Кристофер Брэм - Жизнь цирковых животных

– Едем на «ЭТ»? Знаю, знаю, – он наизусть повторил адрес студии. Она располагалась всего в нескольких кварталах.

– Ты действительно дар Божий, Саша! – повторила Джесси. С помощниками нужно обращаться ласково.

Она скользнула внутрь, Генри следом, расположились удобно на черных кожаных сиденьях.

Затренькал мобильный телефон.

– Алло? – произнесла Джесси.

– Доброе утро. Хотела убедиться, что вы вовремя поднялись.

– Долли? Доброе утро. Конечно. Уже едем. – В Англии сейчас около полудня. – Хочешь поговорить с Генри?

– Если он в состоянии.

Генри наблюдал за Джесси, не хмурясь, но без улыбки. Принял из ее рук маленький телефон, повертел в руках, соображая, какой стороной поднести к уху.

– Доброе утро, милочка! – слишком громко заговорил он, наконец. – Как поживаем? Ясно-понятно. Что? Да. И мы того же мнения. Но если Рабб и прижал нас к стенке, это тоже неплохо, а? Вроде той порнушки, когда женщину насилует любимый мужчина. Конечно-конечно, это твоя заслуга. Только твоя. И мое везение. Счастье дурака. Мне повезло, что у меня есть ты – вот в чем моя удача. Ага-ага. Пока. – Он опустил руку с телефоном и всмотрелся в загадочную вещицу. – А как его выключить?

Джесси забрала телефон и нажала кнопочку.

– Старая корова просто счастлива. Еще бы ей не быть счастливой. Пятнадцать процентов от трех миллионов это… в общем, куча денег.

– Значит, она остается вашим агентом?

Генри недоуменно свел брови.

– Разве я когда-нибудь говорил, что брошу Долли?

– Вы вели переговоры с Риццо. Не забыли? Из «Ай-Си-Эм».

– А, с ней. – Генри поморщился. – Прощупывал почву. Разнюхивал, чем пахнет. Долли я ни за что не брошу. Мы очень близки. Вроде брата с сестрой.

– «Энтертейнмент Тунайт»! – провозгласил Саша, притормаживая. Он вышел, чтобы открыть дверь пассажирам, но Генри уже сам потянул ручку и начал выбираться.

– Не знаю, сколько мы тут пробудем, – предупредила Джесси водителя, – но через час ты должен быть здесь. Если станет ясно, что мы освободимся раньше или позже, я позвоню.

Саша закивал.

– Наш босс – знаменитый актер? – шепотом спросил он.

– О, да! В Англии он более известен, чем здесь. Он играл в «Гамлете» и в «Антонии и Клеопатре». В шекспировских драмах. И в пьесах Чехова тоже, – добавила она.

Саша снова кивнул. Для него это что-то значило.

Джесси нагнала Генри в вестибюле. Охранник сделал контрольный звонок наверх и проводил их к лифту. Они отразились в надраенных медных панелях – звезда и личный помощник. Неразлучная парочка, подумала Джесси. Двери раздвинулись, вышла типичная студентка престижного университета, сплошь зубы и волосы.

– Мистер Льюс! Рада вас видеть! – Она обеими руками ухватила руку Генри. – Спасибо, что сразу откликнулись на приглашение. Я – Луиза Паркер Дэвис, помощник продюсера студии «ЭТ». Буду вести интервью с вами. А это ваша…

– Личный помощник, – представилась Джесси. – Джесси Дойл.

Рукопожатие на лету из раскаленной лавы превратилось в замороженную рыбу.

– Вас ждут в гримерной, мистер Льюс. Выглядите вы просто замечательно, но при нашем освещении… А вы, Джессика, можете подождать в фойе. Там найдется кофе, а возможно, пончики. А теперь, мистер Льюс… – И она повела его прочь.

Джесси осталась в одиночестве посреди изогнутого коридора, где и стены, и ковровая дорожка пестрели логотипами «ЭТ». Она побрела, не зная дороги, заглядывая в распахнутые двери, пока не вышла в серое фойе. Здесь она выпила очередную чашку кофе с пончиком «Данкин донатс».

Абсурдность происходящего занимала ее. Честное слово, это даже смешно. Ей-то что перепадет из всего фейерверка? Ничего. Весь успех – его, а она получает удовольствие как зритель, через Генри. Подглядывать за чужим успехом – словно в замочную скважину за любовниками подсматривать. Генри в любой момент избавится от нее, как хотел избавиться от Долли. Доверять ему – все равно, что полагаться на английскую погоду. Но ей было хорошо. Весело. Вот и надо наслаждаться сегодняшним днем, словно первым солнечным деньком в начале весны.

Снова задребезжал телефон.

– Алло?

– Я хотел бы побеседовать с мистером Льюсом.

– Он занят. С вами говорит его помощница, Джесси Дойл. – Жаль, нет для нее звания попышнее. – Представьтесь, пожалуйста. Чем могу помочь?

– Кеннет Прагер. «Нью-Йорк Таймс». Я готовлю статью о мистере Льюсе. Мне нужно переговорить с ним как можно скорее.

– Кеннет Прагер? – переспросила Джесси. – Критик.

– Да. Это будет короткая статья. Для «Обзора недели» в воскресном номере.

Ох, думала Джесси. Кеннет Прагер. Человек, прикончивший пьесу моего брата. И в моей власти согласиться или отказать?!

– На сегодня у мистера Льюса очень плотное расписание.

– Не найдется минутки во второй половине дня? Я готов подъехать.

– Нет. Вся вторая половина дня забита.

– В таком случае, я мог бы поговорить с ним по телефону.

– О, нет. Мистер Льюс никогда не дает интервью по телефону.

– В таком случае, после вечернего представления?

«Таймс» во что бы то ни стало рвется заполучить Генри.

– После спектакля он приглашен на вечеринку. Возможно, он уделит вам полчаса в гримерной, – предложила она. – Все-таки «Таймс».

– Да-а, – мрачновато протянул Прагер.

– Спектакль заканчивается в десять двадцать. Подходите к задней двери, вас впустят. Я предупрежу директора.

Поколебавшись, он выпалил:

– Хорошо. Приеду.

– Но у него вечеринка, – холодным, высокомерным тоном напомнила Джесси. – Он не будет вас дожидаться.

– Сказал, приеду.

Джесси наслаждалась каждым мгновением. Не следовало злоупотреблять ситуацией, но она не удержалась и добавила:

– Больше не пишете рецензий, мистер Прагер? Вас понизили в звании?

– Нет, – проворчал он. – Подменяю коллегу. Срочно нужен материал, а я – большой поклонник, – последние слова он произнес жестко, с какой-то непонятной горечью. – Буду в десять двадцать. Всего доброго.

Джесси положила трубку. Покрутила телефон, злорадно посмеиваясь, словно вертела в пальцах самого Прагера.

Человек, напрочь лишенный чувства юмора. Ему следовало прикрыться шуткой, когда Джесси издевалась над ним. Такой надутый, такой обидчивый, такой «Нью-Йорк Таймс», на хрен, важнючий.

Кеннет недоумевал. Секретарша долго мытарила его, а под конец еще и оскорбила. За что? Он искренне любил ее босса. В прошлом месяце похвалил его как лучшего актера в неплохом спектакле – лучшем, можно сказать, на данный момент в городе. В воскресном обзоре он собирался еще раз облизать его. Но секретарша посмеялась над ним, и Кеннет обиделся не на шутку. Он и так с утра дергался.

Кто-то постучал в приоткрытую дверь.