Ларс Свендсен - Философия Зла

Я благодарен за ту поддержку, которую мне оказали друзья и коллеги. Анне Гранберг, Томасу Нильсену, Хельге Сваре и Кнуту Улаву Омосу за ряд конструктивных замечаний, важных поправок и исправление недочетов. Хельге Йордхейм за ценные предложения, в частности за совет перераспределить главы во второй части книги, что повысило четкость структуры материала. Эйнара Эверенгета благодарю за замечания к главам, посвященным теории Арендт. Хильде Норргрен - как обычно, лучший читатель, внесла множество корректив. Мой редактор Ингрид Угельвик оказывала неоценимую помощь в ходе работы над книгой. Благодарю всех за оказанную поддержку, Вы мне здорово помогли. Все допущенные ошибки и недочеты, разумеется, лежат целиком и полностью на моей совести.

Несмотря на то что понятие «зло» кажется устаревшим, пережитком далекого от современности прошлого, когда представление о мире было основано на христианском учении, зло тем не менее является для нас реальностью. Мы видим зло, творим зло и подвергаемся злу. Однако мы как будто всякий раз о нем забываем, ведь так непросто все время о нем помнить. В 1939 году Томас Манн констатировал, что мы вновь познали разницу между добром и злом, и был абсолютно прав 17 17 Mann: Das Problem der Freiheit. . Раз за разом мы обретаем это знание, чтобы вновь его утратить. Е.М. Чоран пишет: «Мне становится все сложнее и сложнее распознавать добро и зло. В тот день, когда я не смогу отличить одно от другого - если он настанет - будет таким шагом вперед! Шагом к чему?» 18 18 Cioran: Søderrevet, s. 108. Я думаю, к катастрофе. Но мы узнаём зло, когда оно обретает лицо, идентичность, как это произошло в начале девяностых. Мы следили за событиями в бывшей Югославии, узнавали о массовых убийствах, насилии и чудовищных зверствах. Читали о бессмысленной жестокости, когда сербские войска принуждали мусульманских отцов и сыновей совокупляться друг с другом или с другими мужчинами, о том, как раздетых донага мусульман заставляли смотреть на обнаженных женщин и при возникновении эрекции отрезали пенис. Сложно найти хоть какое-нибудь объяснение тому, почему это происходит. События в Югославии стали потрясением для нас, поскольку мы не представляли себе, что такое может произойти в наши дни, и тем более в той же части света.

Эндрю Дельбланко начинает книгу «Смерть Сатаны», утверждая, что в наши дни между злом, о котором мы знаем по опыту, и нашим интеллектуальным инструментарием, необходимым для понимания зла, существует огромная пропасть. 19 19 Delblanco: The Death of Satan, s. 3. Зло теряется на заднем плане, тонет в грохоте и шуме современной жизни. Мы являемся свидетелями социальных бедствий и жестоких преступлений, однако за исключением тех особых случаев, когда мы точно знаем, кто именно совершил преступление, нам не кого винить, мы не в состоянии определить, откуда исходит зло. В христианстве все зло сводится к Сатане, но в наши дни, когда Бог умер, умер и Сатана. Смерть Сатаны создала для его убийц, людей, проблему в обсуждении зла. Как говорить о зле, лишившись главного злодея?

Жан Бодрийяр задается вопросом, что сегодня происходит со злом, и отвечает - оно проникло всюду 20 20 Baudrillard: The Transparency of Evil, s. 81. . Это напоминает сказку Х.К Андерсена «Снежная королева», в которой осколки разбившегося дьявольского зеркала, искажающего все, что в нем отражается, попадали в глаза и сердца людей, начинавших видеть дурное всюду, куда бы они ни посмотрели 21 21 Схожесть между мировоззрением Бодрийяра и «Снежной королевой» Андерсена довольно условна, поскольку тот, кому в глаз попадает осколок дьявольского зеркала, также видит в доброте и красоте лишь уродливое и дурное. У Андерсена, следовательно, все вокруг просто выглядит уродливым и дурным, в то время как, с точки зрения Бодрийяра, зло действительно присутствует во всем. . Для большинства из нас понятие зла не ассоциируется с будничной жизнью, с нашими ежедневными занятиями и событиями повседневности, зло обнаруживается посредством СМИ: мы читаем или смотрим репортажи о геноциде, гуманитарных катастрофах, немотивированной жестокости и несчастных случаях на дороге. Мы сталкиваемся с парадоксом - зла как будто бы нет и в то же время зло вездесуще: зло отсутствует в нашем отдельном опыте и зло вездесуще, если основываться на реальности, освещаемой в СМИ. Бодрийяр как раз это и утверждал - зло повсюду, и именно поэтому мы утратили язык, на котором можно говорить о зле 22 22 Baudrillard: The Transparency of Evil, s. 81,85. . Сьюзен Зонтаг указывает на подобную проблему:

Но как в нагие время можно высказать жесткую нравственную критику? Как, если так многое вокруг возмущает? Как, если мы ощущаем зло, но уже утратили религиозный или философский инструментарий, позволяющий нам внятно говорить о зле? Пытаясь осмыслить безмерное или абсолютное зло, мы стараемся подобрать подходящие метафоры 23. 23 Sontag: Sykdom som metafor, s. 92.

Зло рассредоточено, его сила уже не имеет единого начала. Бодрийяр пишет, что мы живем в таком мире, где неразумие побеждает на всех фронтах, и это неразумие как таковое есть принцип зла 24 24 Baudrillard: Fatal Strategies, s. 7. . Согласно Бодрийяру, наш мир пропитан злом насквозь, и мы не знаем языка, на котором можно говорить о зле. Поэтому он предлагает восстановить принцип зла в том виде, в котором он формулируется в манихействе и других мифологиях, религиозных учениях, в противоположность принципу добра, и таким образом возродить дуализм 25 25 Ibid. S. 77. . Наше представление о зле должно быть скорее обновлено, нежели восстановлено, пишет Эндрю Дельбланко, однако не уточняет, как именно 26. 26 Delblanco: The Death of Satan, s. 9

С другой стороны, можно возразить, что зло всегда было повсюду «Зло» включает в себя огромное множество различных ситуаций, поэтому «зло» не укладывается в рамки того, что мы в состоянии себе представить и постичь. Вероятно, зло в самом общем значении этого слова можно понять, только взяв за основу мифологические представления. Поль Рикёр в своей теории о символике зла исходит из того, что зло в некотором смысле непостижимо для философской рефлексии - поскольку разум обусловливает мышление, которое не вмещает зло, - в то время как мифы и символы могут помочь нам понять 27 27 Ricoeur: The Symbolism of Evil . Эти мифы, однако, легко преобразуются в онтологию, то есть то, что является простой формой представления, принимается за реально существующую силу Таким образом, миф несет функцию не символа, а скорее объяснения. Рикёр утверждает, что необходимо искоренить миф-объяснение, чтобы восстановить миф-символ 28 28 Ibid. S. 350 . Однако какой символизм зла открыт для нас?