Сергей Карамов - Новопотемкинские события

– А ты накорми нас, гав-гав! Тогда лаять перестанем, гав!

Антохин поначалу ошарашенно смотрел минуты три на бульдога, не зная, что делать и как вести себя дальше с собаками. Из шокового состояния его вывел телефонный звонок, но трубку он не взял.

Сев за стол, Антохин обратился к бульдогу, чуть запинаясь:

– И… и давно говоришь?

– Гав!.. Порядочно! – ответил бульдог. – Жрать хочу, гав!

А колли захотел уточнить, также подходя к Антохину:

– Гав! Я тоже жрать хочу, гав!

– А… чего надо?

– Еды, гав!

Антохин достал из портфеля свои два бутерброда и бросил их собакам. Те радостно завиляли хвостами и быстро съели бутерброды.

– Теперь поговорим? – спросил Антохин.

Вновь раздался телефонный звонок, но Антохин не поднял трубку.

– Гав! Что хотите услышать? – спросил бульдог, виляя хвостом.

– Гав! Теперь спрашивай, – согласился колли.

– Как вы дошли до жизни такой? – стал спрашивать собак Антохин, помрачнев, словно вел допрос.

– Гав, жизнь у нас собачья! – пожаловался бульдог.

Ему вторил колли:

– О, гав-гав, жрать нечего, все только на нас лают!

– Это на вас лают? Или вы на людей лаете? – захотел уточнить Антохин.

– И мы, и они, гав!

– Кто научил вас произносить фамилию нашего мэра Горемыкова?

После продолжительного молчания Антохин повторил свой вопрос, добавляя, что только чистосердечное признание может искупить вину собак.

– Гав, угрожаешь, гав? – задал вопрос колли, как-то коверкая последнюю букву в слове «гав», так как у Антохина появилось ощущение, что произнесено было не «гав», а «гад».

– Только не ругать меня гадом, – потребовал Антохин, стараясь не смотреть пристально на собак. – Так, имена, фамилии ваших хозяев!

– Гав, в стукачами нас не сделаешь!

– А как насчет одного корейского ресторана, где можете оба оказаться в качестве обеда для посетителей?

– Гав, это шантаж! – возмутился бульдог.

– Да, гав-гав, как это подло! – вторил бульдогу колли, рыча и показывая на всякий случай острые зубы Антохину.

– Вы циник, гав! – заявил бульдог.

– На цинизме мир держится, – усмехнулся Антохин. – Ладно, черт с хозяевами… Но мне нужно поймать экстремистов в Новопотемкино, ясно?

– Зачем, гав?

– Чем больше найду всяких шпионов и экстремистов, тем больше выполню план по поимке, тогда и премию дадут, – объяснял Антохин.

– Гав, тяжела жизнь шпика! – заключил бульдог.

– Черт, какой я тебе шпик? – возмутился Антохин.

– Ладно, гав, как бы ни назывался, всё равно жизнь твоя собачья! – вторил бульдогу колли.

– Это почему?

– А потому, гав-гав!.. С высунутым языком ты бегаешь, ищешь шпионов, гав! Собачья жизнь, гав! – ответил бульдог.

– Ей-ей, собачья, гав! – согласился колли. – За жалкую премию, как мы ищем себе похлебку, гав!

Усилием воли Антохин сдержался, хотя удалось ему это с большим трудом. А так хотелось ему заорать, побить поганых собак, которые осмелились посмеиваться над секретным сотрудником!

Антохин вздохнул и продолжал:

– Ладно… Все-таки скажи, кто научил вас произносить фамилию мэра?

– Гав, этого Горемыкова?

– Да.

– Услышали мы на улице, гав, его фамилию, – ответил колли, – Горемыков, гав!

Колли нечетко произнес слово «гав», коверкая его, и Антохину послышалось не «гав», а «гад».

– Ругаться не надо! – строго произнес Антохин.

– А мы не ругаемся, гав! – заявил бульдог, открывая пасть и показывая Антохину острые зубы.

– И слово «гад» тоже слышали на улице?

– Гав, да!

– То есть слышали сначала фамилию мэра, а потом это слово? – продолжал уточнять Антохин, стараясь даже в своем кабинете не произносить сразу одновременно фамилию мэра и оскорбительное слово.

– Гав! Да, Горемыков гад! – ответил бульдог.

– Да, гав, Горемыков гад! – так же громко ответил колли, виляя хвостом.

– Хватит, довольно! – разозлился Антохин, повышая голос. – И кто так говорил на улице?

– Гав! Все так говорили на митинге недовольных.

Снова раздался телефонный звонок.

Антохин нехотя потянулся к трубке:

– Да. Слушаю… Кто?.. Какое нам дело до английского общественного деятеля?.. Он к нам едет? Как звать его?

Собаки почему-то громко загавкали, поэтому он не услышал фамилии англичанина.

– Эй, не гавкать здесь, черти! – огрызнулся на собак Антохин. – Да я не вам, что вы?.. На собак… Это мое дело, почему собаки у меня… Тайна!.. Как фамилия англичанина?.. Фок… Фоскли? Ах, Джон Фоксли?.. А раньше он не приезжал? Что-то фамилия его знакомая, да, приезжал… Интересуется правами человека? Гм, а у себя он их уже проверил?..

Антохин тихо вспомнил некоторые жаргонные словечки из уличного богатого арсенала и коммунальных квартир, поминая вдобавок чью маму, после чего продолжал громко говорить в трубку:

– В прошлом году я помню, как он приезжал не по деловой, а по туристической визе… Ах, сейчас тоже так едет? Вот, черт собачий, катается, шикует, а тут жизнь совсем собачья! – Тут он поглядел на притихших собак, которые лежали на полу и вздохнул, представив себе того чопорного англичанина, который ездит по разным странам, останавливается в дорогих отелях, есть только в ресторанах, пьет дорогое импортное вино, может, еще девочку в номер потом вечером пригласит, и совсем не думает о суверенной демократии, постоянной борьбе с внешними и внутренними врагами отечества, которых почему-то становится с каждым днем всё больше, а не как он, боец невидимого фронта, ест два бутерброда, пьет бутылочное пиво и считает денежки от зарплаты до зарплаты.

– Славненько! – зло усмехнулся Антохин, придумав наказание для англичанина Фоксли, который летел в его страну, его город Новопотемкино, чтобы принести какую-то пользу, помощь своими советами, от чего мэрия постоянно отказывалась, не называя истинных причин отказа. – Выдворить этого Фока… этого Джона Фоксли. Причина мной найдена с его же помощью: надо ездить ему не по туристической, а по деловой визе! Ясно теперь?.. Ха-ха!.. И его вроде мы пустим, и потом выдворим, и вроде по закону (ну, как же закон нам не чтить, ха-ха!), и вроде мы не против сотрудничества с иностранцами… Как говорит нащ мэр Горемыков: «Убьем сразу двух зайцев, если надо и остальных гадов!», ха-ха!..

– Гав! – неожиданно загавкали собаки.

Антохин погрозил им кулаком и собаки стихли.

– Нет, на улице сейчас лают, да… У меня собаки тоже были… Но это тайна, – ответил он, после чего пропел слова из известной песенки из кинофильма, чуть изменив слова: «Наша служба и опасна, и сложна!» Когда этот Фосли приедет… Уже?.. Так и надо мне докладывать!.. Подождите несколько часов, потом выдворите… Всё!

Антохин положил трубку.

– Гав! Какой же вы нехороший! – возмутился колли, начиная рычать.

– Гав, да!.. И мне еще грозить вздумал? Циник! – высказал свое собачье мнение бульдог, показывая Антохину острые зубы.