Эрленд Лу - Тихие дни в Перемешках

Нина, мне хочется вина, а не выяснения отно­шений.

Вино стоит у мойки.

Там немецкое вино.

Да. И что?..

Я не могу пить немецкое вино.

Не можешь?

Нет.

Но ты можешь открыть его и попробовать?

Нет.

А почему?

Потому что я не могу.

Понятно. В любом случае я свою часть уговора честно выполнила.

До которого часа открыт большой «Лидл» на Олимпиаштрассе?

Не знаю.

А я-то полагал, что ты любишь эту страну и все, что касается здешней жизни, у тебя просто от зубов отскакивает.

Это правда.

Но ты не знаешь, до которого часа в Перемеш­ках открыт магазин «Лидл»?

Не знаю. И нет никаких Перемешек.

Спокойной ночи.

Спокойной ночи.

Спишь?

Ну?

Я понимаю, это слишком интимный вопрос, мы с тобой никогда о таких вещах не разговариваем, но... ты не можешь рассказать мне о твоих сексу­альных фантазиях?

Нееет.

Ну давай.

Прямо сейчас?

Да.

Нет.

Ну давай.

Я не хочу.

Тебе это противно?

Нет, не то чтобы противно, но...

Тогда давай.

У меня их нет.

Кого?

Сексуальных фантазий.

Они есть у всех.

У меня нет.

Конечно есть.

Нет.

Раньше они у тебя были, так?

Раньше были.

А теперь пропали?

Да.

И о чем же ты думаешь теперь?

Не знаю. Обо всем подряд. О театре. Больше всего я думаю о театре.

А ты никогда не подсматриваешь за мной и не раздеваешь меня взглядом, если я, например, стою в какой-нибудь сексапильной позе?

Вроде бы нет.

А других женщин?

Нет. Я же о театре думаю.

А Найджелу?

Я ни разу не думал о ней в смысле секса.

Шутишь?

Нет.

Телеман, меня это пугает.

Понятно. Спокойной ночи.

Телеман, меня это в самом деле тревожит.

Что-то ты слишком тихий сегодня.

По-моему, ты сама говорила, что мы оба тихони.

Да, но сегодня ты тише обычного. Что-то не так?

Да нет, по-моему.

Значит, что-то не так. И что же?

Не знаю.

Наш ночной разговор, да?

Нет.

Бьюсь об заклад, все дело в нем.

Я не думаю о нашем ночном разговоре, Нина. Я этого не делаю.

О чем же ты тогда думаешь?

Трудно сказать. О театре, наверно.

Не ври. Ты думаешь не о театре.

О'кей.

Ты не хочешь поговорить об этом? О том, о чем ты на самом деле думаешь?

Нет.

Совсем не хочешь?

Нет.

Телеман, прости, но я должна в этом разобрать­ся. Извини, но я, в общем, готова даже настаивать.

Понятно.

Это пьеса, которую ты мечтаешь написать, пи­сать не начинал, но утверждаешь, что непрестанно обдумываешь?

Нет.

Тогда дело во мне?

Нет.

В детях?

Нет.

Значит, Хейди. Тебя раздражает, что она слиш­ком много играет в теннис?

Да нет же, господи. Пусть играет сколько захо­чет — во всяком случае до тех пор, пока она четко понимает, что это ты ее заставляешь, а не я.

Я ее не заставляю.

Ты смеешься? Ты только тем и занята, что поку­паешь теннисные причиндалы, договариваешься о тренировках, устраиваешь соревнования и поездки.

Но она сама стремится играть лучше.

Так она говорит. Но откуда у нее эти амбиции, не догадываешься?

Мы говорили о тебе. О том, что ты тише обыч­ного, и я пыталась разобраться почему. Это из-за Германии?

Нет.

Нисколечко?

Нет.

И не из-за того, что Бавария — колыбель на­цизма?

Нет.

Все, я сдаюсь.

Хорошо.

