Джонатан Тригелл - Мальчик А

Анджела, как выяснилось, шла к реке. Буч с Сандансом следили за ней всю дорогу. Она остановилась у старой скамейки на пути к тому месту на Бирне, которое давно уже стало «Дырой в стене» для этой банды из двух человек. [43]Мальчишки притаились за насыпью. Похоже, Анджела кого-то ждала. Ас В тоже ждали, что будет дальше, лежа в траве среди засохших на солнце собачьих какашек.

А уже собирался сказать: «Ну, чего? Может, пойдем? Займемся чем-нибудь поинтереснее», — и тут как раз подошел тот мальчишка. Они знали его в лицо, но не знали по имени. Его папа ездил на «Вольво» и был как-то связан то ли с парламентом, то ли с армией. Мальчик был уже взрослым: лет двенадцать или даже тринадцать, то есть, слишком большим для их младшей школы. Впрочем, он все равно бы в нее никогда не пошел. Он ходил в специальную школу. Не в такую специальную школу, которую закончил брат Б, а в пижонскую частную школу для мальчиков в Барнард-Касле, где все учащиеся ходят в малиновых блейзерах и приезжают домой только на каникулах.

Мальчик взял Анджелу за руку уверенным жестом собственника. Как будто то, что он учится в частной привилегированной школе, давало ему право на принцессу. Он взял ее за руку и повел вниз по крутому склону, к самой воде, подальше от дороги. А и В перебрались поближе и засели к кустах под раскидистым вязом, так чтобы им было видно, чем там занимается «сладкая парочка».

То место на Бирне, куда мальчик привел Анджелу, когда-то, наверное, было весьма живописным. Даже теперь тамошний берег был загажен значительно меньше по сравнению с другими участками, и берег был круче, то есть течение — сильнее и вода — чуть почище. Едва они сели на травку, парень тут же полез целоваться. Прижался губами к ее губам. Она расставила руки в стороны, наподобие огородного пугала, и замерла. Но уже через пару минут расслабилась и обняла его за плечи. А с В сидели в кустах, наблюдали. У А уже затекли ноги, но он не хотел уходить. Его завораживало это зрелище: как эти двое целуются. (Как у них говорят, сосутся.) Им явно нравилось то, чем они занимались. В тоже смотрел на них, не отрываясь. Такой же сосредоточенный и терпеливый, как тогда, когда они ловили угрей; и неподвижный, как гипсовый святой в церковной часовне.

Минут, наверное, через пятнадцать мальчик уложил Анджелу на спину, не прерывая горячего поцелуя. В таком положении он мог свободнее действовать руками и незамедлительно этим воспользовался, принялся гладить ее по ногам, кожа которых — А это знал, — была такой белой и нежной, что местами сквозь нее просвечивали голубоватые жилки. Королевская кровь. Парень уже не стеснялся: он запустил руку под майку Анджелы и попытался пощупать крошечную грудку, то есть даже не грудку, а только намек на будущую грудь, еще почти неразличимую — и особенно в школе, под тесными строгими блузками. Анджела, вполне очевидно, считала, что это сокровище не предназначено для данного «принца», потому что она вдруг резко села и решительно убрала руку пария оттуда, куда он пытался залезть. Парень тоже сел, улыбнулся и покачал головой. Он что-то сказал ей, должно быть, какую-то нежную глупость или, наоборот, что-нибудь очень разумное, потому что уже через пару минут они вновь обнимались и целовались, как сумасшедшие.

Даже если бы А захотелось уйти, сейчас он бы уже и не смог. Его штука разбухла, и напряглась, и едва не высовывалась из штанины шортов. Если бы он сейчас встал, это, наверное, смотрелось бы по-идиотски. Да и вряд ли бы он смог идти. Ощущение было странным, новым и непривычным. Раньше он чувствовал «своего этого» лишь по утрам, когда просыпался от того, что ему хотелось по-маленькому. Однако его это не испугало. И еще ему очень хотелось смотреть на Анджелу с тем парнем. Ему было нужно на них смотреть. Как будто что-то его заставляло.

Парень, который явно получше А разбирался в таких делах, снова принялся гладить Анджелу по бедрам, почти залезая рукой под ее коротенькую юбочку, отделанную белым кружевом. А потом его рука как бы случайно скользнула ей между ног, прямо туда. Анджела попыталась подняться, но он навалился не нее всем телом и не дал встать. Она освободила губы, прервав затяжной поцелуй, но парень тут же впился губами ей в шею. При этом его настойчивая рука продолжала шариться у нее под юбкой. Он убрал руку только тогда, когда Анджела принялась колотить его по спине кулаками. Оглядев свои пальцы, он скривился чуть ли не с отвращением, и тоже сел. И тогда Анджела влепила ему пощечину. Парень, похоже, опешил. Он вдруг как-то сник, и А показалось, что он сейчас разревется, но он лишь тряхнул головой, показал Анджеле средний палец, а потом встал и ушел, явно взбешенный и злой, как черт. Анджела осталась сидеть на месте. Только она подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. Ее била дрожь.

— Кажется, она плачет, — сказал А.

— А пойдем к ней, — сказал В, — вдруг и нам что-то обломится.

А знал, что это дурацкая мысль. Им ничего не обломится, а вот сами они обломаются, да. Но, с другой стороны, это был первый день летних каникул. Один из тех удивительных дней, когда ты почему-то уверен, что сегодня возможно все. Один из тех дней, когда все в жизни может перемениться.

— С тобой все в порядке? — спросил у нее А.

Она посмотрела на него с гадливым презрением и даже, кажется, перестала плакать. Она вытерла глаза и проговорила со злостью и высокомерием в голосе:

— Чего вам надо?

В как будто и не замечал этих вполне очевидных намеков.

— Мы просто подумали, может, ты и с нами тоже… того… ну, поцеловаться и все такое.

Анджела встала и расправила плечи; она, была высокой девочкой. Выше А, выше В. А заметил крошечные крапинки красного на ее белой юбке. Как будто она чем-то испачкалась.

— Так вы еще и шпионили?! Ну, вы и уроды. Уходите отсюда, козлы вонючие.

А повернулся, чтобы уйти. Ему было обидно, что его обозвали козлом. Но, с другой стороны, ничего другого он и не ждал.

А вот В явно слегка прифигел от такой наглости. Он взглянул на Анджелу с искренним удивлением, чуть ли не с обидой, а потом грубо схватил ее за руку и потащил, как собачку на поводке, по тропинке к мосту. А, вдруг припомнив, что это не просто какой-нибудь понедельник, тоже решил поучаствовать и схватил Анджелу за вторую руку.

Буквально пару минут назад Анджела Мильтон жила в мире, где не случается ничего плохого. Она пыталась вырваться: по-девчоночьи трясла руками и упиралась ногами, так что ее каблучки оставляли следы в грязи — длинные полосы, наподобие трамвайных рельсов. Но она не кричала. Она не кричала. Скорее всего, ей даже и в голову не приходило, что надо кричать, звать на помощь.

Они затащили ее под мост, в темноту, и остановились, не зная, что делать дальше.