Mike Lebedev - 94, или Охота на спящего Единокрыла

Тут надо отдать должное господину Петрову, который сразу разобрался, кто в нашей связке начальник, а кто дурак — и, если и не «сотку» спасая, то хоть жизнь мою, сурово поворотил голову и подбавил в речь деловой тональности:

— Слышь, братан! Я чего подписывал — я и без тебя знаю. Мы с твоим человеком вчера обо всем договорились, и я от своих слов не отказываюсь. Но с утра появились новые обстоятельства… форс-мажорные, усекаешь? И Михаил тут абсолютно не при делах, если что… Вслед за чем напрочь выключил Наставника из зоны своего внимания и снова повернулся ко мне:

— Ладно, Миш. Ты позвони мне тогда недельки через две… а лучше через месяц. Наверняка у нас тут изменится. К лучшему… можешь сразу мне звонить тогда, я обязательно подойду… Ну всё, давай тогда «пять».

Взор мой уже мутился, но боковым зрением я успел заметить, что Оборотняну «пять» предложено не было: ну, максимум, на «два с половиной» (спасибо тебе, Вова Петров, хотя бы за это). Я попытался встать — пол подо мной качался, как «авиагоризонт» на воздушном симуляторе в момент отчаянного захода на вираж. В ушах гудело. Внутри головы с чудовищным грохотом и звоном сталкивались и разлетались какие-то огромные то ли каменные, то ли стальные шары, а также наблюдались и другие признаки ощущения полного Крушения Мечты. Сквозь туманную пелену на глазах я видел, как Оборотнян что-то произносит в мой адрес, и, судя по артикуляции и активно используемым жестам — нечто уничижительное и обидное. Потом он куда-то исчез… как, впрочем, и весь оставшийся вечер.

Утром следующего дня автор, кое-как взявший себя в руки, катил в представительство «Киборга». Без особых уже надежд, впрочем. Да, дело по-прежнему выглядело решенным в нашу пользу на все сто процентов — но автор, уже видя, каким ракурсом развернулась к нему госпожа Удача, лишь мрачно гадал, какие нечаянные радости уготовит она ему на этот раз…

И радости, надо отдать им должное, не заставили себя ждать. Давешняя тётя, отдувавшаяся за всё представительство, встретила нашего героя необычайно радушно: сразу узнала, помогла разоблачиться, провела в помпезную комнату переговоров с многочисленными образцами пьянящей продукции прославленного пивоваренного концерна — и принесла кофе. Вслед за чем извиняющимся тоном сообщила:

— Михаил, Вам придется чуть-чуть обождать: Марик задерживается, возникли неотложные дела. Но она будет в офисе буквально через пятнадцать-двадцать минут…

— ОНА??? — от неожиданности я едва не захлебнулся, — Марик — ОНА???

— Ну а почему же не «она» ? — вопросила тётя с обидой в голосе, будучи, понятное дело, не в курсе всех наших сомнительных знакомств.

— Так она — Марика, что ли? — довольно глуповато и бестактно предположил я.

— Она — Марит, — сообщила тётя с нескрываемым раздражением, — Очаровательная девушка, красивое датское имя…

— Так она датчанка, получается??? (думаю, в этот момент я выглядел в глазах публики просто восхитительно).

— Марит прекрасно владеет английским и немецким, — довела до моего сведения распорядительница, стремясь, очевидно, как-то остановить нарастающий вал вопросов. Затем, проанализировав возникшее на лице автора выражение, со вздохом добавила: В принципе, она довольно сносно говорит и по-русски… Слегка успокоенный последним утверждением, я изящно облизал модную палочку для размешивания сахара — и дверь в «переговорную» закрылась…

