Жеральд Мессадье - А если это был Он?

Все знали подоплеку президентских настроений: супруга первого должностного лица Республики была глубоко убеждена, что Эмманюэль Жозеф — Иисус; президент же не имел никакого желания в это верить. От незваного гостя у него были одни неприятности.

— Господин президент, — объявил Верту, приглашенный присесть, — я прекрасно сознаю, что мой шаг необычен. Я пришел просить вас сделать все возможное, чтобы развеять последние последствия телевизионного рождественского вечера. Речь идет об экономическом равновесии нашей страны.

— Мне кажется, выступление Папы этому уже помогло, — ответил президент.

— Не до конца. Все задаются вопросом, как этот Эмманюэль Жозеф смог появиться одновременно на всех каналах, прервав программы. Люди тут усматривают своего рода чудо.

— И как вы хотите ответить на этот вопрос?

— Гипотезой заговора. Думаю, необходимо показать, что в передаче не было ничего сверхъестественного, что ее выход в эфир стал возможен благодаря диверсии.

Президент обдумывал эти слова несколько мгновений.

— На всех каналах? — спросил он.

— Я предлагаю на рассмотрение следующую рабочую гипотезу: банда террористов, владеющих методами психологического воздействия, решила подорвать западную экономику. Ее специалисты подобрались к одиннадцати крупнейшим передатчикам страны и установили одну и ту же кассету на предусмотренных программах.

— А как же кабельные каналы?

— То же самое.

— А если мы ничего не найдем?

— Главное, господин президент, это искать, — ответил Верту с улыбкой. — На чем и основывается то, что вы бросите общественному мнению. Мы ведь в конце концов всегда что-нибудь находим. Надо успокоить страну.

Президент вновь откинулся на спинку кресла.

— Стало быть, вы исключаете, что Эмманюэль Жозеф — божественный посланец… Мессия?

— Господин президент, я не богослов. Будучи христианином, я доверяю авторитету Папы. Как простой верующий, я нахожу спорным, чтобы слова божественного посланца подрывали благосостояние нации и ее граждан. Религия, по моему мнению, должна способствовать процветанию.

— Такова точка зрения англосаксов. Нашей она никогда не была.

— Это, господин президент, если могу позволить себе такой образ, точка зрения самой очевидности.

В начале января благодаря тщательно организованным «утечкам» информации, в прессу просочились первые сведения о расследовании министерства внутренних дел. Сначала ограниченные одной колонкой, они набрали размах, и через несколько дней в одной вечерней газете появился броский заголовок: «Арест подозреваемых в причастности к рождественской телепередаче». Два человека подверглись допросу после обнаружения в письменном столе одного и дома у другого кассет с выступлением Эмманюэля Жозефа. Один был уборщиком албанского происхождения, другой — компьютерным взломщиком, выслеженным некоторое время назад службами полиции и уже признавшимся в диверсии. Оставалось установить организацию, которая спланировала это преступление (как же его иначе назвать!), и какими средствами она действовала. Но этот последний пункт зависел лишь от изобретательности секретных служб.

Иностранные средства массовой информации сразу же ухватились за это дело. Они объявили, с оттенком торжества, что Франция, включая ее правительство, позволила одурачить себя каким-то террористам нового типа.

Специалисты Главного управления службы безопасности выдали сногсшибательное объяснение: как сидящий на общественной скамейке хакер может с помощью своего портативного компьютера взломать банк данных соседнего завода, так же возможно проникнуть в компьютерную сеть передающей телестанции и запустить паразитическую видеозапись.

Объяснение, ошеломившее многих, раззадорило хакеров, и те не жалели усилий, чтобы запустить порнуху в час наибольшего скопления зрителей у экрана. Но тщетно.

Теория компьютерщиков была не совсем уж беспочвенна, но в данном случае она не учитывала теологическую возможность для вечного существа проникнуть в электромагнитное пространство без всякого портативного компьютера. Так что, поднаторев в тонкостях квантовой информатики, в метафизике они все-таки были не слишком сильны.

Как-то раз Эмманюэль Жозеф вернулся в квартирку на улице Бреа с газетой, щеголявшей следующим заголовком: «Эмманюэль Жозеф — враг общества № 1». А ниже — его портрет из рождественской передачи. На поиски «врага общества» была брошена вся полиция Франции и Европы.

Это напомнило ему одну ночь на горе в Иерусалиме.

Двадцатого января, в День святого Себастьяна, он направлялся к привычному газетному киоску, когда чей-то голос за его спиной спросил:

— Эмманюэль Жозеф?

Он обернулся. Двое полицейских. Они попытались схватить его за руку и вдруг выпучили глаза от удивления: рукав куртки оказался пустым. Они повторили попытку. С тем же успехом. Продавец газет, наблюдавший эту сцену, потерял сознание.

Эмманюэль Жозеф бесстрастно посмотрел на обоих стражей порядка. Те оцепенели от страха. Разыскиваемый выглядел вполне реальным, совершенно не прозрачным, но его тело было нематериально.

— Не пугайтесь, — сказал он им. — С вами ничего не случится. Но, видите ли, даже если кажется, что История повторяется, она никогда не бывает такой же. Прошло много времени. У вас уже нет креста, но вы располагаете гораздо худшими орудиями, чтобы унизить человеческое существо. Чего вы от меня хотите?

Они задрожали. Может, они говорят с призраком? Или с самим Богом? Через какое-то неопределенное время один из них, онемевший от страха, осмелился выговорить:

— Арестовать вас.

— Зачем?

— Чтобы доставить в участок, — промямлил другой.

— А потом?

Они опять растерялись. Оба действительно этого не знали. Но если бы Эмманюэль Жозеф был обыкновенным преступником, он бы наверняка был отправлен в камеру предварительного заключения, а потом предстал перед судом.

— Так идемте же в участок, — сказал он.

Это их ошарашило еще больше.

— За… зачем?

— Чтобы поговорить с вашим начальством.

Они не осмелились перечить и переглянулись. Хотя до местного отделения на улице Гурго было рукой подать, оба рассудили, что лучше позвонить прямо бригадиру. Это был не разговор, а бессвязный лепет, но в итоге им было приказано оставаться на месте и ждать полицейский фургон, который доставит всех в центральный комиссариат на улицу Трюффо. Через несколько минут фургон прибыл. Они насилу заставили себя открыть дверцы. Он вошел первым и сел напротив двоих других полицейских, удивленных поведением своих сослуживцев.

— Это он, что ли, Эмманюэль Жозеф? — спросил один из них, уставясь на задержанного.