Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

Она разглядывала на свет один из флакончиков, когда за ее спиной раздался голос Джермано:

— Вам нравится здесь?

— Здесь просто великолепно! — с восторгом в голосе ответила Пейтон.

Раздался дверной звонок, и в номер вошел носильщик, держа в одной руке чемодан Джермано, а в другой — дорожную сумку Пейтон.

Рядом с кожаным чемоданом, гладким, лоснящимся, с матовой молнией, делившей его пополам, черная дорожная сумка на невзрачных колесиках выглядела убого, хотя когда Пейтон покупала ее, она была весьма довольна покупкой и даже гордилась новым приобретением.

— Я приму душ, — продолжил Джермано, — потом мы с вами позавтракаем, а затем я буду вынужден вас оставить — у меня деловые встречи. Чувствуйте себя как дома. Если вы захотите поесть или что-нибудь выпить в номере, воспользуйтесь телефоном, а вечером, я надеюсь, мы вместе поужинаем. Я оставлю вам на расходы двести долларов и пятьдесят бразильских крузейро.

— Но я не могу взять у вас деньги, — смущенно сказала Пейтон.

— Не глупите. Я же вам говорил: у меня дочь вашего возраста. Надеюсь, если она окажется в безвыходном положении, ей тоже помогут.

Пейтон облегченно кивнула.

— Благодарю вас, — пролепетала она, — но как только я приеду домдй, я сразу вышлю вам чек на…

— Не станем говорить о деньгах. — Джермано небрежно махнул рукой. — Я вернусь в полшестого — в шесть, потом немного посплю, а затем мне придется встретиться кое с кем из моих коллег. Мы поужинаем в десять часов. Я оставлю вам телефон офиса, где пробуду по крайней мере до четырех. Понадобится, звоните.

Он снял пиджак, оставшись в белой рубашке, которая, несмотря на то, что он провел в дороге всю ночь, нисколько не загрязнилась и казалась даже хрустящей; золотые запонки на манжетах придавали ей особенное изящество.

Пейтон в который раз устыдилась своей одежды: мало того, что она невзрачна, так еще край одной из штанин, зацепившись за острый каблук, порвался, превратившись в отрепье, волочившееся по полу. Да и другая, взятая с собой одежда никуда не годится. Претенциозный костюм из полиэстера, преподнесенный ей Грейс и взятый «на всякий случай» по ее настоянию, бермуды, до неприличия обтягивающие полную попку, футболка в розовую полоску — все это не для шикарной гостиницы.

В памяти всплыл отель на Ямайке, в котором она проводила медовый месяц. Халупа по сравнению с этим! А как там кормили? Барри все опасался за свой желудок — боялся заработать гастрит. А окружение? Полчище расплывшихся толстяков, казалось, проводивших целые дни в пластиковых шезлонгах, каким-то сверхъестественным способом умудрившись в них втиснуться. Единственное развлечение — танцы под треньканье гавайских гитар, заглушавшееся грохотом барабанов. И все же отдых на Ямайке Пейтон понравился. Видно, времена изменились.

Оставшись одна, Пейтон решила сходить на пляж. Но в чем пойти? В одном купальном костюме идти по гостинице неприлично, а оставлять без присмотра одежду на пляже — рискованно. В конце концов она пришла к мысли, что можно просто прогуляться по пляжу, не раздеваясь.

Народу на пляже было немного. Под большим тентом, развалившись в шезлонгах, несколько человек тянули соломинками млечный сок из кокосов. Пейтон пошла вдоль берега, увязая в песке. Внезапно перед ней вырос высокий жилистый парень в одних бикини. В одной руке он держал чемодан, в другой — небольшой отрез батика. [24] Батик — ткань, раскрашенная кустарным способом в специальной распространенной в Индонезии технике «батик» с применением воска. Пейтон отпрянула. Возможно, этот верзила хочет вырвать у нее сумочку или в лучшем случае — запросить втридорога за товар, если она по глупости вздумает купить экзотическую материю. Верзилу сменил упитанный коротыш. — Зонтик? Шезлонг? — предложил он.

Пейтон устремилась вперед, оставив предложение без внимания. Она собиралась присесть, но в это время ей опять преградили дорогу — на этот раз свой товар предлагал продавец мороженого, державший в руках пластиковую коробку. Пейтон остановилась и стала оглядываться, словно не замечая докучного прилипалу.

Мимо прошла тучная женщина с необъятными телесами, выставив напоказ не помещавшиеся в бикини рыхлые груди и дряблые ягодицы. Рядом с ней прошествовал сухопарый мужчина в оранжевых плавках, едва прикрывавших завидные гениталии. Кругом — мужчины, женщины, девушки — парад обнаженной плоти. Невдалеке какой-то малыш гонял по песку большой резиновый мяч, раскрашенный полосами во все цвета радуги.

Замешательство Пейтон только подзадорило продавца, и он стал совать ей под нос образчики лакомого товара, уверяя, что после любого «оближешь пальчики».

Пейтон повернулась и пошла обратно — в отель.

Вернувшись в гостиницу, Пейтон пошла в бассейн. В воде, почувствовав себя в безопасности, она взбодрилась, пришла в себя. Вокруг бассейна сновала официантка, предлагавшая посетителям, отдыхавшим в шезлонгах, пенистые напитки: розовые с кусочками ананаса и зеленые — с киви.

Пейтон пить не хотелось, она была голодна. Она могла бы вернуться в номер и заказать еду по телефону, но эта мысль ей претила: звонить из чужого номера, да еще занятого мужчиной — позору не оберешься. Пейтон против воли поплелась в бар, располагавшийся у дальней стены. За одним из столиков сидели женщина и ребенок, склонившиеся над картофелем фри. Рядом с тарелками лежали аппетитные сэндвичи.

Пейтон подошла к стойке и, обратившись к бармену, попросила меню. Карточка пестрела диковинными названиями блюд и напитков. Пейтон пожала плечами и чуть было не вознамерилась заказать то же, что уминали женщина и ребенок, но вовремя спохватилась: есть незнакомую пищу рискованно — Грейс предупреждала ее об этом, — ас виду аппетитные сэндвичи могут оказаться неудобоваримыми — того и гляди, заболит живот.

Поразмыслив, Пейтон вернула меню и отправилась в номер.

Джермано вернулся в половине шестого. К этому времени Пейтон успела наложить макияж и переодеться в костюм из полиэстера, решив, что наступил случай, о котором говорила предусмотрительная свекровь.

— Надеюсь, вы поужинаете со мной, — улыбнувшись, спросил Джермано.

— Если не покажусь вам убогой в своем костюме.

— У вас нет ничего другого?

— Есть еще джинсы, блузка, — промямлила Пейтон.

Джермано взглянул на часы, затем подошел к телефону и, набрав номер, с кем-то поговорил. Повесив трубку, он с достоинством произнес:

— Пойдемте. Я договорился, нас подождут, не закроются. Вы не были в местном бутике?

— А где он?

— Внизу, в вестибюле. Позвольте мне купить вам что-нибудь из одежды. Вы доставите мне удовольствие.