Катажина Грохоля - Сердце в гипсе

— А у тебя есть доказательства, что ты мне давала? — Остапко вскинула голову, и я увидела ее лицо, перекошенное гримасой бешенства. — Есть? Перестань меня преследовать, у меня и без того масса проблем!

Я увидела в ее голубых глазах дно своей глупости.

— Я вынуждена отсюда съехать! Я не в состоянии даже снять квартиру! Мне придется вернуться в Щетинек, домой! Я оказалась в значительно худшем положении, чем ты!

Я плелась по проспекту в сторону вокзала как пьяная. На ватных ногах. Люди, спешившие мимо, проплывали будто видения из снов. Я не различала их лиц, все утратило резкость, став размытым пятном. Дома и трамваи, машины и люди маячили, словно во мгле. Стояло начало июля, мне было тридцать восемь лет, и моя жизнь пошла под откос.

Уход Экса к Иоле был ничем. Не в счет и то, что приходилось спать с ним в холодной постели, и отсутствие оргазма в течение долгих лет. Сущая безделица и мое заявление шефу, сделанное три дня назад, что я в любом случае буду искать себе место получше. Это же надо, я повела себя как наивная, безответственная кретинка, разрушив свое светлое будущее. Адам уйдет от меня, узнав, что я наделала. Я не имела права прикасаться к нашим общим деньгам. Я обманула его по всем статьям. Дотащившись до вокзала, я села в последний вагон. Бездумно смотрела в окно. Пейзаж быстро сменялся. РУТЕК ЗАБЕРЕМЕНЕЛ ОТ СТАСИКА — мелькнула надпись на стене. ВОЗДАЙ ГОРОДУ СЕКСА И БИЗНЕСА.

Бизнес! Почему я сосредоточилась на бизнесе, а не на сексе?

Я наблюдала за тем, как входили и входили люди, пока вагон не набился битком. Рядом со мной какой-то молодой человек вытащил плеер и заткнул себе уши наушниками, а затем запустил какую-то музыку так громко, что у меня остановились мысли. Я должна была предотвратить беду. Адам не должен ничего узнать. Я вылезу из кожи вон. Приду к шефу с повинной головой и извинюсь перед ним за идиотские шуточки. Буду отвечать на все-все письма, — вчетверо больше чем сейчас. Пойду в уборщицы. Стану посудомойкой. Трудно сказать, чего я только не сделаю, чтобы Адасик ни о чем не узнал. На полпути к дому план на ближайшие три месяца был уже готов: одолжу где-нибудь эти десять тысяч и положу их обратно на счет. Потом подумаю, как возвращать долг.

Адам поджидал меня с ужином. Приготовил бадью салата из сардин, насыпав туда огромное количество приправ, зажег керосиновую лампу в саду и широким жестом пригласил меня к столу. Я мыла руки с чувством глубокой вины. А затем, нацепив на лицо улыбку номер пять, радостно вышла в сад. Салат был потрясающий. Сейчас сидел на другом конце стола и смотрел на нас, казалось бы, довольно спокойно, но подозрительно широко открытыми глазами. Адам сделал движение, видно, желая прогнать кота, но, взглянув на меня, лишь сказал:

— Ладно уж. Как-никак каникулы.

Мы просидели в саду до двенадцати. Обнимались и любовались небом.

И я знала — расшибусь в лепешку, но не допущу, чтобы мы расстались.

Аля согласилась одолжить мне на месяц деньги! Мир не настолько жесток, и он так чудесно пахнет! Каждый год я разыскиваю колосья различных злаков, чтобы их срезать перед жатвой. Якобы хлебные колосья, поставленные в углу комнаты, служат залогом изобилия на весь год. Возможно, это лишь предрассудок, но с некоторых пор у меня стоят и овес, и пшеница, и рожь. Жаль, что Остапко об этом не знала. Ей удалось бы избежать многих проблем. Лето в разгаре — не стану сегодня предаваться думам о быстротечности времени и сокрушаться о том, что осень уже не за горами.

