парнем.

– Ты хочешь сказать, что нам повезло?

– Есть одна небольшая проблема...

Пауза.

– Э?

– Коля Сироткин слился...

– То есть как?

– Заверещал, что профессионал и играть с пэтэушницами не намерен.

– Вот пидорасина! – кажется, мы говорим это одновременно. – И что теперь?

– Антон предложил запасной вариант. – Ваня откашливается. – Мне он сначала показался... м-м-м... рисковым, но... потом я подумал, что это хорошая идея.

– И какая же это идея? – вкрадчиво спрашиваю я, чувствуя подставу.

– Главного героя должен сыграть ты, Дрончик...

– Вы совсем головой ебнулись?

– Может быть, но иначе проекта не будет. А ты продюсер все-таки...

– Ты хочешь сказать, сука такая, что вы решили, будто я похож на гастарбайтера?

– Антон сказал, это не проблема. Ты чернявый, а грим решит все остальное!

– И какая же сука употребила слово «чернявый»?!

– М-м-м... Антон... или... не помню...

– Я не буду играть!

– Дрон, тут не до споров! И потом, ты же хотел сняться в эпизоде? По мне, так лучше играть гастарбайтера, чем гея.

– Да что бы ты понимал, Ваня! Гей – это гениальная наживка для телок. Все телки мечтают переспать с геем! Это была бы часть разводки в реальной жизни. А кто, скажи мне, хочет переспать с гастриком? Продавщица из ларька «Союзпечать», и та не захочет!

– Андрюх, будь человеком! Приезжай, тебе Антон все объяснит. Ты согласишься... Если бы не моя скованность перед камерой, я бы сам сыграл.

– Я тебе могу эту скованность снять!

– Вряд ли, – говорит он, словно об уже пережитом. – В общем, мы тебя ждем.

– Козлы вы! – плюю я в трубку.

За столом играющая лучшую подругу главной героини девушка со скорбным лицом говорит:

– Катенька, не переживай! Я тебе давно говорила, он тебя не стоит.

Почему Катенька, если в сценарии была Машенька?

– Я не знаю,– всхлипывает сидящая ко мне спиной главная героиня. – Я... понимаешь... я его любила. – Она берет из вазы салфетку и утыкается в нее лицом.

– Стоп! – кричит Антон. – Оля, я же тебя просил! Когда ты говоришь: «Катенька, не переживай», – ты должна взять Катю за руку. Ты ее очень любишь, она твоя лучшая подруга. Ты хочешь ей помочь. И лицо, – он подбегает к ней, – гримеры, сделайте мне так, чтобы у нее тоже слеза потекла. Одна.

– Сцена два. Дубль три, – командует помреж.

Я подхожу сзади к сидящим на режиссерских стульях Антону и Ване:

– Здравствуйте, коллеги! – Антон оборачивается, видит меня и кричит: – Стоп! Технический перерыв десять минут!

– Ты чего, не мог Сироткина удержать, гнида? – шиплю я на него.

– Да черт с ним! – Антон отмахивается. – Пойдем, я тебя с главной героиней познакомлю. Катенька, душа моя, подойди к нам, а? Чувак, ты даже не представляешь, с кем будешь играть! Она нереально хороша!

– А чего же ты сам с ней не сыграешь?

– Я режиссер, старичок! – Антон поправляет надетую по случаю съемок бейсболку.

Девушка Катя оборачивается и делает несколько шагов по направлению к нам. Застенчиво улыбается, оправляет платье. Антон смотрит на нее, как влюбленный студент-первокурсник смотрит на старшеклассницу, которая живет в соседнем доме, и говорит с придыханием:

– Это Катя. Катя, познакомься, это Андрей!

Но если Антон на самом деле не студент, то Катя – на самом деле школьница. Та самая, «сетчатая», из Наташкиной школы, ошибок у меня не бывает.

– Привет! – Катя отбрасывает с лица непослушную прядь высветленных волос. – А мы, кажется, знакомы.

– Что?! – глаза Антона начинают метать молнии. Он смотрит то на нее, то на меня. – Давно?

– Пару раз виделись. – Я киваю и по-доброму так улыбаюсь. – Антон, Ваня, можно вас на секунду, у меня тут вопрос один, по проекту.

– Катюш, ты отдохни пока. Кофейку там выпей, ага? – Антон посылает ей воздушный поцелуй и идет за нами.

– Она моя муза, – мечтательно произносит он, когда мы отходим в сторону и садимся на ящики из-под оборудования. – Подумать только! Мы с ней всего одну ночь сценарий читали, а играет, будто неделю за ним сидела...

– По ходу сядешь ты. И не за сценарий! – резко обрываю его я.

– Чего?

– Ты знаешь, сколько лет твоей музе, мудило?

– Ну... девятнадцать – двадцать... второй курс Института иностранных языков...

– Каких языков, баран?! – ору я. – Она учится в выпускном классе в Наташкиной школе!

– Иди ты! – бросает Ваня.

– Ты... ты уверен? – дрожащим голосом спрашивает Антон.

– Ослина похотливая!

– Кто бы говорил!

– Я не сплю со школьницами!

– Я тоже! – Антон осекается. – То есть... ну я же не знал!

– Педофил!

– Ей наверняка семнадцать!

– Ты ее паспорт видел? – Кажется, у меня срывается голос. – Может, она с шести лет в школу пошла! Спроси сегодня у ее папочки, кретин!

– Да... – задумчиво говорит Ваня. – Главное, ее теперь с площадки не уберешь. Она на него тут же накатает заяву за изнасилование.

– Чуваки, – Антон растерянно оглядывается, – чуваки, чего же мне делать-то? Дрончик, может, ты с ней поговоришь?

– Насчет чего? Насчет возраста или насчет ментовки? – тычу Ваню в грудь. – А ты куда смотрел? Непонятно было, сколько ей лет?

– Я-то тут при чем? Он сказал, студентка! – отталкивает меня Ваня. – Играет-то она и вправду офигенно!

– Я с ней играть не буду, – жестко говорю я. – У меня отношения с ее учительницей. Наташка может подумать, что я тут тоже поучаствовал.

– Может, ты хотя бы материал посмотришь? – умоляюще смотрит на меня Антон. – Ты не представляешь! Это отрыв башки!

– Отрыв башки – у тебя!

Ваня отходит и возвращается с ноутбуком:

– Дрон, серьезно, посмотри!

На экране сцена, в которой бывший парень главной героини говорит ей: «У меня с этой девушкой просто институтская дружба». Катя выдерживает театральную паузу, ее глаза моментально наполняются слезами, и она наотмашь бьет его по лицу. Парень отшатывается.