…Марит действительно прибыла ровно через двадцать минут. Выглядела она и в самом деле неплохо — ну, во всяком случае, с точки зрения поклонников немногословной скандинавской красоты. Я сдержанно ознакомил ее с целью моего визита, щедро вывалив на стол экземпляры «The Moscow star», скопившиеся за последние две недели. Марит доброжелательно покивала мне ослепительной фарфоровой улыбкой, затем сосредоточенно посмотрела в компьютер, что-то набрала на клавиатуре и, еще раз осклабившись, доложила:

— Да, ми есть размещать реклама ин ё пэйпа… Срок начала старт рекламной кампэйн есть септемба…

Сердце ухнуло вниз в первый раз. «Септемба» — это было слишком далеко. Откровенно говоря, это было где-то за пределами реальности. Хотя эта коза в прихожей про «септембу» могла бы и сама увидеть, не вселяя, но зато и не обрекая тем самым… «Септемба»… Всё хорошо, мать, но деньги нужны нам здесь и сейчас…

— Ми будем есть заключать Контракт…

Ухнуло во второй. В суете вчерашнего вечера я, само собой, забыл испросить у Оборотняна новый «контракт» взамен собственноручно испоганенного… Эх, была не была — и со словами «Мы есть готов!» я выхватил старый…

Марит не без любопытства взглянула на этот чудом сохранившийся шедевр деревянного зодчества. Затем извлекла из ящика стола аккуратно прошитую брошюру толщиной с хорошую «курсовую» — и пояснила:

— Ноу. Ми есть иметь типовой кОнтракт… его есть заключать наш рекламный агентство…

Ухнуло в третий, и более не подымалось. Только теперь я в полной мере осознал пророчество Старины про «нового врага в лице рекламных агентств». Тем не менее, сдаваться не хотелось — и я выступил с новым деловым предложением:

— Ну, мы могли бы связаться с вашим рекламным агентством…

— О, ноу! Не есть тратить ваш драгоценный тайм! Наш эдженси всё есть делать сам! кОнтракт, дискаунт…

Ми есть работать интернешнл, сетевой агентство «…….and

…….», надежный партнер, проверенный время…

«Международный, сетевой агентство», проинформирую я дорогого читателя, по доброй традиции имеет своим названием или непроизносимую буквенную абракадабру — или же пару отцов-основателей, будто бы намеком на их теплые отношения, выходящие за рамки сугубо деловых. В данном случае, имел место как раз второй вариант — и именно в разрезе намекая и подумал: «……..!!! «Всё делают сами…» В общем, и по совокупности причин, и по каждой отдельности — ловить нам более было решительно нечего. «Сентябрь», «Агентство»… Собрав в кулак всё мужество, я вежливо пожелал Марит приятного рабочего дня и откланялся.

— Оу, ваш газет! Вы есть забыть их! — заботливо напомнила мне хозяйка.

— Take it easy, — великодушно разрешил я, что, очевидно, в переводе с моего разговорного научно-технического английского следовало истолковать как «Да ладно, мать, пустое… оставь себе». И, переборов желание немедленно осушить пару-тройку баночек продукции прославленного пивоваренного концерна — вышел во двор.

Весна отступила. Вновь потянуло в лицо пронзительным северным ветром, и низкая облачность вдавила голову в плечи. Кутаясь в пальтишко продвинутой марки Lonsdale, я понуро брел в неизвестном направлении. Хотя идти, собственно, было некуда и незачем. В голове, несмотря на моральную готовность, повторился вчерашний кошмар с шарами и «авиагоризонтом». «Твою мать! — мучительно размышлял я, — Месяц, месяц жизни (это было очень много в те дни — прим. ред.) коту под хвост! Заброшенная «война», позабытый профессор Падингтович… я даже в футбол последний раз играл уже не помню когда! И всё ради чего? Ради того, что сейчас исподволь закрадывается такая парадоксальная и пугающая мысль, что будто бы, как бы и словно не особо хочется жить???…» И, сжимая в кармане так и оставшиеся в одиночестве решительно и бесповоротно ПОСЛЕДНИЕ ДЕНЬГИ — я потащился дальше…