Владимир Кунин - Мика и Альфред

Утром Мика проснулся с невероятным трудом.

Невыспавшийся, в дурном расположении духа, он оглядел соседнюю кровать, на которой, завернувшись с головой в одеяло, дрых Альфред.

Чтобы не устраивать толкотню в ванной, Мика решил разбудить Альфреда тогда, когда уже сам себя приведет в порядок.

От невыспанности Мика даже зарядку не стал делать. Боялся, что подскочит давление. Альфред полночи шушукался по телефону с Пусси. То давал ей какие-то строгие указания, то домогался признаний в любви, то бормотал вообще черт знает что!..

Несчастный Мика волей-неволей сквозь сон слышал обрывки этого воркования, а поэтому те несколько часов, которые ему удалось подремать, совершенно не освежили его.

Он принял душ, побрился, тщательно растер свою физиономию одеколоном «Гаммон», к которому пришел тернистым путем долгих поисков, проб и ошибок и остался ему верен навсегда.

«Навсегда — это сколько? — подумал Мика. — Год, два?…»

Вышел из ванной и растолкал Альфреда. Альфред что-то промычал и еще плотнее завернулся в одеяло. Тогда Мика не стал с ним церемониться и с громкой командой: «Эскадрилья, подъем!!!» — безжалостно сорвал с Альфреда одеяло.

И обомлел!!!

На Михаила Сергеевича Полякова семидесяти двух лет от роду, высотой в один метр и семьдесят восемь сантиметров, смотрел небольшого роста МИКА ПОЛЯКОВ лет тридцати пяти — тридцати восьми, с прекрасно развитой мускулистой фигуркой тринадцатилетнего мальчишки — точно такой же, какая была до войны у настоящего Мики Полякова, когда он выиграл первенство Ленинграда по гимнастике в разряде мальчиков!..

И не было на Альфреде никакой фольклорной бороды, никаких усов…

— Елки-палки, чтоб не сказать хуже… — только и вымолвил Мика. — Альфредик, это ты или я в миниатюре?

— Я, а что? — спросонок не понял Альфред.

— А где же борода, усы, ненаглядный ты мой?!

— А… Так я еще вчера сбрил, когда ты заснул. Ты же сказал…

— Потрясающе! — восхитился Мика. — И поэтому ты ночью проворковал с Мюнхеном примерно с полсамолета?… Вставай, нас уже наверняка все ждут внизу, в холле.

— Подожди, Мика! — поспешно натягивая на себя шорты и майку, тревожно проговорил Альфред. — Если я сегодня в вертолете снова вдруг неожиданно начну ПРОЯВЛЯТЬСЯ, ты меня сможешь как-нибудь подстраховать?

— Попробую. В конце концов, как говорил мой дорогой и старший друг Вадим Евгеньевич Эйгинсон, биоэнергетические возможности человека неограниченны. Теперь попробуем использовать эту диковатую особенность моего организма на благо и спокойствие моего верного партнера.

Через тридцать минут после вылета с вертолетной площадки Ираклионского аэропорта, пролетев всего тридцать девять морских миль над Эгейским морем, приземлились на небольшом островке длиной в два с половиной километра и шириной в одну тысячу семьсот метров.

Еще в воздухе агент и представитель «Аргонавта» сообщили Мике, что этот островок названия не имеет — только порядковый номер в системе Греческой акватории. И если остров Мике понравится и ему захочется его приобрести, Мика может назвать этот остров любым именем, которое ему заблагорассудится. Оно тут же будет зарегистрировано во всех документах.

… Когда вертолет сел у самой кромки прозрачно-голубой воды, а Мика с Альфредом выпрыгнули на песок, им показалось, что они ВЫПРЫГНУЛИ ПРЯМО В СВОЙ СОН!..

Все вокруг было оттуда — из детских Микиных снов, возникавших на протяжении всей его долгой и путаной жизни…

Из снов, которые у Мики перенял Альфред, СУЩЕСТВО, созданное Микиным Воображением и Одиночеством…

ЭТО БЫЛ ТОТ САМЫЙ ОСТРОВ. Только пока еще без домиков…

Шелестели высокие пальмы над головой Мики Полякова — старого русского художника, ласково и тихо плескалась вода у ног его Домового — Альфреда, заметно утрачивающего свою «Потусторонность», превращавшегося в обычного мужика, так безумно похожего на Мику Полякова тридцатилетней давности…

Пятеро человек вопросительно смотрели на растроганного старика — два представителя фирмы «Аргонавт» и двое из «Санфлауэра». А еще на Мику смотрел двадцатилетний мальчик-переводчик, который еще десять лет тому назад понятия не имел о том, что он — грек…

Только этот мальчик и Альфред видели слезы на глазах старика Полякова. Остальные деловито ждали его решения.

— Ну как? — наконец решился спросить агент «Аргонавта».

Мика посмотрел на него, не скрывая слез, хрипло и счастливо рассмеялся и сказал:

— Заверните!

В Мюнхен прилетели владельцами острова.

Взамен безликого канцелярского номера остров был зарегистрирован под названием «Микин остров».

Так назвать остров предложил молоденький греко-грузинский паренек-переводчик. Эта идея страшно смутила самого Мику и привела в восторг всех остальных. И Мика сдался…

Теперь во всех документах владельцами острова числились два человека: «Поляков Михаил Сергеевич и Поляков Альфред Михайлович».

При оформлении документов Мика объяснил, что Поляков Альфред — вот такое забавное имечко у русского человека!.. — является его ближайшим родственником, можно даже сказать, приемным сыном, который должен будет вот-вот появиться…

Он вдвое моложе маэстро Полякова-старшего и, естественно, обязан унаследовать все, если что-нибудь, не дай Бог, произойдет с самим маэстро. А пока все в порядке, Поляков-старший сможет навалить на него весь комплекс административных обязанностей, которые самому маэстро по причине его почтенного возраста уже не под силу.

«Санфлауэр» пообещал сдать, как говорят теперь в России, «под ключ» тридцать домиков с кондиционерами, бассейнами, ваннами, спальнями, гостиными, кабинетами, комнатами для гостей, факсами, телевизорами и телефонами ровно через четыре месяца!

В эти же сроки «Санфлауэр дель вебб коммюнити» обязан будет сотворить морской причал для большого катера с глубокой осадкой; взлетно-посадочную полосу для легкомоторных самолетов; ангар с авиаремонтной мастерской; водоопреснительный блок; небольшую электростанцию на жидком топливе; и конечно же, отдельный медицинский комплекс, оборудованный по самому последнему слову немецко-американской техники!

Для обслуживающего персонала был заказан один низкий и широкий большой дом с удобными квартирками и громадным бассейном.

Ко всему персоналу предъявлялось всего два требования:

1. Чтобы как можно точнее и деликатнее проникать в суть проблем, могущих возникнуть у пожилых русских людей, которые будут жить на этом «острове спасения» до конца своих дней, вся обслуга должна состоять из греческих эмигрантов, когда-то нахлебавшихся советской власти и покинувших Россию.