Юлия Вертела - Магазин, или записки продавца

Суют мне университетскую газетку “Вести”. Рядом со статьей фото счастливых студенток, прижимающих к груди книги Чудинова.

– Читайте, какие чудеса! По берегам американских рек среднего плейстоцена (семьсот тридцать-сто пятьдесят тысяч лет назад) жили кроманьонцы, которые говорили по-русски и считали свою родину Русью, поклонялись Макоши, а затем переселились в Европу.

Несмотря на здоровую критику, “Тайные руны” раскупались, и выручка сложилась порядочная.

В тот же вечер соратники Чудинова из издательства “Альва-Первая” притащили стопки книг и рекламок “Русской северной традиции”. “Традиция” пошла дальше исторических построений Чудинова – оказывается, все мировые религии и культуры не от русских, а от гиперборейцев! От тех, что жили на древнем материке Арктида. И карты подробные прилагаются: что, где и как у них было обустроено… Некто Ярослав Астахов воплотил мистический бред сей “научной” гипотезы в трех романах.

Кирилл, полистав “Русскую северную традицию”, испуганно пробормотал:

– Надо спасать человечество.

Вечером он торопливо сгреб рекламки в портфель и увез за тридевять земель…

– Скажи, расхватали последователи учения.

Свирепый черепастый дизайн обложки привлек внимание. “Тайная история масонства”. Труд посвящен спасению гойского человечества от ужасов мирового сионистского господства. Автор подробно осведомляет о шабесгоях, бесящихся на просторах России.

По дороге в столовую прокручивала в голове: что значит жить на русской земле? Где она, эта земля? Под асфальтом, под бетоном, за стеклами, за рекламными щитами? Большую часть времени я нигде, то есть в странном мире, созданном TV, радио, мобильной связью, тоннелями подземки, кафе, журналами, Интернетом. Я в пространстве, не созданном ни небом, ни землей! Я в искусственном бытии, где свет от ламп, кофе из автоматов, руки в жидком мыле, ноги в панцире китайских кожзаменителей.

Русские люди уже давно не пахнут сеном, коровами и лаптями. Что русского в нас, кроме знания имени Пушкина? Квас, блины? Или набившие оскомину березы?

Что есть русский и чем он отличается, например, от европейца? Недавно наблюдала в ресторане делегацию: несколько немцев и двое наших. Так вот, нашего по выражению лица сразу отличишь. В нем живость, хитрость, хамство, какое утратили в процессе эволюции европейцы. И все же наши милее. Потому что мы и сами такие…

Вливаю свое настроение в день, как молоко в горячий шоколад. Сегодня запало розановское: “Чтобы есть – нужен рот. Но губы нужны, чтобы один человек нежил другого, лелеял другого, ласкал другого. Чтобы он томил другого таким томлением, когда человек забывает, на небе он или на земле” . Беззастенчиво закрыла кассу и свалила в три часа дня. В маршрутке думала о твоих губах. Шла и вздрагивала от предвкушения.

Ловить мужчин неинтересно, интереснее ловить мужские мечты, фокусированные на тебя. Они, как весна, обещают что-то неопределенное и оттого сладкое.

Запах смолистых листочков, распускающихся на тополях, смешивается с дымом от костров с прошлогодней травой, волнуя ожиданием. Кто сказал, что миром правит божественный дух? Нет, запах весны и твоих подмышек правит миром.

Чувственность тоже талант. Развить свои клетки так, чтобы они трепетали еще до прикосновения, а от прикосновения мироточили? Не на чувственности ли держится аромат этой планеты? Чувственны цветы, травы, насекомые и человек – самый изысканный чувственник.

Так думала я, грезя в колыбели маршрутки о скорой встрече.

…Можно разминуться на час, на год, на квартал. А можно – как мы. Прошли с разных торцов одного дома и держали путь на разные полюса – южный и северный. Всего-то…

Сонник Миллера – престранная книга. Сколько ни пыталась распутать по нему свои сны, всегда получалась чушь. Однако посетители магазина частенько заглядывают в сей бессмысленный толкователь.

– Сегодня мне приснилось, будто я сижу в кабинете стоматолога голая. И зуб болит невыносимо. К чему бы это? – интересуется дама из администрации. – Вы не посмотрите?

– А вы сами попытайтесь разгадать… – я специально выставила сонник таким образом, чтобы посетители могли ознакомиться с его содержимым.

Дама явно расстраивается от прочитанного и с негодованием ставит Миллера на место.

– А о любви у вас есть?

– Конечно, – оборачиваюсь к полке и понимаю, что “любовь” у меня представлена весьма своеобразно: “Мардона” Захер-Мазоха, “Путь самца” Трахтенберга, “Секс в большом городе”, “Дневник порнографа”… Растерявшись, вдруг вспоминаю о томике Фицджеральда.

– Вы не читали “Ночь нежна”? Тогда возьмите обязательно.

Дверь за посетительницей захлопнулась, магазин опустел, я заварила кофе и вспомнила историю, связанную с только что проданным романом…

В восьмидесятые годы старшие школьники сдавали ленинский зачет. Процедура состояла в следующем: учеников по очереди вызывали в класс, где за столом сидела тройка: завуч, директор и классный руководитель. Сначала полагалось сдать тетрадь с конспектами ленинских работ. Затем задавали вопросы: какую газету ты читаешь? – надо было ответить: “Комсомольскую правду”, какую телевизионную программу ты смотришь? – конечно, “Время”, и на вопрос, какой твой любимый роман, все тоже знали правильный ответ: Горького “Мать”. Я держалась правильного вектора, пока очередь не дошла до последнего вопроса.

– Твой любимый роман?

– “Ночь нежна”…- выпалила я.

Сбившейся с ленинского пути ученице директриса самолично написала замечание в дневник, после чего послала его по почте!.. родителям.

И вот по прошествии двадцати лет я продаю роман Фицджеральда как самое невинное произведение о любви, нашедшееся в моем магазине. Что бы сказали представители ленинской комиссии, зачитай я им отрывки из “Дневника порнографа”, который, кстати, продается во всех книжных магазинах на Невском?

Крайности как слева, так и справа бывают отвратительны. У людей, переживших несколько волн навязываемой нравственности, в конце концов формируется свой собственный кривой-косой, но выстраданный и чем-то обоснованный внутренний ориентир. Есть он и у меня, но предлагать никому не хочу. Нравственность – вещь личного пользования. Как зубная щетка.

Сутками зависая в Интернете, Кирилл переполняется стихотворчеством до тошноты…

– На сайте “Стихи точка ру” тысячи стихов. Я стал вводить через “поиск” часто встречающиеся образы, например, “сонный лес”, “голубоглазый небосвод”, и оказалось, эти образы встречаются у разных авторов сотни раз. Я даже хочу составить список штампов русской литературы, чтобы все начинающие поэты знали их и не использовали.