Цеханович Геннадьевич - Умирать страшно лишь однажды

Генерал взмахом руки подозвал офицеров с арт. полка и приказал им нанести реактивным дивизионом удар по высоте. Артиллеристы сразу же засуетились вокруг радиостанции, а генерал приказал, как только реактивщики откроют огонь – всем спрятаться. Но минуты проходили за минутой и у артиллеристов ничего не получалось и они стали с опаской поглядывать в сторону генерала.

Конечно, это было нехорошо, но я почувствовал злорадство и одновременно удовлетворение. Так обделаться в такой момент. А ведь у меня в артиллерии многое чего неприятного было, но в боевой обстановке всегда было "чики-чики". И как бы я не относился к Семёнову, к не всегда трезвым Чикину и Пиратову, но сейчас я почувствовал гордость за них и что мы всё таки выше многих артиллерий группировки.

Ощущая подъём, я подошёл к Малофееву: – Товарищ генерал, разрешите и мне открыть огонь. А то что-то реактивщики тянут резину.

Конечно, последние слова не стоило говорить, но пусть меня простит бог. Генерал мотнул головой и я махнул рукой, подзывая Евдокимова с радиостанцией. Быстро продиктовал координаты второму дивизиону и с гордостью поглядел на присутствующих, когда через две минуты снаряды обрушились на высоту. К этому времени ленивый дымок над ИМР постепенно превратился в бушующее пламя и стало понятно, что с инженерной машиной всё покончено.

После окончания огневого налёта, зарычали двигатели БМП восьмой роты и танков, развернувшись в цепь, машины двинулись на высоту. Танки дали несколько выстрелов и через пять минут пехота была около горевшей ИМР. Генерал с подполковником Тимохиным вскочили на танк, я на своём ПРП, командир третьего батальона на БМП помчались на злополучную высоту. На вершине пехоты уже не было, так как они по приказу генерала ушли дальше, чтобы развив успех захватить зелёнку и занять оборону на противоположной её стороне. ИМР ярко горела, выбрасывая в небо копоть от горящей резины, солярки и масла, а Андрюха Яблоков стоял недалеко и с горестным взглядом наблюдал за происходящим.

– Андрей, как хоть всё это произошло, расскажи? – Предложил я товарищу, чтобы хоть на немного отвлечь его от страданий. Майор ещё раз печальным взглядом посмотрел на ИМР и предложил обойти позиции боевиков. Окопы были отрыты давно и местами уже несколько осыпались. Кругом валялись контейнеры от одноразовых гранатомётов "Муха", стрелянные автоматные гильзы, порванная одежда, но без следов крови.

– Чёрт, я позавчера тут ездил и никого не было, поэтому ехал спокойно. И только перед первым выстрелом из гранатомёта увидел боевиков. Душара стоял на колене и спокойно целился. Я только успел пригнуться, как он выстрелил, а они по моему даже не поняли что это за машина прёт на них и били с гранатомёта между катков, предполагая размещения там боезапаса. Поэтому первая граната и попала между катков, не зацепив нас. Второй гранатомётчик тоже туда стрельнул. Это нас и спасло. Духи думали, что мы взорвёмся поэтому не стреляли с автоматов, а то ведь с расстояния в сорок метров они нас просто смели бы с брони. Мы быстро скатились на противоположную сторону и сразу же открыли огонь из автоматов и тут они тоже открыли огонь. А гранатомётчики всё садят и садят с гранатомётов по машине, а она не загорается и не взрывается. Но их было больше, человек пятнадцать, и мы начали отступать. А когда откатились метров на сорок, я смотрю – нас только шестеро. Обернулся и вижу, что механик-водитель когда вылезал из своего люка впереди, был ранен в ногу и сейчас лежит на земле прикрытый от боевиков гусеницей. В башенке машины остался ещё один солдат. Взял одного контрактника и мы метнулись обратно к машине. Огнём из автомата прикрыл отход контрактника с раненым механиком-водителем и помог второму выбраться из машины через люк: тут и его ранило вскольз пулей в спину. Духи видят, что русские уходят из их рук было ломанулись к нам, а в этот момент твои снаряды рванули рядом с их позициями и они повалились на землю. Так мы и отошли…

Андрей замолчал, увидев, что к нам подходит Тимохин: – Борис Геннадьевич, сейчас мы пойдём вперёд. Пойдёшь с нами?

– Конечно, какие вопросы.

ПРП я оставил с Поповым на высоте, здесь же остался и танк Тимохина, а мы пешком, охраняемые разведчиками углубились в зелёнку. Когда-то здесь были небольшие дачи, поэтому вдоль заросшей дороги стояли полуразрушенные заборы, выполненные из подручных материалов, а среди плодовых деревьев виднелись гнилые сарайки и будки. Деревья в основном были покалечены и покорёжены снарядами и минами и куда бы я не бросал взгляд, виднелись воронки от снарядов и мин. Причём, воронки от снарядов были глубиной до метра и диаметром полтора метра, а от мин совсем маленькие. Если деревья около воронок от снарядов были изуродованы осколками от низа до верха, то вокруг воронок от мин кустарник и трава были прямо выстрижены осколками и ветки, кругом валялись крупные и мелкие ветки. Если которые деревья и выживут, то будут восстанавливаться долгие и долгие года. Некоторые воронки ещё дымились, а на верхушках деревьев были видны во множестве купола разных размеров от парашютов осветительных снарядов, мин и ракет.

Взвода 8ой роты промчались по узким дорогам вперёд и мы шли по их следам с настороженностью вглядываясь в заросли, ожидая в любую минуту столкнуться с боевиками. Через несколько сот метров свернули вправо и вышли на большую поляну, посередине которой стоял тригопункт, виднелись остатки каких-то былых сооружений, большая часть которых находилась в земле, откуда торчали разрушенные металлические конструкции. Глубокий карьер, из которого добывали гравий, дополнял картину. Мотострелковый взвод, растянувшись по краю поляны копал окопы. Да, позиции были классные: от окопов открывался отличный вид на промышленную зону окраины Грозного. Внизу в двухстах пятидесяти метрах виднелась асфальтовая дорога, соединяющая Кирово с остальным Грозным и с этих позиций она простреливалась из автоматов и пулемётов взвода на пятисотметровом участке. Здесь же можно было оборудовать отличный наблюдательный пункт и для одной из батарей дивизиона. Почти рядом угрюмо торчало здание мукомольного комбината, а за ним хорошо просматривалась территория ТЭЦ.

Осмотрев местность с этой точки, генерал Малофеев предложил пройти влево до другой окраины зелёнки и осмотреть Грозный с той стороны. Идти далеко не пришлось: зелёнка внезапно окончилась и отсюда открылся великолепный вид. Внизу виднелись здания какого-то предприятия, железнодорожные пути, дальше большое озеро покрытое льдом и опять промышленная зона, на дальней границе которой в дымке виднелись жилые кварталы города.

Из зарослей зелёнки вынырнул Марат Беляев со своими солдатами, навьюченными радиостанцией, буссолью и другими причиндалами для организации наблюдательного пункта. Огляделся и направился ко мне.