Хотя подожди-ка. Дело в Найджеле, да? Мо­жешь не отвечать, я совершенно уверена, что это все из-за Найджелы. Ведь так? Молчи, молчи, Те­леман, я и так вижу, на тебе это просто написано.

Нина права. Телеман думает о Найджеле Лоусон. Он думает о ней часто, хотя говорить об этом не любит.

Все началось с того, что Нина подарила ему на день рождения «Соблазны Найджелы». Он поблагодарил и подумал, что партнеру дарят кулинар­ную книгу, когда отношения идут к концу, но вслух ничего не сказал. Наоборот. В том, чтобы принять любой подарок, ничем не выдав разоча­рования, Телеману нет равных. Он отлично умеет это с детства: однажды ему подарили на Рождест­во ткацкий станок, и он понял по глазам отца, что тот долго переубеждал маму, но проиграл, мама была вся в предвкушении, и Телеману не захоте­лось ее разочаровать, он живо и радостно побла­годарил и все Святки что-то ткал. Подарок, усво­ил Телеман, строит отношения между дарителем и одариваемым, его ценность в этом, а не в нем самом. И книгу Найджелы Телеман сначала счел подарком как раз такого рода. Но непонятно по­чему он то и дело листал ее. В книге, как водится, были рецепты, фото готовых блюд, описания, как что делать, но он нашел там и фотографии самой Найджелы, она в разных нарядах колдует у пли­ты над кастрюльками, что-то нюхает, смешивает, взбивает, переливает, например молоко из стакана в большую плошку, кладет что-то в рот или соби­рается положить. И взгляд у нее то милый, то лу­кавый, а то и нахальный даже. Если она одета в черное, вид у нее страшно неприступный, к такой Телеман не рискнул бы ни подойти, ни тем более заговорить, но когда она стоит в своем тоненьком голубом свитерке и держит в правой руке, напри­мер, плошку клубники со сливками, а в левой лож­ку, то вся она такая нежная, такая ранимая, что прямо видно, как она нуждается в заботе и уте­шении человека вроде Телемана.

Еще ему нравится, что Найджела такая боль­шая. У нее есть бедра, например. И грудь.

Разговорился с одной дамой в «Лидле».

Вот как? Понятно.

Бертольд и Сабина играют с ее детьми, и я по­нял, что ей было неловко увидеть меня и не пере­кинуться парой слов.

И что она сказала?

Ее зовут Лиза, она из Америки. Она долго рас­сказывала мне о каком-то здешнем замке, что он совершенно сказочной красоты, до потери пуль­са просто, и где-то здесь совсем неподалеку, если я правильно понял.

Нойшванштайн.

Да. Так вот эта женщина долго-долго вынима­ла душу из своего парня, что им надо поехать в Европу посмотреть этот замок, а он ни в какую, ему хотелось в Мексику, короче, нашла коса на камень, дело едва не кончилось разрывом, но по­том она его все-таки допилила, они приехали в Европу, и замок так их потряс, что парень прямо тут же сделал ей предложение, и на свадебных приглашениях они напечатали фото замка, и сва­дебный торт заказали, конечно же, в форме замка, и теперь у них двое детей и они приезжают сюда каждый второй год.

Понятно.

We have so much fun in Europe [9] Нам так весело в Европе (англ.). , повторила она несколько раз.

Понятно.

Я даже думал эту фразу записать.

Запиши.

Пока я ее не забыл.

Думаешь вставить в свою пьесу?

Возможно.

Хорошо. Когда вы встречаетесь снова?

Мне это и в голову не приходило.

Черт, опять села батарейка в зубной щетке.

Обидно.

Обидно? Да это тоска!!! Она, считай, новая.

Ну, поставь ее на ночь заряжаться.

Я каждую ночь заряжаю свою зубную щетку.

А ты не думаешь послать рекламацию в фир­му «Браун»? Я считаю, нельзя им спускать, ког­да они продают нам товар ненадлежащего каче­ства.