Артур Кангин - Запах денег

Покрепче запирев обезьяну, они вчетвером отправились из старухиного особняка на улице Революции 1905-го года к знаменитому адвокату Борщевскому Семену Семеновичу, и у него живенько переписали завещаньеце так, что Володе с Федей отошло по 35 %, а дьякону, архидьякону и адвокату по 10 %, соответственно.

Вы можете спросить, как дальше сложилась судьба проказницы Мими?

А очень даже неплохо.

Разбогатевшие братья совершенно безвозмездно сдали ее в знаменитый Московский зоопарк, тем более географически он находится по соседству, рядом со станцией метро “Баррикадная”.

Так что вся эта незамысловатая, скорее всего, была еще заранее прописана подробнейшим образом на небесах.

А как же иначе?!

Как и все служащие нашего банка, я отдыхаю на Гавайях.

В этом году мы придумали новую забаву — охоту на крокодилов.

Ничто так не освежает нервы после подсчета чужих денег, как чувство риска, ощущение смертельной опасности.

Крокодилы обитают в уютном болотце неподалеку от нашего пятизвездочного отеля. Потягивая на балконе джин с тоником, можно увидеть их зеленые кровожадные головы, высунувшиеся навстречу солнцу из зарослей кувшинок и осоки.

Кровь закипает в наших жилах.

Мы хватаем остроги и, не помня себя, несемся к болоту.

Первым мы запускаем швейцара нашего банка Федотыча.

Он и здесь, на Гавайях, одет по-московски.

Тройка, удлиненный сюртук, золотые внушительные лампасы.

Федотыч хотя и стар, но резв на ногу и остер на язык.

Дедушка подходит к зарослям кувшинок и, хитровато сощурившись, принимается осыпать рептилий проклятиями.

Он кроет их по матушке и по батюшке.

Он — талантлив.

Крокодилы крайне ленивы, но русский мат действует на них с магической силой.

Они тут же собираются в боевую фигуру, носящую со времен Цезаря название “свинья”, и в таком порядке прут на нас.

Наступает критический момент.

Мы осторожно отзываем Федотыча и выпускаем на авансцену секретаршу Настасью Филипповну.

Она божественно хороша!

Ноги конькобежки, руки дискоболки, голова Мадонны — с волосами, глазами и фантасмагорической улыбкой.

Настасья Филипповна появляется с шотландским пледом.

Рептилии и не догадываются — под пледом ничего нет, никакой одежды!

Настасья Филипповна не спеша исполняет перед чудищами танцы всех народностей мира, не обижая и гавайский народ.

Крокодилы восхищенно разевают пасти, и тут, в пик обалдения публики, красавица срывает с себя пресловутый шотландский плед и предстает в костюме Евы.

Кажется, Настасья Филипповна затмевает само солнце.

Древние животные жмурят глазки и исходят слезами невостребованного сладострастия.

Вот тут-то из бамбуковых зарослей выскакиваем и мы.

Впереди всех с червленым трезубцем бежит сам управляющий банком Владлен Павлович.

Сзади он похож на разгоряченного Зевса. Лысина его щедро отсвечивает всеми цветами радуги.

Чуть позади Владлена Павловича отчаянно семенит его боевой друг и товарищ, его первый заместитель Петр Владленович. Хотя зам и страшно мал ростом и поразительно худосочен, когда он следует одним курсом с управляющим, вид его внушает священный ужас, и рептилии не могут не чувствовать этого.

Позади двух шефов летим мы, летим сыто, обеспеченно, мускулисто.

Крокодилы в замешательстве.

Они еще толком не прозрели после чумовых танцев Настасьи Филипповны, а тут еще наша боевая фаланга сваливается им на голову.

В явном смущении, впрочем, не разрушая фигуры “свинья”, крокодилы оттягиваются в болото.

Но уже поздно, братцы, поздно!

Владлен Павлович втыкает червленый трезубец в чей-то хвост, а Петр Владленович кого-то дико пинает ногой.

Рептилии окапываются и высылают делегацию.

На переговоры к нам выходит самый старый и заслуженный крокодил. Кожа на голове аксакала седа, на вещих глазах его очки в золотой оправе, хотя и без стекол.

— Что вы хотите? — мудро спрашивает нас этот дедушка.

— Мы хотим освежить свои нервы! — кричим было мы, но Владлен Павлович мановением руки останавливает нас.

— Мы, русские банкиры, желаем сойтись с вами в честном поединке, — гордо, с левитановской отчетливостью говорит он.

— К чему же тогда экивоки матершинника Федотыча? К чему танцы прожженной бестии Настасьи Филипповны? — крокодил иезуитски щурит глаза под золотой оправой.

Ах как он проницателен!

Как он мудр!

— Тактический маневр, не более того, — отвечает наш управляющий. — Хотите, сшибемся лично с вами? Тет-а-тет?

Рептилия задумывается, потом машет хвостом.

Боевые крокодильи ряды в форме фигуры “свинья”, лязгая зубами, еще дальше оттягиваются в болото.

Таким же жестом и наш кумир приказывает нам оттянуться в заросли бамбука.

И грянул бой!

Великий бой!

Конечно, Владлен Павлович был более мускулист и сметлив.

Крокодил же, безусловно, более умен и могуч.

Они сшиблись на равных.

Трезубец Владлена Павловича то и дело разил чешуистое тело чудища.

Зубы аксакала то и дело рвали рибоковскую форму управляющего.

Они сшибались несколько часов кряду, мы устали ждать.

— Мир, мир! — закричали мы.

— Мир, мир! — заблеяли крокодилы.

Но в самый этот пацифистский момент седоголовая рептилия исхитрилась целиком проглотить нашего уважаемого и любимого Владлена Павловича.

Мы дрогнули, чуть не обратились в бегство.

Но тут на боевую арену выскочил первый заместитель Владлена Павловича, сам Петр Владленович.

О, не так уж он был мал ростом и тщедушен, сколь казалось раньше!

Напротив и более того!..

Отточенным ударом Петр Владленович вогнал острогу в пасть крокодила.

Чудище испустило дух.

Распахнув пасть поверженного врага, на белый свет выскочил молодцом наш управляющий Владлен Павлович и с жутким кличем бросился на окопавшегося неприятеля.

Подле него, плечо к плечу, грозно размахивая острогой, летел Петр Владленович.

Чуть позади неслись и мы.

Крокодилы обратились в тотальное бегство.

“Французы в двенадцатом году”, - вспомнил я.

Это было жестокое, но поучительное зрелище.

И я пожалел, что не взял на поединок своих единокровных отпрысков.

Через пару часов все было закончено.

Рептилии безоговорочно зарылись в вонючую тину, а мы, отирая сладкий пот победы, пошли к своему пятизвездочному отелю.

Впереди, как и всегда, шел управляющий банком Владлен Павлович.

Чуть позади — его боевой зам Петр Владленович.

И тут произошло трогательное событие.

Владлен Павлович остановился, троекратно обнял Петра Владленовича, поцеловал его в жесткие усы:

— Ты спас меня от неминуемой гибели! Ты спас репутацию нашего банка! Ты теперь больше, чем друг! Ты теперь больше, чем брат!.. И я слагаю с себя обязанности управляющего и торжественно вручаю их тебе. Служи честно. Во славу банка и отечества!