Анхелес Мастретта - Любовный недуг

– Давай поедем к твоему морю, – попросила она его как-то вечером.

Через два дня они отправились в путешествие. С тех пор Хосефа представляла себе рай только таким же синим, как Карибское море.

– Здесь нам нужно остаться доживать свой век, – сказала она с неисправимым романтизмом.

– Я бы стал скучать по вулканам, – ответил Диего.

У них было три внука, они жили, чтобы видеть, как они растут под неутомимым крылом их дочери.

Упрямая, как дождь, Милагрос возила их к пирамидам, морю, на кладбища, в царство небесных светил и царство неожиданностей. По воскресеньям они обедали в комнате с видом на серебристые струи воды, падающей с плотины, в домике, построенном Риваденейрой, чтобы играть в шахматы и кататься на яхте.

Никто так и не узнал, сколько раз приезжал Даниэль. Дом, оставленный Милагрос для их встреч на площади Пласуэла-де-ла-Пахарита, был тайным пристанищем, где он и Эмилия заключали перемирия в своей бесконечной войне. Там они встречались то вечером, то днем, там усмиряли свою бурю, свои неразрешимые проблемы, свое согласие, свои воспоминания.

Однажды, пленники Его Величества Случая, они встретились на кладбище Сан-Фернандо. Совсем другая Эмилия шла к нему навстречу, беременная и насмешливая, со своим неизменным видом настороженной птицы.

– Ты похожа на матрешку, – сказал Даниэль. – Может, если открыть тебя, внутри будет другая, а потом еще и еще?

Сколько же Эмилий шло по жизни так, словно им не терпелось прожить ее залпом? Даниэль был уверен, что ему никогда не узнать всех. Некоторых он даже предпочитал не воображать себе.

– Этот сын – мой? – спросил он.

– Здесь все дети доктора Савальсы.

Сколько же Эмилий? Та Эмилия, что каждое утро просыпается в одной и той же постели рядом с человеком, который понимает ее лучше, чем он сам, та Эмилия, что погружается в больничный кошмар так же просто, как пьет молоко, та, что с раннего утра с головой уходит в размышления о мозге и его загадочных ответах, та Эмилия, что освящает своим присутствием повседневную жизнь других.

– Октавио – мой сын?

– Я тебе уже говорила: все дети Савальсы.

– Но Октавио любит музыку.

– Все трое любят музыку.

Все эти Эмилии крали у него его Эмилию. Ту, которая светилась только для него, ту, которая всегда и без устали смело шагала по неуловимой вселенной его сердца.

– Выходи за меня замуж.

– Я уже вышла за тебя.

– Но ты изменяешь мне с доктором.

– Ты ничего не понимаешь.

– Я понимаю только, что ты изменяешь мне с доктором.

Сколько же Эмилий? Жена Савальсы, мать своих детей, девочка с камнем под подушкой, та, что на дереве, та, что в поезде, доктор, аптекарь, путешественница, его Эмилия. Сколько же Эмилий? Тысяча и ни одной, тысяча – и только его.

В 1963 году ключ от дома Милагрос был все тот же. Даниэль снова пользовался им и носил на шее. Солнце садилось за гостеприимные и непредсказуемые вулканы, когда Эмилия вошла в гостиную, полная тех же желаний, что и раньше, несмотря на кучу прожитых с ними лет.

Даниэль сидел перед открытым балконом и смотрел на улицу.

– Девочка, которая привезла тебя сюда, – это моя выучка?

– Ты же знаешь, – ответила Эмилия. – Здесь все дети и внуки доктора Савальсы.

– Но она отбрасывает волосы со лба точно, как я, – сказал Даниэль.

– Во сколько ты пришел? – спросила Эмилия, целуя его в губы так же, как тогда, когда они были еще упругими. И что-то, как всегда, екнуло у нее в груди.

– Я никогда и не уходил, – сказал Даниэль, гладя ее голову, пахнущую тайной.

[i]По легенде, в середине XIX века, когда белые пришельцы пытались проникнуть на территорию, где жили потомки индейцев майя, крест, вырезанный из ствола огромного дерева, вдруг заговорил. Таинственный голос повелел подниматься на священную войну против белых, в результате «война крестов» распространилась по всему полуострову Юкатан. – Ред.

[ii]Влажные экваториальные леса в Южной Америке. – Ред.

[iii]Тропическое дерево с гладким стволом и раскидистой кроной, которое индейцы считали священным. – Ред.

[iv]Ну вот ты и на месте (англ.). – Ред.

[v]Деифилия в переводе означает «Дочь Бога». (Здесь и далее примеч. пер.)

[vi]Тулум – один из древнейших городов-государств майя, построенный в стратегических целях как крепость на краю утеса. В Тулуме правили жрецы, наместники бога на земле

[vii]Роман Ш. Бронте (1849).

[viii]Бенито Хуарес (1806–1872) – мексиканский государственный и политический деятель, национальный герой Мексики.

[ix]Виноградный напиток.

[x]«О! Как бы я хотел быть этим воителем» (ит). Ария Радамеса из оперы «Аида» Дж. Верди.

[xi]Порфирио Диас – мексиканский президент в 1877–1880 гг. и в 1884–1911 гг. Установил жестокую диктатуру в стране.

[xii]В мифологии ацтеков богиня земли и смерти, мать бога солнца.

[xiii]Карточная игра.

[xiv]Легендарный предводитель племени чичимеков с севера Мексики.

[xv]Ацтеки приняли испанцев за Кецалькоатля, потому что незнакомцы были белокожими, приплыли по морю и у них были лошади.

[xvi]Юкатеки – индейцы в Мексике (Диего родом с полуострова Юкатан).

[xvii]Антиперевыборный клуб – общественно-политическая организация, выступающая против переизбрания Порфирио Диаса на новый президентский срок.

[xviii]Мексиканская разновидность агавы.

[xix]Моле – густой соус из чили, помидоров, арахиса, шоколада, миндаля, лука, чеснока, специй.

[xx]Соль (исп.) – солнце.

[xxi]По созвучию с названием книги Жоржи Амаду «Донья Флор и ее два мужа».

[xxii]Соледад (исп.) – одиночество.

[xxiii]Сладкий десерт наподобие пудинга.

[xxiv]Белая женщина (ацтекск.). Так называется потухший вулкан на юге Мексиканского нагорья.

[xxv]Погребок или таверна, где подают пульке (алкогольный напиток из сока агавы).

[xxvi]Паровая баня у индейцев (ацтекск.).

[xxvii]Я очень сожалею, но тебе бы не следовало здесь находиться (англ.).

[xxviii]Со мной все в порядке (англ.).

[xxix]Сор-Хуана (Хуана Инес де ла Крус, настоящее имя – Хуана Рамирес де Азбахе, Сан-Мигель, 1619–1695) – самая известная мексиканская поэтесса второй половины VII века Писать стихи, согласно некоторым источникам, начала с семи лет. Ниже приведены цитаты из ее стихотворений.