Валерий Язвицкий - Жизнь животных в рассказах и картинках по А. Брэму

В скромном уютном доме старого Христиана-Людвига Брэма и взрослые и дети вставали рано — по-деревенски. Утром 2 февраля 1837 года раньше всех проснулся маленький Альфред Брэм (будущий знаменитый путешественник). Проснулся он раньше всех потому, что сегодня был день его рождения. Сегодня ему исполнилось ровно восемь лет. Два вопроса волновали мальчика и мешали спать: во-первых, какой подарок он получит, а во-вторых, возьмут ли его сегодня на охоту. Вчера перед сном отец намекнул, что подарок будет очень хороший. Ну, что бы это могло быть? Неужели ружье? При этой мысли Альфред приподнялся на кровати и открыл глаза. А почему бы и нет? «Положим, — размышлял мальчик, — я еще маленький, но я уже умею стрелять и ходил с отцом на охоту, вот пойду и сегодня, если погода хорошая…»

Альфред вскочил и босиком подбежал к окну.

От вчерашней метели не осталось и следа: ровный пушистый снег искрился под лучами утреннего солнца.

Мальчик тихонько отошел от окна и без шума, чтобы не разбудить старших братьев, Оскара и Рейнгольда, стал одеваться.

Наконец настал момент, когда отец позвал Альфреда и вручил сияющему от счастья мальчику драгоценный подарок.

Это было ружье.

— Ich schenke dir, lieber Alfred, dieses Gewehr — lerne gut mit ihm umzugehen [1] Милый Альфред, дарю тебе это ружье — учись хорошо владеть им. , — сказал отец. А мать так ласково смотрела своими большими глазами, такими же голубыми, как у Альфреда, и надела через плечо своего любимца чудесную охотничью сумку с сеткой. В сумке были аккуратно разложены охотничьи принадлежности и свертки с завтраком.

— Herzlichsten Dank, liebste Mutti, für das schöne Geschenk! [2] Сердечно благодарю тебя, дорогая мамочка, за прекрасный подарок! — вырвалось восклицание у мальчика, и он бросился к матери на шею.

Охота была очень интересной. По правде говоря, это не была обычная охота — стрельба по дичи. «Старый Брэм», «птичий пастор», как звали окрестные жители отца Альфреда, был известным знатоком птиц и больше любил в свободное время наблюдать и изучать их жизнь в лесу, чем стрелять по ним.

В доме у него в больших клетках подолгу гостили пернатые певуньи, а все комнаты были украшены прекрасными чучелами. Все чучела он сделал сам.

— Любите природу, учитесь наблюдать ее, — часто говорил он детям.

Вот и теперь, на охоте, он поднял около куста черно-бурое перышко и передал его сыну.

— Альф, скажи, от какой птицы это перо? Обрати внимание, оно с желтой каемкой и лежало не в лесу, а около кустов, — значит, это не лесная птица. Ты говоришь, что это овсянка? Верно, мой милый, ты угадал. А ты летом слышал, как она поет? Забыл? Ну, ничего. Я тебе изображу. — И «старый Брэм» стал быстро насвистывать простенький мотив, в котором слышались слова: «S’is, s’is noch viel zu früh — s’is, s’is noch viel zu früh» («еще слишком рано, еще слишком рано»). — Вот, Альфред, как поет овсянка…

В зарослях кустарника нашли старое, развеянное ветрами гнездо.

— А ты знаешь, чье это гнездо? Нет? — И «старый Брэм» подробно и любовно объяснял, как строят птицы свои жилища и какие бывают гнезда.

Пока он рассказывал, Оскар и Рейнгольд ушли вперед в лес и остановились около большого дуплистого дерева.

— Подожди, здесь, должно быть, живет белка, — шопотом сказал Оскар. — Я влезу вон до того сучка, а ты постучи покрепче по стволу.

От громкого стука Рейнгольда из дупла выскочил маленький проворный зверек с пушистым хвостом и бросился к концу большой ветки, озираясь на мальчиков. Но Оскар знал, что надо делать. Он стал изо всей силы качать сук. Перепуганная белочка крепко вцепилась в ветку и думала только о том, чтобы удержаться и не упасть. Продолжая трясти сук, Оскар продвинулся ближе к белке, изловчился и, не обращая внимания на царапины и укусы, схватил зверька и сунул его в мешок.

Раскрасневшиеся и возбужденные мальчики побежали показать свою добычу.

Незаметно проходил день, а к концу охоты Альфреду посчастливилось застрелить первую в жизни птицу, ту самую овсянку, маховое перышко которой он нашел утром.

Вечером, дома, за большим круглым столом маленький охотник сам впервые снял шкурку, а отец помог ему сделать прекрасное чучело. Овсянка стояла как живая, а на черной дощечке-постаменте Альфред аккуратно наклеил этикетку:

добыта около деревни Рендендорф, в герцогстве Саксен-Веймарском, Альфредом Брэмом 2 февраля 1837 года.

А белочку посадили в большую клетку.

Много-много лет спустя, на склоне своей жизни, знаменитый путешественник Альфред Брэм с радостью вспоминал об этом дне.

Каждый день в будни Альфред, его братья и сестры ходили в народное училище. Вечером все собирались вокруг большого стола, на котором стояли свечи в высоких подсвечниках. Керосиновых ламп тогда еще не было.

Отец в свободное время обычно писал свои заметки или набивал чучела, дети или помогали ему, или готовили уроки, или, наконец, слушали рассказы и чтение матери.

Она прекрасно читала вслух и очень любила драмы Шиллера и Гёте. Свои способности к выразительному чтению она передала Альфреду и его брату Рейнгольду. Однажды мальчики даже сами написали забавную комедию и потом удачно ее разыграли на школьном празднике. Альфред играл и пел очень хорошо, с большим чувством; товарищи и знакомые его поздравляли и советовали сделаться актером. Но родители думали иначе. Возвращаясь с праздника домой, «старый Брэм» говорил жене:

— Наши дети должны выбрать твердую практическую дорогу в жизни. Я не посоветую им своей профессии. (Христиан Брэм был протестантским пастором, а изучением птиц занимался только как любитель, в свободное время.) Я бы хотел, — продолжал он, — видеть Альфреда архитектором, Рейнгольда — врачом-медиком, а Оскара — учителем.

Про девочек он ничего не сказал. В то время специальное образование для девочек считалось ненужной роскошью.

Когда Альфреду исполнилось четырнадцать лет, его отвезли в город Альтенбург изучать архитектуру.

Ученье давалось ему легко, но трудно было отвыкать от сельского приволья.

Особенно сильно тянуло его из города обратно в родные края, когда подходила весна.

«Перед моими глазами, — пишет Альфред Брэм, — так ясно-ясно расстилается долина, а на ней, в тени лип, среди зелени фруктовых деревьев, милая деревушка с красными крышами. На дне долины серебрится ручей; в темных прудах отражаются дома и колокольня; кругом зеленая полоса тростников, ряды берез и ольхи. И вверху и внизу долины стучат невидимые среди деревьев мельницы, они словно отбивают такт к тем песням, которые поют девушки в красных юбках, пасущие скот по склонам гор. Поля и деревья зеленеют — пришла весна!»