Матс Валь - Невидимый

— На следующей улице. Кирпичный дом. У ее матери, Берит, киоск на автобусной станции Отчим водитель.

— Вы их знаете?

— Я иногда делаю покупки в этом ларьке. Ну и иногда слышу разные рассказы про их семью.

— Какие именно?

— Пару лет назад ларек Берит взламывали несколько раз подряд. Кажется, четыре раза. Ее муж, Лудде, спрятался субботней ночью в киоске и дождался грабителей. Они были из Соллана. Лудде ударил одного железной трубой по плечу и сломал ему ключицу. Было следствие. Лудде получил шесть месяцев тюрьмы. Взломщиков приговорили к штрафу. Я думаю, поведение Аннели зависит от ситуации дома.

— Когда это случилось?

— Кажется, четыре года назад.

— А какой была Аннели до этой истории?

— Она всегда была сложным ребенком. Но после этой истории со взломами она совсем сорвалась с катушек. Вся ее ненависть обратилась на иммигрантов.

— Так Аннели — ярая ненавистница иммигрантов?

— Да. А сейчас Аннели встречается с Маркусом. Ненависть к иммигрантам — вот что их объединяет

— Маркус говорил что-нибудь про Хильмера?

— Никогда.

— Вы уверены?

— Ни единого слова. Хильмер ведь был намного младше, они не общались. Хотя последнее время Маркус не часто со мной разговаривает. — Маргит показала на салфеточку на телевизоре. — Раньше там стояла фотография. Недавно я убрала ее. Больше не могу, слишком долго я терпела.

— Можно посмотреть фотографию?

Маргит подошла к столику, выдвинула ящик и достала большую цветную фотографию в серой рамке. На ней был изображен загорелый улыбающийся мальчик лет двенадцати с удочкой в руках. Он смотрел прямо в камеру. Позади него был виден морской горизонт

Форс смотрел некоторое время на фотографию, затем протянул ее обратно. Маргит убрала снимок в ящик и отвернулась к окну.

— Боюсь, как бы ветер не уронил сосну. Чего доброго, упадет прямо на крышу. — Маргит помолчала некоторое время, потом произнесла: — Многие говорят, что во всем виноваты одинокие матери. Вот если бы они не развелись в свое время с мужьями, то все было бы по-другому. Если есть настоящий отец, то мальчик не может вырасти таким странным. Но ведь многие мальчики растут без отцов, и только некоторые из них вырастают проблемными. Разве все зависит от отца, как вы думаете?

Она посмотрела на Форса.

— Я не знаю, — ответил он.

— Но как вы думаете?

Она так хотела освободиться от чувства вины.

— Я действительно не знаю, — сказал Форс. — Мое дело расследовать, а не отпускать грехи.

Пока они разговаривали. Хильмер беззвучно ходил по комнате.

Тот самый исчезнувший Хильмер.

Он искал.

Он шептал ее имя.

Он проплакивал ее имя.

Эллен.

Форс спрятал блокнот в портфель.

— Спасибо за помощь, — сказал он.

— В чем же тут помощь?

— Я пытаюсь понять, где нам следует искать. Вы помогли мне. спасибо.

Маргит Лундквист потрогала пальцем землю в цветочном горшке.

— Хуже всего по ночам. Ведь и со Свеном мы расстались тоже из-за Маркуса. Свен очень переживал оттого, что его приемный сын стал нацистом. Да и со мной было трудно: вечное беспокойство, слезы и бессонница. Я надеюсь, вы найдете мальчика.

— Мы найдем его, — сказал Форс. — Я сейчас поправлю флаг.

Форс вышел из дома и поставил портфель на землю. У подножия флагштока в бетоне была указана дата. Двенадцатое июня тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. В тот год Форс окончил начальную школу. На выпускном мама была в платье в голубую крапинку, а он вручал цветы своей учительнице. Укрепляя флаг, Форс пытался вспомнить, какие это были цветы, но так и не вспомнил.

Закончив, он нагнулся, взял портфель и пошел к калитке. Около «гольфа» остановился светло-голубой «опель». На лобовом стекле от руки было написано « Пресса ».

Пресса.

За рулем сидела женщина лет тридцати с короткой стрижкой.

Увидев Форса, она вышла из машины. На ней был джинсовый костюм — брюки и куртка — и розовый шерстяной свитер поло. Женщина протянула руку:.

— Анника Боге, районная пресса.

— Форс.

— Вы ищете Хильмера Эриксона?

— Да.

— И как дела?

— Ищем.

— Вы можете рассказать что-нибудь о поисках?

— Еще слишком рано.

— Сколько человек заняты поисками?

Из нагрудного кармана джинсовой куртки Анника Боге достала записную книжку и ручку.

— Несколько человек.

— Вы думаете, по отношению к Хильмеру было совершено преступление?

— Пока мы знаем только то, что Хильмер Эриксон пропал в половине седьмого в субботу. Кажется, после этого его никто не видел.

Анника Боге указала блокнотом на дом с флагштоком.

— Ваше посещение Маргит Лундквист как-то связано с расследованием?

— Маргит работает в школе Люгнета и знает большинство учеников. Я подумал, что она может нам помочь.

— О ком именно вы хотели ее спросить?

— На этот вопрос я отвечать не стану.

— Ведь у Маргит есть сын, известный своими симпатиями к нацистам. Ваш визит к Маргит как-то с этим связан?

— На этот вопрос я отвечать не стану.

— Когда вы найдете Хильмера Эриксона?

— Этого я не знаю.

— Как вы думаете, что случилось?

— Я не знаю, что случилось.

— Но у вас есть какие-нибудь предположения?

— Пока нет.

Разумеется, это было неправдой, но Форс вовсе не хотел делиться с журналистами своими догадками.

— Спасибо, увидимся как-нибудь еще, — сказала Анника Боге.

Она села в свой автомобиль и уехала. Едва ее машина исчезла из виду, как около «гольфа» затормозил красный «вольво». Оттуда вылез Берг.

— Ну что, Боге уже принялась за писанину?

— Не знаю, — сказал Форс.

— Она же журналистка. Готова писать о чем угодно.

Берг засунул руки в карманы брюк и облизнул верхнюю губу. Под носом у него была маленькая ранка: видимо, он недавно порезался бритвой.

— Не нравится мне все это, — сказал он. — Дело попахивает дерьмом.

— О чем вы говорите? — поинтересовался Форс.

— Я встретил Нильсона и еще парня с собакой. Что вы, собственно, ищете?

— Хильмера Эриксона.

— Это я знаю. А еще я знаю, что вы вызывали парня Мальмстенов на допрос. Допрашивать школьников без присутствия родителей незаконно — вам это известно?

— Мальмстен не подозревается в преступлении. Нильсон задержал его в надежде, что он сможет помочь нам в поисках его одноклассника.

— Я слышал другое.

— И что же вы слышали?

— Об этом я поговорю с твоим начальством!

Берг нагнулся и приблизил лицо к лицу Форса так, что, несмотря на ветер, Форс мог чувствовать дыхание Берга.

— Мы уже вложили чертову уйму денег в этот район. Мы хотим сделать его привлекательным для немецких туристов. Это шанс для нашего района! И тут являешься ты!

— Да, и тут являюсь я, — подтвердил Форс.

— И тут являешься ты, — повторил Берг. — Ты что, не понимаешь, какие будут последствия, если просочится слух о том, что в нашей коммуне хозяйничают нацисты?