Алекс Тарн - Несси

– Иду, иду… – она чмокнула меня в последний раз и затараторила, усаживаясь перед мониторами и заново прилаживая скобу устройства связи. – Я так счастлива, Анюточка, так счастлива! Наконец-то тебя раздует до неузнаваемости, и все мужики станут смотреть только на меня.

Я засмеялась и сразу почувствовала облегчение. Думаю, что мой страх просто загляделся на Светку. Поди не заглядись на такую…

Офицер ввел меня в курс дела. В Шхеме шла операция по поимке Махмуда Убейди, командира самарийской банды Хамаса. Мимо его фотографий в профиль и анфас я проходила по нескольку раз в день. В коридоре нашего здания размещалась целая картинная галерея с портретами разыскиваемых террористов, и Убейди занимал там одно из самых видных мест. Под одним из снимков был напечатан длинный послужной список: взрывы в кафе, обстрелы автомобилей, засылки самоубийц, адские машины и убийства, убийства, убийства… Русское значение фамилии Убейди подходило этому гаду как нельзя лучше.

– Он засел где-то в квартирном доме, – сказал офицер. – Спецназ ищет уже четвертый час, из комнаты в комнату. Шесть этажей, двадцать четыре квартиры, плюс подвал. Все жители эвакуированы еще ночью. Допросы подтверждают, что Убейди внутри. Район окружен. Твоя задача – наружное наблюдение сверху, с мазлата, чтобы, не дай Бог, не ушел. Возможны и попытки прорваться к нему на помощь. Будешь на оперативной волне – прямая связь с командиром оцепления и спецназом. Сменишь Лиору, а то у нее, видишь, ум за разум заходит. Лиора, сменяйся.

– Да я в порядке, командир, – отозвалась Светка. – Не надо менять. Я-то в курсе, а ей еще с обстановкой знакомиться. Давай уж я закончу. Пусть пока отдыхает.

Я чуть не задохнулась от удивления. Такого, чтобы Светка по собственному почину хотела продолжать смену, на моей памяти еще не случалось.

– Тебе сказано: сменяйся! – жестко повторил Дрор. – Им нужны свежие наблюдатели, а ты тут уже четверть суток сидишь. А ну как проморгаешь чего, люди погибнут? Короче, это приказ. Анна, давай, включайся.

Светка неохотно встала, а я заняла ее место и приступила к выполнению рутинных проверок, обычных при пересменке: монитор, запись, джойстик управления камерой, связь… Офицер придвинул мне список позывных участников операции. Группа спецназа значилась там как “Неси”. Шесть человек, от “Несси-один” до “Несси-шесть”.

– Несси?

– Ну да, – хмыкнул офицер. – Тринадцатая шайетет. Эти всегда какую-нибудь водную экзотику придумывают.

Я обернулась на Светку. Она мрачно кивнула мне от стены. Значит, Рани сейчас находился там, в доме. Вот почему Светка не хотела меня пускать.

– Несси-один, – сказала я в микрофон. – Здесь Птица, как слышно, прием.

В наушнике послышался знакомый смешок.

– Сама ты Несси, – ответил Рани в противоречие всем правилам оперативной связи и тут же поправился. – Здесь Несси-один, слышно хорошо. Жаль, что не видно. Хотя теперь ты за меня смотришь. Будешь моими глазами, не возражаешь?

– Отставить болтовню на связи! – вмешался кто-то начальственный, и все смолкло.

Наш дежурный офицер покачал головой.

– Командир округа. Нервничает. Пять лет за этим упырем гоняемся. Если и сейчас уйдет, генерала по головке не погладят… – он вздохнул. – По хорошему, взорвать бы сейчас этот дом к чертовой матери. Коли они так уж уверены, что Убейди еще там.

– Ага, – презрительно сказала Светка, закуривая. – Держи карман шире. Где ты таких смелых генералов видел? Что о нем завтра в газете напишут, если он сегодня дом взорвет? Оно ему надо? Лучше он нашими ребятами рискнет, чем своей задницей.

– Двадцать четыре квартиры… – снова вздохнул Дрор. – Это ж двадцать четыре семьи на улице. Ты же видела, как их ночью вытуряли: едва одеться успели. И добро все…

– Добро – дело наживное, – сказала Светка. – Пусть потом в суде компенсацию выбивают. А генерал должен о своих людях думать, а не о газетках. На хрена там ребята жизнью рискуют?

Дрор упрямо набычился.

– Они этому обучены, – припечатал он. – И вообще, Лиора, марш отсюда! Ты мне через шесть часов свеженькая нужна. Кто его знает, сколько это еще продлится… давай, давай…

Дернув плечом, Светка вышла из комнаты. “Конечно, они этому обучены, – подумала я. – Рани отключает свой мобильник, как минимум, дважды в месяц. Чем этот раз отличается от прочих? – Только тем, что сейчас ты слышишь его по связи. Делай свое дело, вот и все. Просто работай, как всегда. Ты этому обучена”.

– Анна, ответь, – сказал дежурный офицер. – Ты что, не слышишь – тебя вызывают!

Меня действительно вызывали. Я встряхнулась и доложила обстановку. Здание стояло на отшибе, на пустыре – один из новых, красивых домов, построенных в Шхеме в короткий период между интифадами. Видимо, планировался целый квартал, да вот, не успели. Так или иначе, укрыться вокруг было практически негде: каждый метр прекрасно просматривался со всех сторон. Убейди, должно быть, совсем потерял осторожность, если заночевал здесь, а не в касбе. Работая джойстиком камеры, я тщательно изучила местность и не обнаружила ничего, что могло бы угрожать оцеплению; привычный к такого рода операциям город, как ни в чем не бывало, занимался своими обычными утренними делами.

Я вернула камеру на дом. Он выглядел совершенно необитаемым, но я-то знала, что в нем находятся сейчас семеро: Рани с его ребятами и Убейди, крысой затаившийся где-то в подвале или в одной из квартир. Я слышала по связи переговоры раниной группы. Спецназовцы заканчивали прочесывать нижний этаж, уже в третий раз безрезультатно пройдя все здание сверху донизу. Голоса звучали недовольно: ребята досадовали, что их снова и снова заставляют совершать бесполезную работу. Они были уверены, что хватило бы и одного прохода – максимум, двух.

Наконец Рани вышел на связь и доложил о завершении осмотра – отрывисто, с рокочущим “р”, как всегда, когда он бывал раздражен.

“Он еще не знает про ребенка, – подумала я и улыбнулась от этой несвоевременной мысли. – Посмотрим, станет ли он рокотать тогда… И что он вообще скажет? И с каким выражением лица?”

Командный пункт озадаченно помолчал, а затем дежурный радист передал приказ: прочесать дом заново.

– Заново? – возмутился Рани. – В четвертый раз?

Честное слово, я еще никогда не слышала его таким сердитым. На связи снова воцарилось смущенное молчание.

– Вот же холера, – пробормотал наш дежурный офицер. – Взорвать бы эту дерьмовую коробку и дело с концом. Черт его знает, какие там могут быть схроны – в стенах, между перекрытиями. Поди все простукай в таком большом здании…

Я вспомнила, как доктор ощупывал мой живот, и мне показалось, будто что-то шевельнулось там, внутри, хотя, конечно, этого не могло быть на таком маленьком сроке. В динамике щелкнуло и прежний начальственный голос произнес: