Алексей Мальцев - Призрачно всё...

Место падения самолета долго еще напоминало пылающий кратер вулкана. Через несколько минут после взрыва выскочившие из гаражей ошалевшие бомжи сориентировались.

Пока бушевало пламя, никто не мог приблизиться к месту падения самолета. Но вскоре разномастая публика приступила к своим прямым обязанностям, а именно, — к копанию в мусоре.

Повсюду валялись фрагменты тел, конечности. Пахло горелым мясом. С обгоревших пальцев ловкие, давно не мытые руки сдирали браслеты, кольца, перстни. Из карманов доставали бумажники.

К моменту прибытия ОМОНа все, что можно было снять, сняли.

Стараясь не смотреть в глаза Изместьеву, лейтенант зачем-то щипал свои впалые щеки, словно проверял их упругость.

— Вы сказали, что зовут вас Аркадий Ильич Изместьев, а по документам, найденным у вас, выходит, что вы — Константин Леонидович Фаревский. Что живете в Москве, работаете в Институте Красоты хирургом-косметологом. И в паспорте — ваша фотография.

— Сколько раз говорить, что паспорт попал ко мне по ошибке, — кричал Изместьев на представителя закона. Правда, голос свой он при этом не мог узнать. — Рядом с нами рухнул самолет. Фаревский, скорее всего, погиб. Молодой москвич, он был вместе с нами. Там, ночью…

— Никто из вас троих не погиб. Кстати, Константин Леонидович, — лейтенант отложил в сторону бумагу и авторучку. — Чем вы объясните, что три интеллигентных человека, три доктора вдруг оказались ночью на железнодорожных путях? Одно дело, когда бомжи и проститутки, но вы — врачи!

— Нас попросили… — Изместьев замялся, подбирая подходящее словцо. — Нас попросил один человек.

— Фамилия, возраст, адрес, — профессионально «зацепился» за информацию лейтенант. — Кто по профессии, чем занимается?

В этот момент в кабинет постучали. Стройная девушка с погонами младшего лейтенанта, поздоровавшись, склонилась к своему коллеге и что-то начала возбужденно шептать тому на ухо.

— Кстати, Константин Леонидович, — с упором на отчество произнес лейтенант. — Не одни вы удивляетесь по данному поводу. Настоящий Изместьев, по документам, поражен не меньше, чем вы. Хотите взглянуть на настоящего Изместьева?

— Что? — едва не задохнулся доктор. Он хотел крикнуть, что это его фамилия, но потом подумал, что получится совсем как в фильме про Ивана Васильевича «Аз Есьм Царь!» — Вы соображаете, что говорите?

— Пригласите, пожалуйста, — громко обратился лейтенант к коллеге. — Аркадия Ильича.

Через минуту под натужные смешки доктора в кабинет вошел… он сам, возмущенный и растрепанный. Аркадий вскочил со стула, резво подбежал к зеркалу и гортанно застонал. Из зазеркалья на него ошалело взирал молодой муж Ксении Аленевской, зять его одноклассницы Жанны.

Наверное, каждая юная пара, мечтающая о долгой и красивой любви, должна вначале пройти какое-то испытание, проверку чувств. И если любовь окажется сильнее дрязг, измен и клеветы, если она сумеет выстоять, то можно быть спокойным за ее будущее. Пусть этот вариант достаточно жесток, но именно тогда в России будут крепкие семьи, и значительно уменьшится количество бездомных детей и детских домов.

Так рассуждал Егор Кедрач, сидя за столиком ресторана «Камские огни» напротив Кристины и Вениамина. Молодые не могли отвести блестевших глаз друг от друга.

В больнице с Вениамином произошло чудо: он излечился от диабета. Лечащие врачи схватились за голову, когда вынуждены были снижать дозу инсулина до минимума, а потом совсем его отменить, поскольку уровень сахара в крови оставался стабильным.

Сенсационный случай тотчас попал в медицинскую периодику, лечащий врач сел за диссертацию, а сам Поплевко буквально летал на крыльях, так как Кристина сообщила ему, что простила его и больше не сердится.

Видя, как молодежь любуется друг другом, Егор чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он был счастлив, что его ученик Поплевко выздоровел, что у него благополучно решился личный вопрос. Он, собственно, с этой целью и пригласил ребят в свой любимый ресторан, чтобы отметить радостное событие. Но теперь ощущал себя лишним и искал повод, чтобы исчезнуть. Поэтому, заметив появившуюся «на горизонте» знакомую физиономию, тотчас зашевелился:

— Вот что, голубки, я покину вас, — улыбнувшись одними глазами, он вышел из-за стола. — А вы поворкуйте пока в свое удовольствие.

Одноклассника в компании симпатичного молодого человека он застал как раз в тот момент, когда они усаживались за столик у самой эстрады. Надо отметить, что ему никто не обрадовался: ни Ворзонин, ни его собеседник. По лицу психотерапевта поползла не знакомая театралу гримаса, и тот не постеснялся «подкрепить» ее словесно:

— Привет, писака… Извини, у нас приватная беседа.

— Да, Кедр, мы, конечно, рады тебя видеть, но… — неожиданно похлопал театрала по плечу совершенно молодой незнакомец. — Мы с тобой потом поделимся новостями непременно. А сейчас, извини, вопросы просто архиважные.

— Мы разве знакомы? — отдернул Кедрач руку. — Я в первый раз тебя… вас вижу. Вы, собственно, кто такой?

— А я тебя в пятьсот первый, — мгновенно отреагировал молодой, в интонации которого промелькнули знакомые Кедрачу нотки. — Но все подробности в деталях потом, потом… Сейчас, извини, не до тебя. У нас крайне мало времени.

Едва возмущенный Кедрач «отчалил», за столом воцарилось недолгое молчание. Изместьев разглядывал свои ухоженные руки, чувствуя в теле странную легкость и прыгучесть. Ему хотелось вскочить на столик и громко захохотать на весь ресторан. Казалось, падение самолета странным образом изменило не только его внешность, но и темперамент.

Первым нарушил молчание мужчина с внешностью Павла Ворзонина. То и дело дергая себя за усы, он объявил:

— Вот что, Аркадий Ильич… Советую распрощаться с прежним именем раз и навсегда. Метаморфозу, произошедшую с тобой, затеял я. Конкретно — ведущий эрмикт-коатер Института Времени, научный руководитель проекта «Маркиз» Карл Клойтцер. Настало время назвать вещи своими именами. Час пробил.

— Погодите, что-то припоминаю… — наморщил Изместьев молодой лоб. — Кажется, появление на свет гения, рожденного проституткой. Или что-то в этом роде. Все, как в тумане, словно с большого бодуна. Но кое-что уже проступает!

— Проститутка, кстати, должна родить не гения, а его отца. По вине человека, в облике которого я сейчас сижу рядом с тобою, реализация проекта едва не провалилась. Между тем моим визитом и сегодняшним днем в будущем «промелькнуло» почти 25 лет. Сам понимаешь, я стал значительно старше, и обладаю совершенно другой информацией. В облике этого Самоделкина мне будет проще подготовить его клинику к выполнению проекта. К тому же его методика нейро-лингвистического программирования, когда пациент находится в эрмикт-сфере… дает фантастические результаты. Наши ученые были вынуждены это признать. Методики случайно наложились одна на другую… Получилось нечто запредельное. Для обычной человеческой психики, я имею в виду.