Ираклий Квирикадзе - Пловец (сборник)

В ресторанном зале гостиницы «Метрополь» много гостей: американские и советские спортсмены, чиновники от спорта, военные, красивые женщины.

На сцене поет рыжеволосая Наталья Филиппова.

Эрвин Кристофер идет вдоль стены, идет по коридору, заходит в дверь туалета, на которой нарисован силуэт мужчины.

Зеркала. Белые кафельные стены. У писсуара Эрвин замечает знакомую фигуру. Фигура оборачивается – это генерал Галахов.

Увидев Кристофера, Галахов улыбнулся и, почувствовав замешательство американского капитана, жестом радушного хозяина пригласил:

– Не стесняйтесь, капитан…

Эрвин подошел к соседнему писсуару.

– Читали в газете «Правда»… о русских девках, которые выходят замуж за иностранцев?

Эрвин молчит.

– Кончилось их блядство. Вышел закон. Никаких браков с иностранцами…

– Почему блядство?

– Вы думаете любовь?.. Нет, капитан, блядство… Их цель – женить на себе иностранца, уехать из России, изменить Родине… ради сладкой жизни на Западе. Так что вы должны быть мне благодарны. Я избавил вас от одной такой шлюхи.

Галахов засмеялся. Весело, с хохотком, отошел от писсуара, подставил руки под теплую струю из-под крана.

Увидел в зеркале подходящего Кристофера.

Первый удар отбросил генерала к зеркалу, второй удар бросил генерала на пол туалета. Все произошло быстро и крайне неожиданно. Галахов потерял сознание. Эрвин стоит над генералом и моет руки.

Потом потянулся к полотенцу, тщательно вытерся и пошел к выходу… Услышал голос:

– Кристофер.

Эрвин обернулся. Генерал тяжело вставал с пола.

– Бить без предупреждения не очень хорошо. У вас сильные кулаки, давайте мы сядем в машину и поедем куда-нибудь…

– Зачем?

– Сегодня день американо-советского бокса…

– Согласен. Вы и я, одни…

– О’кей.

– О’кей.

По вечерней улице Москвы едет машина. За рулем сидит Александр Сергеевич Галахов. На заднем сиденье – Эрвин Кристофер. В окнах видна набережная Москва-реки. Машина сворачивает к парку, едет по аллеям, к местам, что зовутся Нескучным садом. Машина останавливается. Из машины выходят Галахов и Кристофер. Эрвин замечает вторую машину, которая стоит невдалеке с потушенными огнями. От машины отделились две фигуры, они подходят к генералу.

– Капитан, сколько вы весите?

– Какое это имеет значение? Вы предложили мне драться один на один… Зачем эти люди?

– Вы весите килограммов восемьдесят, а я сто пятнадцать…

– И что?

– Большая разница в весе. – Подошедшие встали рядом с генералом.

В одном из них Эрвин узнал советского боксера, который дрался сегодня на ринге. Шофер в военной форме похож на шофера машины набриолиненного лейтенанта. Одна порода, порода НКВД.

– Чтобы все было справедливо, я ставлю вас в паре с моим другом…

Эрвин засмеялся:

– Браво, генерал…

Эрвин не успел досмеяться, получил сокрушительный удар в челюсть. Пролетев метра два-три, он упал в кусты. Слышен голос Галахова:

– Так быстро? Неинтересно! Вставайте, Кристофер.

Эрвин пытается встать, схватившись за ветки куста, он поднялся.

– Еще раунд?

Эрвин молча кивнул головой.

И неожиданно для всех, и для Галахова в первую очередь, Эрвин головой врезался в подбородок генерала, и так сильно, хлестко, что генерал как подкошенный рухнул на траву.

С ним же рядом упал Эрвин. Чемпион по боксу схватил Эрвина за ноги и оттащил от генерала. Потом поднял Эрвина и ударил. Одной рукой он держал американца, не давая ему возможности упасть, другой бил его, бил, бил…

Ночью в бывшей квартире Анны Шагал в городе Зубы раздался звонок. Выходит заспанная толстая женщина в ночной рубашке, поднимает телефонную трубку.

