Ирвин Шоу - Пестрая компания (сборник)

И они двинулись по Пятой авеню в северном направлении.

— Мне нравятся эти манекены, — говорил Пол. — У них есть чувство превосходства и одновременно человеческая теплота. Они кажутся вызывающими и в то же время воспитанными. И кроме того, их груди расположены под правильным для этого времени года углом.

— Точно, — сказала Дора. — Папье-маше. Груди из папье-маше можно поставить под любым углом. Взгляни! Алюминиевые чемоданы. Для путешествий по воздуху.

— Они здорово смахивают на кухонную посуду моей матушки.

— Тебе не хотелось бы иметь несколько штук?

— Очень хотелось бы, — сказал Пол, внимательно разглядывая чемоданы. Чтобы улететь. Упаковаться и отбыть. На край земли.

— Смотри, здесь есть даже небольшой чемоданчик для книг. Целая книжная полка для путешествий.

— Вот эта штука и нужна мне в первую очередь, — заявил Пол, — для моих ежедневных автобусных путешествий вдоль Пятой авеню.

Они миновали Собор Святого Патрика — огромный и темный. В небе над собором плыла луна.

— А как ты думаешь, — спросил Пол, — Бог прогуливается по Пятой авеню?

— Конечно, — ответила Дора. — Почему бы и нет?

— Мы — князья на этой земле, — пустился в рассуждения Пол. Многочисленные рабы доставляют в эти несколько кварталов нашего города богатства со всех концов земли, чтобы мы могли взглянуть на них и сказать: «Да, это прекрасно», или: «Везите прочь, оно воняет!». Я чувствую себя страшно важным, когда гуляю по Пятой авеню.

Они задержались у витрины морского агентства «Гамбург-Америкен Лайн». Крошечные куклы в национальных нарядах кружились в бесконечном хороводе вокруг праздничного шеста, а другие куклы — тоже в народных одеждах наблюдали за этим кружением. На лицах всех кукол сияли широченные улыбки. На небольшой надписи в витрине значилось: «Праздник урожая в Бакберге. Германия».

Из-за угла появился охранник частной фирмы. Страж порядка остановился и внимательно посмотрел на них. Они передвинулись к следующей витрине.

— «Пассажирам предлагается путешествие без забот», — прочитал Пол в выставленной в витрине брошюре. — Кроме того здесь говориться: «Компания „Хапаг-Ллойд“ предоставляет скидку в 25 % всем преподавателям колледжей и университетов, отправляющихся в годичный отпуск для научной работы». Этих людей здесь величают «Мастерами искусства путешествий».

— Мне раньше очень хотелось поехать в Германию, — сказала Дора. — Я знаю очень много немцев, и все они — прекрасные люди.

— Я там скоро буду, — бросил Пол, когда они проходили мимо частного охранника.

— Ты собираешься туда в путешествие?

— Ага. За счет правительства в прекрасно сшитом мундире цвета хаки. И я, наконец, увижу эту колыбель культуры — блистательную и полную очарования Европу. Из кабины бомбардировщика. Слева от нас сейчас находится клуб «Аист» — колыбель культуры Пятьдесят третьей восточной улицы. Взгляни на этих прелестных девиц. Груди у большинства из них тоже торчат под нужным углом. Посмотри, как природа подражает искусству. Нет, Нью-Йорк воистину изумительный город.

Дора ничего не сказала, она лишь теснее прижалась к нему, и пара двинулась дальше. Свернув за угол они пошли по Пятьдесят третьей по направлении к Мэдисон-авеню. Пройдя немного, они остановились, на сей раз у витрины магазина, где продавались электропроигрыватели и радиоприемники.

— Вот что я хочу, — сказал Пол, указывая на проигрыватель. — Эта штука называется «Кейпхарт» и может играть две симфонии подряд. Ты валяешься на диване, а тебя ублажают Брамсом, Бетховеном и Прокофьевым. Именно такой и должна быть жизнь. Лежишь себе на спине и купаешься в музыке, которую доносит до тебя автомат.

Дора посмотрела на проигрыватель и увидела сплошное черное дерево, дверцы и какие-то механизмы.

— Ты и в правду думаешь, что будет война? — спросила она.

— Обязательно. Сейчас игроки пока разминаются. Ждут, кого выставить первым. Это будет зависеть от того, какой рукой лучше работает противник левой или правой.

Некоторое время они шли молча.

— Но это же всё в Европе, — сказала, наконец, Дора. — Неужели мы тоже встрянем?

— Обязательно. Почитай газеты, — ответил он, и, бросив взгляд на витрину, мимо которой они проходили, произнес: — Посмотри, какие замечательные столы. Металл и стекло, для приема пищи на открытом воздухе. Неформальный дружеский завтрак на террасе. Как приятно было бы вкушать редкостные яства и зеленый салат с этих ярких тарелок, глядя на окружающие озеро горы. А внутри дома звучит музыка.

— Очень мило, — тихо сказала Дора.

— Впрочем, можно приобрести добавочный спикер, — сказал Пол, — и вывести его на террасу, чтобы можно было слушать во время еды. На ужин я обычно предпочитаю Моцарта, — закончил он и повлек её к витрине книжного магазина.

— Мне всегда становится грустно, когда я вижу столько книг, — сказала Дора. — Ведь у меня никогда не будет времени на то, чтобы их прочитать.

Пол поцеловал её и спросил:

— О чем ты подумала, когда увидела меня в первый раз?

— А о чем ты подумал?

— Я подумал: «Эта девчонка должна стать моей».

Дора рассмеялась и прижалась к нему.

— Так о чем же ты подумала?

— Я подумала… — она хихикнула, помолчала и продолжила: — Я подумала: «Этот парень должен стать моим».

— Ну, разве наш Нью-Йорк не прекрасен? Откуда, ты говоришь, здесь появилась?

— Из Сиэтла, — ответила Дора. — Сиэтл, штат Вашингтон.

— И вот теперь мы здесь, на Мэдисон-авеню, шагая рука об руку, совершаем покупки для грядущих лет…

— Даже если и будет война, — сказала, помолчав, Дора, — С какой стати ты должен в ней участвовать? И вообще, почему Соединенные Штаты должны в неё вступать?

— Они же вступили в предыдущую. Разве не так? — сказал Пол. — Вот и в эту вступят.

— Прошлый раз Соединенные Штаты надули, — возразила Дора. — Парней, которые на ней погибли, подло надули.

— Верно, — согласился Пол. — Их убили ради дохода в 6 % на облигации военного займа, из-за нефтяных скважин, во имя передела сфер влияния. Мне ужасно хочется иметь сферу влияния.

— И несмотря на это, — тихо спросила Дора, — ты и на сей раз запишешься в армию?

— Точно. В первый же день. Явлюсь в бюро набора и заявлю: «Перед вами Пол Триплетт — двадцать шесть лет, тверд, как кремень, отличное зрение, прекрасные зубы, хорошие ноги — выдайте ему ружье». Или, ещё лучше: «Посадите его на самолет, чтобы он мог причинить как можно больше вреда».

После этого они целый квартал прошли молча.

— А ты не думаешь, что и на это раз тебя надуют? — спросила Дора. — