Антон Павлов - Координатор

Возле нижней ступеньки этой лестницы, лежал бездыханный Аркаша. Именно он пришёл и попросил о помощи Андрея. Попросил защиты от якобы злого и ненавистного начальника. На следующей ступеньке стоял, скрестив руки, уверенный в своей силе и миссии «превращать просто людей в настоящих людей», Ким Борисович Коорд. Он попросил Андрея помочь несчастному мальчику, родители которого пали жертвой магнетизма Елизаветы Сергеевны. На третьей ступеньке стояла Елизавета Сергеевна. Мать тоже попросила его о помощи… Она не произнесла эту просьбу вслух, но попросила.

Они все хотят моей помощи, — смущенно подумал Андрей и тут же осудил себя за гордыню…

… Дверь открылась, и лестница в воображении Андрея исчезла. За дверью стоял мужчина лет под пятьдесят. Волосы на его голове росли идеальным полукругом, глядя на который, Андрею вспомнились бурсаки Гоголя. На ногах мужчины красовались клетчатые тапки, измазанные краской. В руках он держал развёрнутую газету.

Андрей понял, что перед ним тот самый человек, который входил в кабинет Кима, когда он разглядывал сумасшедшие записки Аркаши, адресованные начальнику цеха. Кажется, Ким называл его Рустамом.

Андрей заглянул человеку в лицо и ничего особенного там не увидел. Кроме того, что в его чертах явно присутствовала азиатская кровь. «Нормальный татарин был» — вспомнил Андрей характеристику данную Кимом.

Мужчина посторонился, зашуршав газетой, и Андрей с матерью вошёл внутрь квартиры Павленко. Мать, не снимая тапок, прошаркала в комнаты. Андрей принялся разуваться. Когда он наклонился, то первое, что ему бросилось в глаза это детская обувь на специальной полочке, судя по виду самодельной. Ботиночки, туфли и кроссовки были такие новые, словно стояли на магазинной витрине.

Мальчик давно не выходил на улицу, — понял Андрей и ему вспомнился вдруг коридор из его детства в их квартире и гора смятых, словно бы изжёванных его и Аркаши штиблетов.

Андрей разогнулся и взял тапки, которые протягивал ему мужчина. Эти тапки тоже были заляпаны краской. Он надел их и прошёл в комнату вслед за мужчиной.

Из мебели в большой комнате присутствовала только мебельная стенка, да и то раскуроченная, потому что из центральной её секции довольно грубо выдрали зеркало и на это место вставили кусок экрана с кислотно оранжевыми золотыми рыбками. Такими экранами обычно закрывают дно ванны. Андрей подошёл вслед за мужчиной к кроватке.

Кровать мальчика стояла в середине и отдельно, как вместилище злого духа. Как обиталище прокажённого. Мальчик был оторван от уюта этой квартиры, где всё свидетельствовало о начатом когда-то и брошенном ремонте. Когда мальчик заболел, — подумал Андрей, глядя на пятна краски на тапках, — Ремонт отошёл на самый дальний план.

Мальчик был как мальчик, только очень худой и с ясными выразительными глазами. Он следил за действиями взрослых с обречённостью и смирением, которые появляются в каждом долгое время болевшем человеке.

Елизавета Сергеевна с отрешенной физиономией раскладывала квадратики и кругляши с непонятной Андрею символикой, что-то приговаривая, словно бы покаркивая, как старая ворона. А круглолицая женщина с изумительно длинной и безумно рыжей косой выкладывала из пакета на тумбочку принадлежности для магического сеанса.

— Прекратите это делать, — сказал Андрей. Он безумно смущался в эту секунду. Подумать только, он первый раз видит этих людей и даже имён их не знает, а должен вразумить их!

Помоги мне Господи Иисусе Христе, — подумал Андрей. Как индеец в пляске, так и он, обходя несколько раз кровать ребёнка, собирался с силами. И когда его боевой дух достиг наивысшего предела, Андрей ответил изумлённым и обиженным взглядам хозяев этой квартиры.

— Прекратите это! Мальчика нужно лечить. Пока ещё хоть что-то можно сделать…

— Что вы говорите? — у миловидной женщины с роскошной косой оказался надтреснутый то ли от сигарет, то ли от горя голос. — Что вы можете знать? Кто вы, вообще? Если доктор, то убирайтесь отсюда вон!

— Это мой старший сын, — Елизавета Сергеевна ни на секунду не прекращала своих действий. Она сжимала ивовые прутики в руке, когда задёргивала шторы. Тусклый ночник возле входа светил, как китайский копеечный фонарик светил бы в аду. — Не обращайте на него внимания.

— Мне звонил Ким Борисович Коорд, — Андрей решил сразу расставить все точки над «i» — Он очень вас уважает, но…

— Не говорите о нём, — прошептал мужчина. В его взгляде было столько боли, что Андрей подчинился.

— Лечить мальчика? — женщина закусила свою косу, как лошадь удила и прошипела. — Врачи уже убили моего первого ребёнка. Неужели вы думаете, что я отдам им и Гришу?!

Значит, его зовут Гриша, — подумал Андрей, быстро посмотрев на равнодушно откинувшего голову на подушки, мальчика. Значит вот в чём причина несговорчивости родителей ребёнка. Их первенец погиб по вине врачей. Или они так считали, но считали вполне искренне, судя по реакции женщины.

— Гриша выздоровеет, — женщина несколько раз кивнула. Её движения были пропитаны нервозностью. — Мы всё делаем для этого. Всевышнему не понравилось, что я вышла замуж за татарина, и он отобрал у меня первенца. Как мы плакали! Господи, если бы вы только знали, как мы плакали!

Женщина переглянулась с мужчиной. Тот быстро взглянул на жену и снова опустил голову.

А женщина продолжала:

— Я приняла ислам. И вот Бог, он ведь един?… — женщина спрашивала об этом Андрея, как будто тот обязательно должен был знать это. Андрей чуть заметно кивнул, думая, что о единстве Бога было бы глупо спорить над постелью умирающего мальчика. Женщина как будто только этого и ждала. Она продолжила жарко говорить, иногда быстро-быстро мотая головой, так что её рыжая коса вздрагивала, как дохлый удав. — И вот Господь одарил нас Гришей… Четыре года Бог был спокоен, но потом он вспомнил, что я наделала… Что я поменяла веру! И наказал нас. Мальчику поставили диагноз — рак… Я знала, что нужно Богу. Мой муж Рустам крестился и взял мою фамилию. Теперь мы с мужем и крещённые, и мусульмане мы… И у нас двойные фамилии: Павленко-Ахметшины. Богу, если он и вправду такой единый, как все говорят, если и есть к чему придраться, то с этим справится ваша мама. Госпожа Елизавета подправит ауру нашего мальчика, и Богу просто некуда будет деваться! Он даст здоровье мальчику! А врачи бесполезны, если Бог обиделся!

— Как бы вы не относились к Богу, мальчика нужно лечить! То чем занимается моя мать, незаконно… — Андрей сказал первое, что пришло ему в голову. Честно говоря, он никогда не интересовался у матери, есть ли вообще у неё какие-нибудь разрешения на подобную деятельность. Андрей положил ладонь на морщинистую руку матери и произнёс. — Мама, прекрати это немедленно.