Голос в трубке:

– Попросите Федора Федоровича!

– Ты что, рехнулась?! Который сейчас час?!

Голос в трубке:

– Зовите! Это НКВД! Москва!

– Он пьяный в стельку… Спит как мертвый, – отвечает женщина.

Голос в трубке:

– Будите!

Толстая женщина идет к двери, стучится, открывает, включает свет. Ленин-Федор спит на полу. Женщина расталкивает его. Пьяный Ленин открывает глаза.

– Вставай! К телефону! НКВД!

– НКВД?

– Из Москвы.

Ленин встает, качаясь, держась за стенку, выходит в коридор, берет трубку:

– Алло!

Голос в трубке:

– Дядя Федор, это Наташа Филиппова, помните меня? Я подруга Анны Шагал. До войны жила в вашем доме… Наташа…

– Да, помню, помню… Что случилось?

Голос в трубке:

– Анну арестовали! Спрячьте ее сына!

– Какого сына?!

Голос в трубке:

– Вы знаете какого!.. А лучше, если привезете его в Москву и отдадите отцу…

– Ты из НКВД?

Голос в трубке:

– Нет, дядя Федор, я Наташа Филиппова! Я хочу сделать… хорошее… Бог… Он же смотрит на нас сверху, да, дядя Федор?..

Пьяный Федор не очень вникает в путаные слова Наташи Филипповой:

– Да, смотрит… смотрит… все видит…

Посольство Соединенных Штатов Америки. На ветру развевается звездно-полосатый флаг. Через арку посольства въезжают и выезжают машины.

Недалеко от арки, под деревом, стоят двое. Ленин и священник, одетый в потертый пиджак, с неумело повязанным галстуком. Ленин и священник смотрят на машины, на людей, входящих и выходящих из посольства.

– Где ж этот чертов американец?

– Помнишь школьную песенку: «Один американец засунул в жопу палец», – вдруг говорит священник.

– Батюшка, что вы?!

– То, что устал ждать…

– Вот он идет!

– Слава богу!

– Пойдем за ним, здесь встречаться опасно…

Высокий священник в коротком мятом пиджачке и Ленин в аккуратном ленинском наряде, в галстуке в горошек, идут за Эрвином Кристофером, не упуская его из виду. В сквере они решили подойти к нему.

У старой гостиницы стоит пикап Американского Красного Креста. Из гостиничного подъезда выходят священник и Ленин, они несут большую сумку. Открывают дверь пикапа, кладут сумку на заднее сиденье. Прощаются с Эрвином. Пикап трогается.

– С Богом! – произносит священник.

Священник и Ленин провожают взглядами пикап, который выезжает на набережную Москвы-реки.

Эрвин едет по темным московским улочкам, боясь хвоста, он долго петляет, делая резкие, нелогичные завороты, наконец, успокоившись, останавливается в пустом переулке, у освещенной витрины фотоателье. Оборачивается и в нетерпении раскрывает сумку. На большой подушке лежит младенец.

– Эй!

Младенец спит. Эрвин смотрит на сына. Неожиданно он слышит женский голос:

– Кормящая мать не нужна?

Незнакомая женщина улыбается, открывает дверцу машины.

– Вы что?

За спиной Эрвина раздается мужской голос:

– Спокойно, Кристофер, спокойно.

Мужские руки прижали Эрвина к сиденью. Он почувствовал себя полупридушенным.

Женщина достала сумку, руки отпустили Эрвина. Он увидел троих, поспешно садящихся в черную машину. Эрвин мгновение тупо смотрит им вслед, потом выскакивает наружу. Машина срывается с места и исчезает. На лице Эрвина отчаяние, слезы. Он никогда не плакал, а тут непонятно откуда появились эти мокрые струйки.