Я поехала в Варшаву, чтобы встретиться с Алей. Аля — единственная моя знакомая, у которой имеются деньги, и я упросила ее дать мне в долг. Аля работает со мной, она — заместитель ответственного секретаря редакции и замечательная подруга. У нее есть лишь один недостаток. Стоит ей куда-нибудь поехать — она мгновенно влюбляется. В этом году она поехала на море уже в начале июня — пляж, шум моря и всякое такое — и, как водится, вернулась влюбленная. Ладно бы ей еще приглянулся какой-нибудь порядочный мужик из своего же города! Так нет! Ее избранником всегда становится кто-нибудь, живущий самое меньшее в двухстах километрах от нее. Я ей очень сочувствую. Хотя она влюбляется всегда удачно! Уже много лет! И разумеется, каждый год в нового мужчину.

И всегда, ну просто всегда — независимо от того, куда едет (даже с курса похудения привезла большую любовь!), она встречает именно самого что ни на есть подходящего мужчину. Свободного. Интересного. Симпатичного. Которой тоже от нее без ума. Чудеса да и только — сколько уж лет подряд ее жизнь изобилует большим количеством незабываемых романов. С некоторыми из ее мужчин я знакома. Нет чтобы ей попался какой-нибудь недотепа! Или хотя бы дурак! Или же чтобы у него были какие-нибудь очевидные изъяны. Так нет. Порядочные, милые люди, не чающие в ней души, но — увы! — расстояние делает свое, и очередной роман всегда заканчивается одним и тем же.

Он приезжает, потом звонит, потом приезжает все реже, потом у нее то есть время, то его нет, потом они звонят друг другу уже не по три раза на день, а раз в неделю — чему я особенно не удивляюсь, как только посмотрю, что вытворяют наши службы связи, — и, глядишь, где-то под Рождество — всего лишь открытка с поздравлениями. Ничего не значащая.

Но при всем при этом Аля отлично держится. Не плачет, не психует. Проявляет достойную удивления рассудительность.

— Ну что же, такова жизнь. Расстояние. Мы не выдержали испытания временем, — заключает она.

А потом наступает чудный июль и август — и она снова уезжает.

И весь цирк начинается заново.

Этим летом Аля отправилась в отпуск уже в июне. Отдыхала на прелестном, холодном польском море. И там повстречала любовь, о которой мечтала всю жизнь. Она вернулась мало того что загорелая, но вдобавок и окрыленная.

— На этот раз это именно он! — убеждала она меня, вернувшись с моря. — Мы будем вместе до конца жизни.

Мужчина на этот раз живет где-то на Одре. Это было две недели назад. Что произошло за эти две недели? Даю слово, я знаю о жизни немало (из писем в редакцию, ясное дело), но такое даже в голове не укладывается. Дело в том, что мужчина ее мечты примчался в столицу, едва лишь вернулся с моря. Не знаю, успел ли он постирать свои вещи или просто сменил рубашку и сразу сел в поезд, направляющийся прямо в Варшаву. Он позвонил, что приехал. Аля чуть с ума не сошла от счастья. Хотя не скрывала, что он застал ее врасплох, ведь у нее и работа, и в парикмахерскую надо успеть, да и виделись они всего-то два дня назад. Но потеряла голову. Все выходные они бродили по Старому городу и Лазенкам 8и клялись друг другу в вечной любви.

Он уехал. Звонил ежедневно в течение последующих четырех дней. В пятницу пригласил ее к себе. Аля изящно выкрутилась, — пусть даже это большая и единственная любовь, но ведь они совсем недавно виделись. Придумала сто восемь причин: мама, срочная работа, дом и так далее. Тогда он сказал, что приедет сам. Вот тут у нее началась легкая паника. Потому что они виделись всего четыре дня назад.