Александр Покровский - Бортовой журнал 3

Мой мичман мне сказал замечательную фразу, когда я уходил с флота:

– Чего ж вы ничего не украли? Чего ж вы не воруете?

Ну не ворую я – вот ведь беда.

Конечно, можно было воровать. Даже я мог украсть. Спирт, например.

Старпом расписывает спирт в подразделение.

Я расписываюсь у него в тетрадочке за девять килограммов, получаю три. Старпом мне говорит:

– Ну ты же знаешь, куда все идет! – И я делаю понимающую рожу, мол, все идет в дивизию, из дивизии – на флотилию, те – на флот, а с флота – в Москву, в Главный штаб – там все и пропивается.

А потом они (Главный наш штаб) приезжают с проверкой, и им снова надо налить, потому что то, что им дали до того, они уже давно и успешно выкушали.

Так что я получал три кило, у меня три мичмана, я приносил все это на пост и говорил мичманам:

– Тащите бутылки! – А потом я разливал все это по бутылкам и отдавал мичманам со словами: – Чтоб матчасть работала! – и она у меня работала.

Они ее разбирали, протирали. Они тратили на нее спирт – я же видел, чем они ее трут.

Что-то они оставляли себе, безусловно, – люди-то хозяйственные, – но не особенно.

Народ у меня был непьющий.

Все же от начальника. Начальник непьющий – народ непьющий. Я на подъеме флага без вчерашнего запаха – и они без запаха. Я не опаздываю, и они не опаздывают. Все при деле.

И потом они же видели, что я ничего не утаиваю.

То есть спирт работал в воспитательных целях.

Себе я оставлял всегда пол-литра. Я его никогда не пил, потому что в магазине всегда было прекрасное вино. Спирт мне нужен был для тыла. Я шел в тыл и брал там машину. За бутылку. Потому что без бутылки тебе дадут машину без аккумулятора. На этой машине я привозил фильтры на борт. Получал их на складе и вез. Если же мне нужно было привезти не одну машину, а пять, например, а спирта у меня на них не было, то я шел к старпому и просил у него бутылку, и старпом мне всегда давал, потому что всем было известно, что я прошу только на дело.

У старпома на мой счет не было никаких сомнений.

Потом еще все воровали защитные комплекты. В них ходили на рыбалку. Я в них никуда не ходил, потому что я не рыбак– мне рыбу жалко. Так что защитные комплекты у меня всегда были новые.

Старые комплекты я списывал и получал новые – замечательные, тальком пересыпанные. Мне всегда было обидно, когда я передавал другому экипажу свою матчасть с новыми комплектами, а мне потом, после отпуска, возвращали старые и грязные.

То есть воровали, а мне подсовывали старье.

То же самое старье, что я на склад сдавал вместе с актами на списание.

Ну зачем это все – я не понимаю. Можно надеть на себя один комплект, потом второй и даже третий? Можно воровать про запас? На несколько лет вперед? На десять? Всю квартиру забросать этим резиновым дерьмом? Ой, блин!

Королев собирался лететь на Марс. Луна его, к примеру, совершенно не интересовала. Хотел на Марс.

Летаем в космос, а газ у нас в избушку не проведен. То есть если перестанем летать, то останемся только с тем, что у нас газ в избушку не проведен.

Говорят, что одного взгляда на американские космические корабли достаточно, чтобы сразу понять, почему мы первыми в космос полетели. Американцы все делают под людей. Они сначала сделали корабль под человека и только потом его туда сунули.

А у нас? А у нас сначала сделали корабль, а потом туда человека попытались сунуть.

А он не влезает. Ну, тогда надо его меньше ростом сделать. Так что крупные отошли быстренько в сторону на хер.

А если и в этом случае не влезает, то полетим без скафандров.

И до Марса долетим?

Долететь можно. Только о радиации надо помнить. Оболочка не защищает от радиации. Вернее, защищает, но только не в открытом космосе. Что такое три миллиметра – это ничего.

Поэтому летаем только там, где защищает. Так что на Марс должны лететь старики. Репродуктивные функции уже никакие. Вот и полетели.

И полет будет только в одну сторону.

И все равно желающие будут. Это же Россия. И потом, надо понимать, что прилетят оттуда (если прилетят) мутанты. Кости будут мягкие, внутренние органы поменяют свое положение. Сердце, например, уменьшится, легкие тоже, а печень, скажем, увеличится. Все поменяется. И человек может потом выглядеть не как человек.

То есть… все эти зеленые человечки с огромными глазами… запросто могут оказаться нашими родственниками, отправившимися на Марс.

Отправились они в будущем на Марс… а вернулись в прошлое.

А Бог за всем этим будет приглядывать.

Бог же только наблюдает. Это как свобода электрона. Электрон может вращаться вокруг орбиты. А сойдет он с нее, только если получит энергию. Или никогда не сойдет.

То есть космические корабли. это электроны вокруг ядра.

А зеленым человечкам запрещено вмешиваться. Они просто знают о последствиях такого вмешательства. А люди не знают. Им разрешено не знать. Все равно ведь далеко-то не полетят. Радиация не пустит. А если и пустит, то прилетят зелеными человечками.

И поумнеют. Станут гуманитариями и тоже не будут ни во что вмешиваться.

Иначе создается прецедент. И тогда взрыв сверхновой может произойти тогда, когда он не должен произойти.

А здесь, на Земле, человека держат для того, чтоб он выдавал мысль. Высказал какую-то необычную мысль – и мороз по коже – это мысль твоя ушла.

В «Системе» я привел натуральный дневник Юры Колесникова, в котором, в частности, было написано и обо мне. И я привел тот дневник полностью.

Там были не очень приятные для меня наблюдения, но я решил все оставить – человек так меня увидел. Так я выглядел со стороны. Мне показалось, что этот взгляд имеет право на существование. И другие люди должны увидеть меня таким, каким меня увидел этот человек.

И пусть они увидят. Я же все равно не такой. Я же по-другому себя вижу.

– Как быть с инстинктом жизни?

Ты спрашиваешь меня, как быть с инстинктом жизни? Сейчас расскажу.

Нет для русского моряка худшего врага, чем собственный штаб.

А почему? А потому что они используют человека на манер гондона – пока не порвется. И для них не существует ни закона, ни совести, ни чести. И у нас не один штаб. У нас много штабов – есть штаб дивизии, потом – штаб флотилии, затем – флота, а дальше – Главный штаб ВМФ, а потом уже идет Генеральный штаб. Все сказанное выше относится к ним в полной мере. Разница только в масштабах. Если Главный штаб приказывает принять от промышленности корабль с недоработками (дорабатывать будем на плаву), то штаб флота может снять с похода один неподготовленный экипаж и послать вместо него другой неподготовленный. А штаб флотилии может выгнать в море людей, только что прибывших после похода; или отозвать людей из отпуска, толькотолько для них начавшегося, посадить их на корабль и послать на выполнение задачи номер два, например; или просто выгнать в море на учение, испытание новой техники, «стрельбы главкома» или просто так– очередному начальнику надо идти на повышение, вот он и старается: «А кто вместо вас пойдет? Некому идти! Сходите в последний раз!»