Луи де Берньер - Война и причиндалы дона Эммануэля

В долине с нависшей горой столетиями жили инки. Они построили каменный город: храмы и зиккураты, площадки для игры в «пок-а-ток» [69](проигравших иногда приносили в жертву), прямые мощеные улицы, невысокие дома вдоль них, каменные колонны с резьбой. Путешественники попадали в город с запада, где их встречала аллея с каменными изваяниями ягуаров; на северном склоне горы инки выстроили Дворец Богов.

А потом настал день, раздался неистовый грохот, и женщина в поле закричала, показывая на восток. Люди, выбежав на улицы и дворы, изумленно смотрели, как стоявшая на краю их мира наклонная гора трещит по швам, раскалывается и валится с громыханьем, запруживая реку в устье долины. С жутким треском откололся последний обломок и рухнул, высоко в воздух подняв тучи каменной пыли, подхваченные резким ветром.

Жители яростно трудились, расчищая завал, но вода поднималась быстрее. Они втаскивали на склон огромные камни, но многие обломки оказались так тяжелы, что их не могли поднять и двадцать человек. Люди отказались от неравной борьбы, испугавшись, что вода отрежет им путь к отступлению, и пустились в долгий переход в сторону Куско; все они погибли, сраженные неумолимой и враждебной безжизненностью тех мест. Они расстались с жизнью задолго до того, как долина превратилась в огромное озеро, что затопило город и упрямо давило на завал, поджидая момента, когда горы снова двинутся, запруда прорвется, и освобожденная волна весело покатит по лощинам и оврагам, пробьется сквозь джунгли и разольется в бассейне Мулы, чтобы вновь испариться в небесное лоно, ее породившее.

С высоты склона глазам переселенцев предстал нетронутый, наполовину погребенный под слоем ила город, кое-где блестевший озерками. Путники увидели зиккурат и храмы, Дворец Богов, крыши домиков и обелиски с ягуарами вдоль дороги при входе в город.

Ремедиос подошла к Педро:

– Как мы его назовем? «Свобода»?

– «Новая Чиригуана», – предложил Мисаэль.

– Нет, – сказал Аурелио. – Это затопленный город кошек, он будет называться Кочадебахо де лос Гатос.

Индеец произнес это столь убежденно, что поток предложений мгновенно иссяк, и все приняли имя нового дома. Люди на разные лады повторяли его и сочли, что звучит оно хорошо.

– Ну что ж, пошли, – сказал Хекторо. – Нам тут еще копать и копать.

– Я ухожу, – объявил Аурелио. – Но еще вернусь. У меня важные дела.

– Побольше лопат привези, – попросил дон Эммануэль. Аурелио развернул мула и зашагал вверх по склону.

Он вернулся в джунгли к Кармен, набрал мешки трав и кореньев. Затем поднялся в горы и две недели постился, призывая силу духов. Когда завеса между мирами истончилась и стала его пропускать, Аурелио пошел домой и нагрузил четырех мулов тюками со снадобьями. За три дня он добрался к подножию ледника и провел там неделю, с помощью Федерико и Парланчины осуществляя свой замысел.

Жители Кочадебахо де лос Гатос столкнулись с геракловой задачей; многим работа казалась непосильной – не стоит и браться. Дон Эммануэль обошел долину и увидел, что остатки запруды еще держат воду. Потребовалась неделя напряженного труда, чтобы рычагами столкнуть по склону огромные камни. Крутясь и подскакивая, они летели в долину, где разбивались меж расщепленных обломков деревьев и пней, до наводнения бывших лесом. Когда сошла вода и обнажившийся ил стал подсыхать, Серхио осенила блестящая мысль.

– Послушайте-ка! – воскликнул он как-то вечером, когда переселенцы собрались в лагере перед дворцом. – У нас не хватает лопат – может, штук двести на всех наберется, и негде разбить огороды. Давайте, когда ил высохнет, нарежем кирпичей, поднимем на склоны по цепочке и построим андены. [70]Засадим овощами, урожай будет, какого свет не видывал.

Предводителям идея понравилась.

– Здорово! – сказал Хекторо. – А то ведь и не знаешь, куда весь этот ил девать. Отличная мысль, Серхио!

– Давайте договоримся, – предложила Ремедиос. – Чтобы избежать свар, никто не будет занимать дома, пока не расчистим жилье для всех.

– Идея правильная, только никто не послушается, – сказал Хосе. – Лучше, если начнутся споры из-за какого-нибудь дома, разыгрывать его в лотерею.

– Где ж мы лотерейные билеты возьмем? – спросил Серхио.

На следующий день закипела работа. Освобождения не получил никто, даже сластолюбивая изнеженная Фелисидад. Подвернув юбки, она вместе со всеми стояла в цепочке и передавала кирпичи.

Шли дни, люди тощали и слабели, поскольку держались на остатках припасов, питались тем, что приносили кошки и добывал Мисаэль, с караваном мулов бродивший по соседним долинам. В одном походе он наткнулся на индейское поселение и обменял там мула на картофель и юкку для посадки, семена кукурузы, барана и три овцы. Начало скромное, но из дальнейшего обмена козами, бананами и ламами выросло крупное сельскохозяйственное предприятие, ставшее потом основой процветающей экономики Кочадебахо де лос Гатос, который продавал излишки в город Ипасуэно и всем окрестным поселениям этой горной страны.

На расчистку основных иловых наносов ушло несколько месяцев: работу тормозили дожди, а когда террасы построили, вырезанные кирпичи приходилось оттаскивать все дальше. Прошли годы, прежде чем откопали весь город: едва расчистили достаточно жилищ, раскопки замедлились, и потом люди копали два дня в неделю, выкроенных на общественные работы, или сами, когда хотели переехать в дом, где больше солнца, или не переваривали соседей, или в семье ожидалось пополнение, и требовалось жилье попросторнее. Из-за многовекового пребывания под водой на каменных стенах навсегда остались темные пятна, а сырость выветривалась много месяцев. Среди обломков многовековой безмятежности подводного царства у людей выработались манеры обитателей глубин. Говорили, бывало: «Подплывай ко мне вечерком, пропустим по стаканчику», – или кивали, смеясь, на игравшую кошку: «Глянь, какая каракатица!» В начале раскопок случилось необыкновенное прибавление рабочей силы. Консуэло заметила, как что-то сверкает на западном склоне горы, вгляделась из-под руки.

– Ой! Ой! – закричала она. – Смотрите!

Все обернулись и увидели Аурелио во главе колонны из четырех сотен индейцев и отряд из пятидесяти испанских солдат в доспехах.

Все как один, жители побросали инструменты и кирпичи и окружили удивительное сборище размороженных человеческих анахронизмов.

– Привет! – крикнул Аурелио и повел колонну к толпе.

Педро вышел поздороваться с индейцем. Окинув взглядом пришедших, он сказал:

– Ты – великий колдун!

– Да нет, – ответил Аурелио. – Весь секрет в том, чтоб это делать осторожно и по возможности быстро.

Жители столпились вокруг новоприбывших. Те двигались, будто ожившие мертвецы, – пустые лица с пустыми глазами.