Алан Беннетт - Непростой читатель

Вряд ли происходило что-либо в королевском семействе, во что не был посвящен сэр Клод. Послужив королю Георгу V, он некоторое время находился при дворе Эдуарда VIII и благополучно перешел на службу к его брату, Георгу VI. Он трудился при дворе на самых разных должностях, а под конец стал личным секретарем королевы. Даже через много лет после того, как он удалился от дел, к нему часто обращались за советами; он был "надежными руками" своего сеньора, живым воплощением подчинения его власти.

Но теперь его руки часто тряслись, вопросами личной гигиены он уже не был так озабочен, как прежде, и, сидя рядом с ним в благоухающем саду, сэр Кевин не мог не почувствовать, что у него изо рта пахнет.

— Может быть, пойдем в дом? - спросил сэр Клод. - Мы могли бы выпить чаю.

— Нет-нет, — торопливо отозвался сэр Кевин. — Здесь лучше.

Он объяснил суть проблемы.

— Читает? — переспросил сэр Клод. — Но ведь в этом нет вреда? Ее Величество в этом схожа со своей тезкой, первой Елизаветой. Та читала запоем. Конечно, книг тогда было меньше. И королева Елизавета, королева-мать, тоже любила читать. Королева Мария, конечно, нет. Или Георг V. Он был заядлым филателистом. Вы знаете, с чего я начинал. Лизал его наклейки.

Слуга, еще более дряхлый, чем сэр Клод, принес чай, и сэр Кевин осторожно разлил его.

— Ее Величество очень любит вас, сэр Клод.

— И я ее, — сказал старик. — Я пленился Ее Величеством, когда она была еще девочкой. На всю жизнь.

Он и впрямь прожил достойнейшую жизнь, воевал — юный Поллингтон получил несколько медалей и благодарностей за храбрость и закончил войну в Генеральном штабе.

— Я служил трем королевам, — говаривал он, — и ладил со всеми тремя. Но мне никак не удавалось угодить этому гею, фельдмаршалу Монтгомери.

— Она прислушивается к вам, — продолжал сэр Кевин, раздумывая, съедобен ли бисквит.

— Хочется надеяться, — отозвался сэр Клод. — Но что я должен сказать? Читает, говорите? Любопытно. Угощайтесь.

Сэр Кевин вовремя понял, что то, что он принимал за глазурь, на самом деле было плесенью, и сумел сунуть бисквит в свой портфель.

— Возможно, вы могли бы напомнить ей о долге.

— Ее Величество никогда не нуждалась в таких напоминаниях. Слишком предана долгу, если вы хотите знать мое мнение. Дайте подумать...

И старик задумался.

Некоторое время спустя Кевин понял, что сэр Клод уснул, и с шумом встал.

— Я приеду, — пообещал сэр Клод. — Давненько я никуда не выходил. Вы пришлете автомобиль?

— Разумеется, — сказал сэр Кевин, пожимая ему руку. — Не вставайте.

Сэр Клод окликнул уходящего Кевина.

— Ведь вы из Новой Зеландии, верно?

— Мне думается, — сказал конюший, — что было бы лучше, если бы Ваше Величество приняли сэра Клода в саду.

— В саду?

— Не в помещении, мэм. На свежем воздухе. Королева посмотрела на него.

— Вы хотите сказать, что от него пахнет?

— В некотором смысле, пожалуй, да, мэм.

— Бедняга. — Иногда ей становилось интересно, может, они думают, что сама она не из плоти и крови. — Нет. Он должен пройти в комнаты.

Но когда конюший предложил открыть окно, королева возражать не стала.

— По какому поводу он хочет меня видеть?

— Не имею представления, мэм.

Сэр Клод вошел, опираясь на палки, поклонился в дверях и снова склонил голову, когда Ее Величество протянула руку, приглашая сесть. Королева приветливо улыбнулась.

— Как дела, сэр Клод?

— Очень хорошо. Ваше Величество. А у вас, мэм?

— Очень хорошо.

Королева ждала довольно долго, что он назовет причину своего визита. Ждал и сэр Клод.

— Зачем вы хотели меня видеть?

Пока сэр Клод пытался вспомнить, королева разглядела полоску перхоти на воротнике пиджака, следы яичницы на галстуке и скопившуюся серу в большом отвисшем ухе. Когда-то раньше такие мелочи ускользали от ее внимания, проходили незамеченными, а сейчас бросались в глаза, привносили какое-то беспокойствие и даже заставляли страдать. Бедняга. А ведь он сражался при Тобруке. Это надо записать.

— Чтение, мэм.

— Простите?

— Ваше Величество стали читать.

— Нет, сэр Клод. Мы всегда читали. Только сейчас мы читаем больше.

Теперь, разумеется, она поняла, почему он пришел и чья это была идея, и из объекта жалости свидетель половины ее жизни моментально превратился в одного из преследователей; всякое сочувствие исчезло, самообладание вернулось к ней.

— Я не вижу вреда в чтении, мэм.

— Приятно слышать.

— Но когда им не увлекаются чрезмерно. Беда как раз в этом.

— Вы предлагаете нам нормировать свое чтение?

— Ваше Величество всегда вели такую образцовую жизнь. Надо же было так случиться, что чтение целиком завладело Вашим Величеством. Тот пыл, с которым вы предаетесь этому занятию, вызывает всеобщее удивление.

— Возможно. Конечно, можно прожить жизнь, никого не удивив. Но нам иногда кажется, что гордиться здесь особо нечем.

— Ваше Величество всегда любили скачки.

— Это правда. Только сейчас это прошло.

— Ох, — сказал сэр Клод. — Какая досада. — Затем, внезапно усмотрев возможность перехода от скачек к чтению, добавил. — Ваше Величество и королева-мать любили Дика Фрэнсиса.

— Да, — подтвердила королева. — Я прочла одну или две его книги, — не бог весть что. Зато я обнаружила, что Свифт очень хорошо разбирался в лошадях.

Сэр Клод, не читавший Свифта вовсе, серьезно кивнул, раздумывая над тем, что пока, пожалуй, ничего не достиг.

Они некоторое время сидели молча, и этого оказалось достаточно, чтобы сэр Клод задремал. Королева редко сталкивалась с подобной ситуацией, а когда такое происходило (как-то один из министров ее правительства клевал носом, сидя рядом с ней на какой-то церемонии), реакция ее была, пожалуй, слишком резкой. Ее часто одолевало желание заснуть, да и у кого на ее месте не появилось бы такого желания, но сейчас, вместо того, чтобы сразу же разбудить старика, она медлила, прислушиваясь к его затрудненному дыханию и раздумывая над тем, что когда-то и она окажется такой же немощной. Она поняла, с каким посланием явился к ней сэр Клод, и пришла в негодование, но, возможно, он и сам был посланием, предвестием тягостного бyдyщeгo.

Королева взяла с письменного стола записную книжку и уронила ее на пол. Сэр Клод очнулся, кивая и улыбаясь, словно оценил что-то ею сказанное.

— Как ваши мемуары? — спросила королева. Работа сэра Клода над мемуарами шлa так давно, что они успели стать при дворе притчей во языцех. — Вы далеко продвинулись?

— Я не придерживаюсь хронологии, мэм. Пишу каждый день понемножку. — Конечно, сэр Клод ничего не писал, он сказал это только для того, чтобы предупредить дальнейшие расспросы королевы. — А Ваше Величество когда-нибудь думали над тем, чтобы писать?