Mike Lebedev - 94, или Охота на спящего Единокрыла

Это было уже слишком. Всё, всё можно потерять, всё, кроме чести, но… «Умри, но дерби выиграй!!!» Три-четыре. Мир рухнул окончательно.

Мы вышли на воздух. Армеец, как и пару месяцев назад, по-прежнему был облачен в свой чудесный белоснежный плащ — и снова не по погоде. Теперь он невыносимо страдал от жары, но максимум, что можно было сделать по этикету — это перевести Изделие в положение «на локти». Что, кстати, выгодно оттенило его знаменитую походку. В таком виде он приблизился к уличному офене, вальяжно швырнул тому деньги и молча ткнул пальцем в бутылку «кока-колы».

— А ты что будешь? — спросил он.

Угощаться в такой день не хотелось, а тратить деньги на напитки, не содержащие алкоголя, по-прежнему не виделось никакого смысла.

— Ничего, — просипел я, — Так постою…

…Ранняя весна, как водится, обернулась холодом и затяжными дождями в конце мая. Заваленная напрочь сессия тяжело саднила в душе печальными глазами профессора Падингтовича. Впереди был месяц военных «сборов». «Список Курбского» неумолимо подходил к концу. Осязаемых результатов не было. Денег, как следствие, тоже. Ждать от Жизни, по большому счету, было нечего…

Я сидел в одном из роскошных компьютерных салонов в павильоне бывшей ВДНХ. Прилива восторга у тамошнего «менеджера по рекламе» газета «The Moscow star» не вызвала. Не спасал ситуацию даже голубой цвет, чудесный образом совпавший с «корпоративной» раскраской предприятия. Обмен мнениями всё равно шел вяло. Хорошо еще, что мой собеседник оказался не только тезкой, но и человеком жалостливым, так что, не желая, видимо, сразу выгонять меня обратно под дождь, перевел разговор в русло «о том, о сём». Параллельно мы внимательно прислушивались к тому, что происходило буквально в двух шагах от нас, в основном, так сказать, блоке приема гостей.

О, вот там дела творились гораздо интересней! Заказать себе продвинутую игрушку явился солидный восточный человек. Очень восточный. И очень солидный, так как число одних только «консильери» в черных костюмах и остроносых штиблетах доходило до пяти. Ублажать его, как шепотом поведал мне Михаил-местный, выскочил сам генеральный директор, суетливый и взъерошенный очкарик, который ужом вился вокруг заморского гостя и, очевидно, без умолку сыпал словами и терминами, тому весьма недоступными. Мужчина, силясь понять этот птичий язык и не выглядеть совсем уж полным «ламером», кивал и тыкал унизанным «рыжьём» пальцем в заботливо подкладываемые ему бумаги и комплектующие будущего аппарата, задавая иногда самые неожиданные вопросы.

— Ну харашо, Вадым, это я понял. Платы, шматы, процессор… А скажы вот — клавышы я магу залатые заказать?

Очкарик остолбенел. Мы с моим визави понимающе переглянулись и едва хором не прыснули со смеху. Он жестом показал, что если я буду сидеть тихо, то вполне смогу досмотреть это ослепительное шоу до конца. Что ж — это было уже неплохо…

— Нет, — испуганно сказал очкарик, когда пришел в себя, — К сожалению, это невозможно…

— Пачыму? — удивленно поднял брови посланник Востока, и «консильери» за его спиной тут же нервно напряглись. Нечасто, надо понимать, приходилось им слышать слово «нет» в ответ на свои просьбы…

«Твою мать!!! — горестно подумал я, — Ну куда я попал??? Вот томлюсь я здесь, такой весь из себя, уже фактически пятикурсник, «дипломник»… и я ЗНАЮ, почему «клавышы» ну никак нельзя сделать золотыми… Зато денег у меня не шиша. А это дитя гор, небось, и физику-то в школе не изучало, если и вообще в неё ходило — а вот поди-ка ты: сидит, «платы-шматы»… Куда, господи, куда???»

— Ну как же, Вы же понимаете, — извернулся очкастый, стараясь ни на капельку не расстроить уважаемого заказчика, — Понимаете, золото — это проводник. Оно проводит электричество, поэтому металлическая клавиатура… ну, в смысле — золотая… Она принципиально, по законам физики, так сказать, работать не сможет…

— Вадым, я поныл пра элыктрычество… — мужчина сделал величественный жест рукой, — Что тагда ты можэшь прэдложить? Слоновую кость, к примэру — можэшь??? Эсть в наличыы?

Очкарик побледнел. Я искренне сочувствовал ему — ну действительно, из-за такой ерунды, как отсутствие на складе кнопок слоновой кости, потерять столь козырного заказчика, когда дело, казалось, уже было на мази…

— Понимаете, — ухватился за последнюю соломинку покрывшийся мелким потным бисером носитель окуляров, — Мы, конечно, можем заказать. Эксклюзивно для Вас… но я боюсь, что слоновая кость… Слишком тяжелая просто, контакты будет придавливать, «коротить» там… Я предлагаю просто подобрать цвет, максимально подходящий… в этом случа…

Восточный мужчина выставил вперед ладонь, показывая, что в дальнейших комментариях не нуждается. После чего, выдержав эффектную паузу, едва кивнул головой кому-то из своих головорезов и вынес вердикт:

— Харашо, Вадым. Мэня всё устраывает. Я дэлаю прэдаплату…

Тотчас подскочил один из советников и распахнул перед носом «Вадыма» блестящий «дипломат». Содержимое аксессуара сомнений не вызывало. От немедленного падения в обморок по схеме «не группируясь» счастливого генерального удержало лишь то, что он по древнему горскому обычаю был на прощание крепко прижат к груди благодетеля. После чего вип-посетитель занял место посреди немедленно выстроившихся «свиньей» адъютантов, и делегация неспешно удалилась. Пора, в общем, было собираться и мне…

— Тезка, ну-ка — обожди-ка минутку… Я сейчас. Покуда момент подходящий! — с этими словами местный Михаил подмигнул мне, ловко перемахнул через спинку кресла и, подбежав к генеральному, заботливо взял того под локоток. Очень вовремя, так как опорные члены очкарика по-прежнему не выказывали должной твердости. Затем Михаил что-то зашептал ему на ухо, периодически показывая в мою сторону свернутой в трубочку газетой «The Moscow star». Выслушав доклад, господин Директор, сощурившись поверх очков, внимательно поглядел на меня и весело изобразил руками в воздухе нечто… видимо, примерно так господа русские офицеры, сорвав банк при игре в «вист», торжественно объявляли — «Всем шампанского!» После чего скрылся где-то в недрах подведомственной ему организации…

— Порядок! — сообщил мне тезка по возвращении. — Даем рекламу у вас. Он сейчас видишь — на всё согласен! На двести баксов что можно разместить? И когда?

— На двести — одну шестнадцатую. В сантиметрах это будет… — сообщил я без особого энтузиазма, — На завтра — уже нет, вечер почти уже… а на послезавтра — без проблем.

— Окей, — сказал Михаил и исчез вслед за генеральным. Я, вздохнув, принялся заполнять графы контракта. Надеяться все равно было не на кого и не что.

Через пять минут мой контрагент вновь вынырнул из-за кулис и положил передо мной дискету и листок с распечаткой «макета».