ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

Но эти новые (христианские. — Ред. ) идеи вначале, пока на них не обращали внимания, сплотили вокруг себя пассионариев, и они победили. Константин, не ставший христианином, тем не менее, дозволил своим детям креститься. И христиане оказались во главе Империи. Тогда уже язычники оказались в положении плохом, то есть имели ограничения в прохождении службы. К этому все и сводилось — на хорошую работу не брали.

Но поскольку пассионарность была, и она продолжала расти… (ничего не слышно на пленке, так как Л. Н. подошел к графику «Изменение пассионарности в системе» и показывает фазу подъёма пассионарности. — Прим. ред. ), и поскольку это — пассионарные люди, то они мечтали действовать,а действовать стало где? — Негде. И — деятельность эта стала проявляться в таких довольно уродливых формах.

Началось это все еще с Константина. Константин сказал, что, конечно, он Церковь допускает. Соборы допускает, чтобы они собирались и обсуждали, но он, как император, желает присутствовать на этих Соборах, [277] Вселенские соборы — съезды высшего духовенства христианской церкви: патриархов, архиепископов, епископов. На Вселенских соборах обсуждаются вопросы и выносятся решения богословского, церковно-политического, дисциплинарного характера. для того чтобы смотреть, чтобы не было какого-нибудь государственного непорядка. А он же язычник, его нельзя было допустить, тогда ему дали чин дьякона, с тем чтобы (правда, все-таки самый младший чин), чтобы на этом основании он имел право быть допущен на Собор. [278] 1-й Никейский Вселенский собор состоялся в 325 г. Император всей Империи! Ну, Константин был человек практичный, он сказал, что ему все равно. А христиане африканские, наиболее горячие, заявили: «Ничего подобного! Какое дело Императору до Церкви! Мы сами по себе, он сам по себе! В гражданских делах мы ему подчиняемся, а к нам пусть не лезет!»

Это кричал епископ, то ли дьякон Карфагенской церкви — Донат . И отсюда его последователей называли донатисты. [279] Донатисты — последователи церковного раскола в Сев. Африке IV в., прозванные по имени епископа Карфагенского Доната, избранного в 311 г. после свержения епископа Цецилиана. Они требовали вторичного крещения лиц, вступивших в их общество, отвергали вмешательство светской власти в дела церкви. Устраивали восстания, убийства и различные насилия. Против них выступил Блаженный Августин. См.: Трубецкой Е. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V в. СПб. 1892. Так как умеренные были, как всегда, в большинстве, — то программа Доната не прошла и создала Первый раскол в христианской церкви. Донатисты заявили, что новый порядок их не устраивает, — мученической-то смерти уже нет. Поэтому они создали такие группы или банды, которые ходили по дорогам около Карфагена, там, в Африке, находили какого-нибудь приезжего путника, окружали его и говорили: «Убей нас во имя Христа!»

Тот говорит: «Да вы что? С ума сошли, что ли, спятили? Я мухи-то не убью, курицы зарезать не могу, а чтобы я людей убил? Отойдите от меня!»

«Э-э, — говорили они, — тебе мало не будет! Из тебя будет сейчас котлета, если ты только нас не убьешь!»

Ему ничего не оставалось делать, как брать у них из рук дубину и бить по темечку. Они падали, умирали и считали, что они идут в Рай.

Менее трагические, я бы сказал, и уродливые формы эта повышенная пассионарность, при определенной конфессиональной доминанте , приняла в Египте . Там, правда, не требовали, чтобы их убивали, но говорили: «Нет. Мы откажемся от судьбы, которая нас привлекает. Мы всего хотим! Мы хотим этой вкусной пиши, хотим это сладкое вино, мы хотим этих милых женщин, мы хотим читать этих бессмертных поэтов, а христианам этого нельзя. Все! Уходим в пустыню!»

Уходили в Фиваиду , в Верхний Египет и сидели там, на крайне постной пище. Кусок хлеба и немножко воды, с тем чтобы убить свою плоть. А там, чтобы не искушаться, велели наполовину себя в землю закапывать, чтобы не было действительно соблазна, и следить, чтобы (искушение. — Ред. ) тайно не было осуществлено. Так зародились монахи Фиваиды.

Ну, было ли это плохо или хорошо? Я бы сказал, с точки зрения нашей географической, то есть охраны природы и с точки зрения гуманной, — это было очень хорошо. Потому что, если бы этих страшных, оголтелых пассионариев да выпустить на природу и среди людей, то они бы таких дров наломали, что лучше пусть так.

И даже те, кто там не сидели, они немедленно развили деятельность, которая отнюдь не пошла на пользу ни им, ни Церкви, ни Византийской империи , и вообще — никому.

Они начали проповедовать разные учения. Вот, например, в Александрии появился один пресвитер, священник Арий, [280] Арий (256–336) — александрийский пресвитер, основатель секты ариан. По мысли Ария, Бог Сын не вечен, не существовал до своего рождения, не может полагаться безначальным. Ариане предлагали признать Бога Сына «частью Единосущего». Это реально приводило к признанию Бога Отца «сложным, и разделяемым, и изменяемым». очень образованный человек, который сказал, что есть Бог Отец и Бог Сын, значит, Отец раньше, Сын позже, — Сын меньше, чем Отец.

«А, — сказали ему. — Ты что, хулишь Господа Бога нашего?»

«Ничего подобного. Отец и Сын — это просто названия, которые мы на нашем бедном языке даем. А они — равны».

Ну, казалось бы, поспорили и разошлись! Н-е-т! Свалка, междоусобная война, аресты, доносы, наушничество. [281] Наушничество ( разг. ) — мелкое доносительство, клевета, наговоры. Первых императоров (императоров-христиан, наследников Константина Великого. — Прим. Ред. ) обратили в арианство, они начали преследовать противников Ария. Потом император Феодосии оказался связан с противниками Ария (по знакомству, конечно), — поддержал православных, которые победили ариан. Арианство было распространено среди готов, вандалов, бургундов — вообще германских племен. То есть они оказались разной веры, и все из-за такого, я бы сказал, абстрактного спора.

Но когда с арианами кончили, [282] На Вселенском соборе в Константинополе в 325 г, произошло осуждение арианства, выработка Символа Веры, легшего в основу ортодоксального христианства. казалось бы, успокоились? Ничего подобного! Возник спор о том, — Христос имеет одно тело или два? Божественное и человеческое или только одно — божественное? [283] Мысли (ок. 437 г.) Иоанна Антиохийского, предтечи монофизитской ереси, отрицавшей человеческую природу Христа. (О том, что одно — человеческое, об этом и разговора быть не могло. Была в III в. такая идея у Павла Самосатского , но о ней не стали разговаривать.) А тут еще начался спор: Дева Мария, она кто — Богородица или Христородица?