Эдуард Лимонов - Книга мертвых-2. Некрологи

«Этот парень здорово похож на Жана Жене», — подумал я, увидев Сумеркина осенью 1978 года. Я работал тогда в американской деревне «Glencowmills» (может быть, правдивое написание деревни Glen cowmills, то есть коровьи мельницы Глена, а может быть, верен первый вариант). Я был членом бригады работяг, возглавляемой заводным брюнетом Майклом. Кроме меня, членами бригады были парни Билл (толстый блондин) и Джордж (тощий меланхолик). Мы занимались тем, что восстанавливали старую ферму, чтобы превратить ее в загородный дом светской дамы Реми Сондерс. Деревня находилась в up-state штата New York, на его севере, в паре часов езды на автомобиле от заброшенного городка Хадсон (он же Гудзон). Реми Сондерс хорошо говорила по-русски, жила на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке и была в те годы лучшей подругой и менеджером балетного танцора Михаила Барышникова. Это она определила меня в бригаду строителей, якобы помня о данном мне обещании найти работу, а на самом деле потому, что рабочий, на место которого меня взяли, проворовался, украл часы. По уикендам Реми обыкновенно приезжала с инспекцией — посмотреть, как идет строительство. Почти всегда она привозила гостей. Так вот и случилось, что я впервые увидел моего будущего издателя, стоя в траншее под домом, — мы долбили траншею в скальном грунте, чтобы подвести под дом новый фундамент из «конкрита», то есть бетона. Старый фундамент истлел за двести лет существования фермы.

Они приехали, а мы работали. Кроме Реми и Сумеркина приехали еще две американские молодые девки-сестры (они промелькнули у меня в «Дневнике неудачника») и стали заглядывать к нам в траншею, что вызвало всеобщее наше, работяг, раздражение. Мы были и без них злы, потому что скала, появившаяся на глубине полуметра, не была предусмотрена. Нам хотелось не долбить ее, а взорвать, но приходилось долбить, монотонно, каждый день. А тут еще явились туристы. Реми была максимально доброжелательна, девушки — тоже. Сумеркин присел на корточки. Его лицо мопса скорчилось в доброжелательной улыбке.

— Эдуард, я читал вашу рукопись у Барышникова. Это очень странная, гениальная, не боюсь этого слова, свежая книга. Я ее обязательно издам…

— Вы что, издатель? — я выпрямился и посмотрел на него с интересом.

Позади у меня уже были два года мытарств по американским и русскоязычным издательствам, и я относился к людям, связанным с издательским бизнесом, со скепсисом, все более похожим на ненависть.

— Я всего лишь литературный директор и консультант в издательстве «Руссика», — сказал Саша.

— А, знаю, эти ребята, Валера и Надя, как их?

— Они только служащие, как и я. Деньги дает один венгерский еврей, Дэвид. Я попытаюсь его уговорить…

Сознаюсь, я не очень ему поверил. Два года неудач не убили моей энергии, но породили во мне священную злобу. Я постарался забыть об этом предложении. Мне действительно пытались помочь окружающие. Татьяна Яковлева и Алекс Либерман примерно в то же время познакомили меня со своим соседом Робертом Страусом, совладельцем компании «Фаррар, Страус энд Жиру», издателем Бродского. Тот попросил меня прислать ему рукопись. Воодушевленный, да что воодушевленный, трепещущий, я послал ему рукопись наибыстрейшей почтой «Экспресс», угрохав крупную сумму на пересылку. Спустя несколько недель ответил мне не он, но один из его служащих. «Мы сожалеем, мистер Лимонов, но Ваша рукопись не для нашего листа». «Не для вашего листа, суки!» — горько размышлял я, вглядываясь в письмо. Моя гениальная книга… Реми Сондерс также внесла свою долю в попытку помочь мне опубликовать мою книгу, за что я ей низко кланяюсь сейчас. (Если я не ошибаюсь, она давно умерла, если нет, тем лучше.) Она не нашла мне издателя, но нашла литературного агента — тоже светскую женщину, красивую еврейку Сэру Фрейманн. Сэра стала работать со мной — я перевел за свои деньги несколько глав книги, а потом и всю книгу, и Сэра пыталась пристроить книгу в издательства. К началу 1980 года у меня было уже тридцать пять отказов. Сэра была в отчаянии. Издательство «Random House» я нашел себе сам, уже живя в Париже. Увидел интервью с редактором «Random» Эроллом Макдональдом и написал ему письмо, предлагая издать мою книгу. Книга им пришлась к их листу. Они были согласны. Но контракт я поручил негосиировать Сэре. Так что доля Реми Сондерс в моем американском успехе есть. Спасибо ей.

Через некоторое время я вернулся в Нью-Йорк, поскольку для меня уже не было работы в Glen-cowmills. Скалу мы додолбили, залили конкритом, я выложил кирпичами фасад, остальное остались доделывать Джордж и Билл. Они были местные, из соседней деревни. Сумеркин связался со мной и предложил встретиться с владельцем издательства, тем самым Дэвидом. Все еще скептически настроенный, я отправился на встречу. Адрес теперь уже не помню, где-то в Lower East Side, это давно уже модные и дорогие места, а тогда это были скучные улочки промзоны и кварталов, населенных эмигрантами из Восточной Европы. В помещении, полном коробок и упаковок с книгами, Сумеркин познакомил меня с упитанным и плохо стриженым (кудельки сальных черных волос вокруг лысины) человеком. Он был тотально не похож на моего издателя, каким я его себе представлял. У него не было даже кабинета! Мы просто присели среди хаоса коробок, освободив для этого какой-то стол и пододвинув стулья. К моему удивлению, Дэвид Даскал (такая у него была фамилия) извлек откуда-то пачку бумаг и протянул мне. Это были три экземпляра контракта на мою книгу. На английском. Мы же находились в Соединенных Штатах.

— Read it! — Дэвид говорил с ужасным акцентом, я подумал, что акцент даже не венгерский, но какой-то простонародно украинский. (Тут я поймал себя на том, что даже не помню, какой аванс я получил за свою первую книгу, сыгравшую огромную роль в моей жизни, и продолжающую играть.) Я внимательно читал. Надо сказать, что это не был первый мой контракт. Я уже заключил один на книгу стихов в издательстве Карла Проффера (тоже умер, и давно) Ardis-press. Контракт, протянутый мне Дэвидом, был составлен между Edward Savenko (я) и Index Publishers.

— Почему Index Publishers, а не «Руссика»?

Ответил Сумеркин:

— Видите ли, Эдвард, в основном «Руссика» занимается даже не издательской деятельностью, но продажей книг. Это чтобы от нас не отвернулись наши пуританские клиенты-эмигранты. — Он улыбнулся. Глядя на лицо Дэвида, я понял, что он ничего не понял из сказанного Сумеркиным.

— Дэвид почти не понимает по-русски, — сказал Сумеркин.

— Very litile, — подтвердил Дэвид с улыбкой.

«Ну и издатель, не понимающий тот язык, на котором он выпускает книги!» — подумал я и стал читать дальше. Помню, что когда дошел до места, в котором издательство Index Publishers приобретает у меня права на продажу прав на создание фильма, я заулыбался, чтобы не расхохотаться.