Пол Винсент - Свободен!

Мои работодатели узнали о произошедшем и прониклись ко мне сочувствием, но попросили потерпеть пару недель, пока не найдут мне замену. Ведь они уже потеряли одну сотрудницу нашего отдела – Олаю. В любом случае, у меня не было паспорта, поэтому я не мог немедленно покинуть страну.

Я бы с удовольствием поменял место работы. Арестованных охранников уже освободили, и они считали меня одним из главных виновников их заключения. Они провели в тюрьме только неделю, не намного больше того, сколько просидел за решеткой я, вообще ни в чем не виноватый. Мне бы хотелось узнать у них секрет быстрого освобождения, но они отказывались со мной общаться, а если я с ними заговаривал, делали вид, что не понимают меня.

В общем, ходить на работу стало не в радость.

Неожиданно до меня дошло, что я не разговаривал с матерью с момента ее отъезда из нашего дома. В этом не было ничего удивительного, принимая во внимание то, что мы были поглощены поисками похищенного ребенка; а кроме того, когда довольно долго терпишь кого-то в своем доме, то после этого не слишком торопишься пообщаться с ним по телефону. Но факт оставался фактом: у меня давно не было от матери никаких вестей, и она сама мне не звонила, что выглядело весьма странно. Я попытался позвонить ей с работы, но мне никто не ответил. Я решил повторить попытку позже.

Добравшись в тот вечер до дому, я увидел, что Габриэль разбирает вещи, готовясь к переезду. По выражению ее лица я понял, что она на меня злится.

– Что это? – спросила она. – В руках она держала бумажку, которую я не сразу узнал. – Я хочу знать, что это такое, – повторила она.

Это был листок из квартиры Алекса, на котором я записал имя одного из бывших любовников Габриэль. Того, с которым она изображала больную раком.

– Это твой почерк! – крикнула Габи.

– Я знаю.

– Объяснись, негодяй! – вопила она. – Давай. Умираю от желания услышать, что ты скажешь.

Откуда у меня имя и номер телефона одного из ее мужчин? Что я могу сказать?

– Тот тип, – начал я, – Алекс… он не оставлял меня в покое, заставил записать имя этого мужчины.

– Когда?

– Что?

– Когда он заставил тебя записать имя?

– Давным-давно, точно не помню.

– Это было в тот день, когда он якобы явился к тебе на работу?

– Да, – подтвердил я. – Не якобы. Он действительно явился ко мне на работу.

– И он заставил тебя записать это?

– Да. – Я чувствовал здесь какой-то подвох.

– Значит, – продолжала она, – все произошло несколько месяцев назад?

– Верно.

– Что не объясняет, почему записка была спрятана в задний карман твоих брюк, которые с тех пор раз двадцать были в стирке.

А, вот где подвох. Я не мог решить, должен ли признаваться, что видел Алекса в Лондоне. В итоге я произнес:

– Я недавно снова ее нашел и случайно положил в карман брюк.

– А зачем ты вообще ее сохранил?

– А кто он? – спросил я в ответ.

Она пожала плечами:

– Тот, с кем я когда-то встречалась. – Затем она снова начала кричать. – Что тебе от меня нужно?

Мне хотелось честно ей заявить, что, по-моему, она не в себе и что мне нужно от нее несколько правдивых ответов. Но я сказал:

– Слушай, я сам не знаю, чего хочу. Все в голове перемешалось. Мы переживаем трудные времена. Проходит месяц за месяцем, а наш кошмар никак не кончается. Я запутался. Не представляю, что предпринять.

– Не знаешь, чего хочешь? Не представляешь, что предпринять? – Ее крик был таким громким, что наверняка дрожали окна в городке под горой. – Ты просто должен мне верить! Я родила тебе ребенка. Я работаю. Я твой друг и всегда рядом. Не делаю ничего дурного. Никогда не устраивала скандалов из-за того хаоса, который нас окружает. Ни разу с тобой не ссорилась.

– Если не считать того случая, когда ты ударила меня, а потом бросила.

Она как будто взорвалась:

– Это было ничто. Маленькое происшествие в нашей совместной жизни. Какая-то ерунда. Я старалась день за днем, час за часом… И не могу поверить, что получаю от тебя такое. Ради тебя я бросила все в Англии. Поменяла жизнь. Ради шанса, что мы можем быть счастливы. Ты ничем не рисковал. Ты все равно переезжал сюда. А я все поставила на карту. И сделала все возможное. Даже постаралась украсить эту крысиную нору. А ты считаешь меня дьяволом. Ты всегда во мне сомневался!

В дверь постучали.

Кто их знает, наверное, соседи из Франции.

Я открыл дверь. На пороге стоял детектив – любитель трогать мебель.

– Я вам не помешал? – спросил он.

– Нет! – рявкнули мы хором.

– Мне нужно отвезти вас в участок, чтобы вы сдали анализ крови, – обратился он ко мне.

– Что?

– Нам нужно все выяснить, чтобы исключить вас из числа подозреваемых в убийстве Олаи Мухики.

– Ладно, – сдался я. Я дошел до той стадии, когда желал вверить себя судьбе. У меня промелькнула смутная мысль, что нужно позвать с собой адвоката или хотя бы поверенного. В конце концов, обвинение в убийстве – дело нешуточное.

– На теле жертвы мы обнаружили кровь, которая ей не принадлежит, – ответил детектив на недоуменный взгляд Габриэль. – Еще есть кровь на разорванной одежде, найденной рядом. На рубашке.

Габи выглядела заинтригованной; она как будто собиралась задать вопрос, но потом, похоже, предпочла промолчать.

Полицейский продолжил:

– Если вы случайно окажетесь на берегу моря, то наверняка найдете кусок ткани. Или выброшенный на берег ботинок, или еще какую-нибудь вещь: так что, вероятно, рубашка ничего не значит. Кровь на теле гораздо интереснее.

Габриэль посмотрела на меня и сказала:

– Понятно, что ты никого не убивал. Поезжай в участок, сдай кровь, и тебя исключат из числа подозреваемых.

В полицейском участке инспектор собирался сразу же оставить меня в комнате одного.

– Через минуту придет врач, – заверил он.

– В последний раз, когда меня здесь оставили одного, дверь оказалась запертой, – заметил я.

– Хотите, могу ее не закрывать. – Он был абсолютно серьезен.

– Нет. Вообще-то я хотел с вами переговорить. Он поджал губы:

– У меня мало времени.

– Это важно, – настаивал я. – Возможно, я смогу вам помочь. Думаю, я знаю, кто похитил нашу дочь.

– Я не веду это дело, – напомнил он.

– Но тот же человек убил и Олаю.

– Откуда вы это знаете?

– Я хочу, чтобы вы мне обещали: если он попадет в поле вашего зрения, вы не только снимете его отпечатки, но и сделаете анализ крови.

– Конечно, – пообещал он. – Мне нужно раскрыть убийство. Я готов рассмотреть любую разумную версию.

У меня возникло ощущение, что он не считает меня виновным. Конечно, была вероятность, что он всегда выказывал мнимое безразличие, даже когда собирался посадить кого-то под замок и выбросить ключи, но я в этом сомневался.