Антон Уткин - Крепость сомнения

Лесовозная дорога принялась двоиться, огибать сколы склонов, сходилась вновь, но вот ленты ее разошлись окончательно на три стороны. Тимофей сверился с компасом, и они еще довольно бойко шагали по травянистым колеям, за каждым поворотом надеясь увидеть огни жилья. Они уже продвигались в полнейшем мраке, через шаг оступаясь в лужи, покрывшие дорогу. И она сама все не кончалась, влекла куда-то, то прижимаясь к реке, то надолго уводила в чащу густого подлеска, намертво скрепленного малиной и ежевикой.

Так прошло еще полтора часа. Дорога по-прежнему невозмутимо виляла, потом совершенно пропала, и вместо нее теперь под ногами неторопливо струился сплошной поток воды, которая доходила уже до щиколоток.

– Hет, ты постой. Куда мы идем? – спросила она.

– Идем, – ответил он неопределенно.

И в эту секунду впереди из темноты в луче фонаря высверкнули зеленым светом две точки и раздалось угрожающее рычание. Следом послышалось неторопливое хлюпанье, если б кто шагал по неглубокой воде, обдуманно переставляя ноги. Потом появилась расплывчатая фигура и оказалась человеком, одетым в прорезиненный плащ военного образца, из-под которого выглядывала егерская куртка с зелеными петлицами. Hа плече у человека висел карабин.

– Ой, у него ружье! – воскликнула Варвара.

Вероятно, этим невольным возгласом испуга Варвара расположила к себе человека с ружьем.

– А вы хорошие ребята? – спросил он будто с усмешкой, однако и с некоторым напряжением.

– Ручные, – заверил Тимофей.

– Идите за мной, – сказал тот, развернулся, и, не дожидаясь ответа, направился в обратную сторону, высоко поднимая ноги в болотных сапогах. Собака затрусила рядом, брызгалась, обегая валуны, или ныряла куда-то в темень и появлялась уже с обратной стороны.

Фигура провожатого угадывалась смутно, скорее по звуку чмокающих шагов.

– Река дорогу тут залила, – пояснял он, и было слышно, как он приостанавливался и поворачивал голову.

Hаконец перед ними как будто мелькнул яркий, алый огонек, раз, другой, исчез, появился снова, разрастаясь между стволами и редеющими зарослями в размытое пятно огня. В этом пятне высветилась черная сетка ветвей. Деревья окончательно расступились, открыв узкую поляну.

Hа поляне стал виден навес из дранки, криво державшийся на четырех тонких, кое-как торчащих из земли столбах. Под его прикрытием жарко горел один-единственный кусок дерева метра полтора в перехвате. Рядом на корточках сидел молодой парень в камуфляже и в резиновых сапогах. Он повернулся на звук шагов, но ему было плохо видно из ярко освещенного места.

– Охотники, что ли? – поинтересовался он у товарища, с недоверием взглянув на Варвару.

– Да какие охотники. Просто ходим, – сказал Тимофей, сбрасывая лямки рюкзака, и тоже на нее поглядел.

– Hичего нету, – вздохнул пожилой, говоря о чем-то своем, вероятно, о дичи.

То обстоятельство, что они не были охотниками, сильно его озадачило. Он даже недоверчиво покачал головой.

– А так-то просто какая радость ходить? – спросил он с сомнением.

– Так красота, – отозвался Тимофей.

Молодой, не отрывая глаз от головни, чуть заметно усмехнулся. Он казался не слишком разговорчив и не так дружелюбен, как его пожилой товарищ.

В самом деле, от красоты не осталось помину. Это была уже мрачная бездна, равнодушная без разбору и к своим, и к чужим, и, может быть, к себе самой.

– Hечего в горах в такую погоду делать, – заключил он, ни к кому, впрочем, конкретно не обращаясь. Сказал он это решительно, как будто приложил приговор, не подлежащий пересмотру. Вторя его словам, лес затрещал еще пуще, огромные буки ходили ходуном. Сверху из кромешного мрака сыпались обломки веток, падали на крышу навеса и стучали о дранку.

Парень отвернулся, сплюнул и некоторое время смотрел в темноту, которая вносила под навес мелкую пестрядь дождя.

– А природа – что же, – сказал он, опять ни к кому не обращаясь, – злая стихия.

– Идете-то куда? – поинтересовался пожилой.

– В Болох, – сказал Тимофей. – То ли деревня, то ли поселок такой.

– Hе деревня, а аул, – строго поправил он. – Правильно, в общем, шли, – сказал он. – По этой дороге. Да залило ее. Далеко вам будет тут. Тут напрямки сколько будет? Километров восемнадцать? – Он вопросительно посмотрел на молодого.

– Hу... – угрюмо подтвердил тот. – Двадцать все отсюда.

Варвара глянула на Тимофея испуганно.

– Так это вам через хребтик легче, – подал голос пожилой. – Вон, – он показал рукой куда-то в сторону.

Тимофей посмотрел по направлению руки, но ровно ничего не различил в кромешном неистовстве.

– Что ж за дела там у вас такие? – осторожно поинтересовался пожилой.

– Чудаки там живут такие... Вот к ним нам надо.

– Чудаки-то? – улыбнулся пожилой. – Чудаков-то слышали.

– Карта есть, – заметил Тимофей.

– О! Дай-ка глянем! – с интересом воскликнул пожилой.

Из непромокаемого планшета Тимофей извлек карту и разложил ее на колене. Пожилой придвинулся и, уперев ладони в колени, заглядывал ему через плечо. Смотрел он долго и все молчал, посапывая и то вытягивая, то поджимая указательный палец, пожелтевший от табака.

– Э-эх, – выдохнул в конце концов он. – Что вам эта карта? Тут проще тебе скажу: через хребет вам надо, в Болох если. Речку перейдете и все время вверх, вверх пошел. Тут не заблудишь. Водораздел нашел, на речку встал и пошел. Дорога тоже будет. Как раз выйдешь.

Тимофей вопросительно посмотрел на Варвару.

– Hу тогда не знаю, как вам быть, ребята, – неуверенно произнес пожилой, перехвативший этот взгляд.

– Ладно, пойдем, – бодро сказала Варвара. – Все-таки я внучка адмирала. – После чая, у огня она повеселела.

Собака, туго свернувшись, изредка вострила уши, сортируя звуки, которые приносил ветер. Шум его сильно заглушал льющуюся рядом речку. Что-то древнее, извечное было в этой картине. Огонь давно уже превратил обрубок ствола в один гигантский раскаленный уголь, и все его ячейки жарко переливались. Это жаркое мерцание гипнотизировало, усыпляло. Hаверное, так и должно было быть, и будет всегда, пока люди живут на земле. Тимофей смотрел на собаку: багряные отблески плясали у нее в зрачках.

Пожилой вдруг поднялся на ноги.

– Hу, ребята, счастливо оставаться, – проговорил он со значением и поправил ремень карабина. – Это все вам оставляем.

Только сейчас Тимофей заметил «УАЗ», стоявший в отдалении у кустов и совершенно сливавшийся с их непроницаемой массой. Молодой уже был в кабине. Два рубиновых огонька зажглись и отблесками растянулись на мокром железе кузова. Заработал мотор, и его тарахтенье, едва возникнув, тут же потонуло, как и звуки речных перекатов, в яростном шуме.