Такэси Китано - Мальчик

— У меня был такой же друг, как ты, в средней школе. Сейчас он преподает в университете где-то в провинции. Он так и не разбогател. Ну и чего ты добьешься, если будешь вести себя, как он? Ты еще меня попомнишь! Академии не кормят!

Так рассуждал его отец — успешный и усердный работник, заведующий отделом одного из торговых домов. Было ясно, что менеджер старшего звена хотел лишний раз подчеркнуть, мол, посмотри, какая у меня власть.

— A y тебя вообще ничего нет! Знаешь ли, я не намерен слушать этот вздор. Ты еще ребенок и будешь делать так, как говорят тебе родители. Ты можешь думать сколько угодно, что ты уже взрослый, но ты еще незрелый стручок. Ты еще учишься в последнем классе и понятия не имеешь, как тяжела жизнь. Поэтому не заводи разговор про то, чего не знаешь!

— Это моя жизнь, а не твоя! — огрызнулся маленький бунтарь.

Итиро ощутил страшное разочарование в самых близких ему людях.

Весь в слезах он крикнул отцу:

— Я буду жить по-своему! Неважно как! — и закрылся в своей комнате.

Эта ссора подвигла его предпринять поездку в Киото после сдачи экзаменов.

Кое-как отделавшись от матери несколькими пустыми фразами, Итиро решил с пользой провести свои каникулы и сегодня утром уехал из Токио.

Ему тяжело было признаться в своем малодушии, ведь поездка в Киото походила на бегство. Спор с отцом так живо стоял в его памяти, что слезы снова навернулись на глаза юноши. Ему срочно нужно было найти какую-нибудь работу, чтобы заработать деньги на обратный билет домой. А где же в таком случае ему остановиться на это время? Конечно, единственное, что он мог — позвонить маме, и она тут же приедет и заберет его домой, но гордость не позволяла Итиро сделать это. Тут он заметил, что его слезы капают на стол.

— Эй! Да ты плачешь?

Итиро почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу. Резко обернувшись, он с удивлением заметил стоящую рядом Дзюн.

Ему тут же захотелось сбежать, ведь вина за случившееся полностью лежала на ней. Это ведь ее дружки обобрали Итиро до нитки, и теперь он не мог остановиться даже в гостинице «Минамото» и осуществить свой план — изучение древностей Киото. Такая девушка, как она, приносит только неудачи.

— Подожди секунду, Итиро, ладно?

Тяжело вздохнув, юноша снова сел за стол.

— У меня больше нет денег, — сказал он так горестно, словно окончательно утратил веру в людей.

— Ты плачешь, потому что у тебя больше нет денег?

— Да, — еле слышно выдавил Итиро.

— А тебе есть где переночевать? — участливо спросила Дзюн.

— Нет.

— Извини, что так вышло. Не плачь, все образуется, — принялась она утешать его.

Итиро сконфузился. Неужели, подумал он, не на шутку встревожившись, это очередной трюк чтобы выудить у него остатки денег, однако, осознав, что впервые сидит в кафе лицом к лицу с девушкой, даже с такой отпетой мошенницей, как Дзюн, он немного расслабился. Более того, Дзюн проявила к нему невиданное доселе милосердие.

— Мне очень, очень жаль. Прости меня, пожалуйста.

— Ладно. Я уже забыл, — растаял он.

— Тогда почему ты плачешь?

Юноша не знал, что сказать. Затем он окончательно взял себя в руки и поведал Дзюн все о своей стычке с отцом. Поделившись с ней сокровенным, Итиро почувствовал, что с его плеч свалился груз прошлых обид. Он даже повеселел.

— Твои родители очень милые люди. Я в этом не сомневаюсь, — заметила девушка под впечатлением от терзаний Итиро.

— Милые? Дзюн-сан, я думаю, ты меня неправильно поняла.

— Не называй меня так. Просто Дзюн. Понятно? А что касается ссоры, брось ты это! Вне всякого сомнения, они — хорошие родители, потому что хотят тебе добра.

— Это неправда! — возразил Итиро с легким раздражением.

— Ты упрямец! Это точно, — она громко рассмеялась.

— Ты не права. Просто у меня есть мечта, — Итиро решил отстаивать свои убеждения.

— Мечта — это здорово! Но ведь пора подумать и о насущном. Куда ты пойдешь на ночь глядя?

Не в силах ответить на этот вопрос, он решил промолчать. Тут Дзюн щелкнула Итиро по голове костяшкой среднего пальца, стараясь привлечь его внимание.

— Почему бы тебе не заночевать у меня?

— Не знаю. Как-то это неудобно, — промямлил он.

— Не парься! Все нормально. Давай пошли ко мне!

— Ну, если ты уверена, тогда… Спасибо тебе, конечно, за гостеприимство. Пошли. — Он покорно наклонил голову, потирая то место, куда она только что отвесила щелбан.

— Никаких нововведений у меня нет, знаешь ли. Все по-простому, — добавила Дзюн и направилась к выходу.

— Хм… Дзюн, а как же счет?

— Ты платишь, Итиро.

— Давай шевелись. Пора идти. — Дзюн растолкала соню легкими тычками.

— Доброе утро, — зевнул он. — Который час?

— Давай просыпайся! Вот твоя зубная щетка, — распорядилась она и бросила ему в лицо щетку с чётким оттиском названия отеля.

Вчера после кафе Итиро последовал за Дзюн и остался у нее дома на ночь. Дзюн жила в старом квартале на улице Рокудзё-Хигасино-тоин недалеко от храма Хигаси Хонгандзи. Улица безмолвствовала, кругом не было ни души. В лабиринте улочек маленькие гостиницы чередовались с кондитерскими магазинчиками и сувенирными лавками. Когда они приблизились к ее дому, Итиро не удержался от вопроса:

— Храм Хигаси Хонгандзи где-то здесь неподалеку, правда же?

Дзюн, резко изменившись в лице, скорчила кислую мину.

— Заткнись! Мы пришли.

Это был старый дом с вывеской над магазинчиком: «Носки таби». И действительно Итиро увидел носки с отделениями для большого пальца, выложенные в ряд за витриной темной лавочки, словно их случайно оставили там и надолго забыли. А когда они поднялись наверх в комнату, ему почудилось, что он снова попал в гостиницу «Минамото».

— Комната невелика, — произнесла Дзюн, смущаясь.

Итиро подумал: в таком случае лучше всего сказать нечто одобряющее.

— Здесь — настоящий дух наших традиций.

— Ой, ну не нужно играть в вежливость, — со смехом отозвалась Дзюн.

Они выпили баночного пива, которое Дзюн принесла из кухни. Итиро даже выкурил свою первую сигарету. Спустя некоторое время у него закружилась голова, и к горлу подступила тошнота. Он объявил, что хочет спать. Отбросив все мысли о стычке с отцом и о том, как у него свистнули все деньги, Итиро забылся крепким сном.

— Поторапливайся! Давай, давай, собирайся! Ты же хотел осмотреть храмы! Помнишь? Мы перекусим в городе.

— Мы перекусим в городе? Не значит ли это, Дзюн-сан, что ты тоже идешь со мной? — Итиро окончательно стряхнул с себя оковы сна, и в его словах явно прозвучала радость.

— Я же вчера обещала, что повожу тебя по окрестностям на своем мотоцикле. Разве ты не помнишь? В обмен на твое угощение. И перестань называть меня Дзюн-сан! Слышишь?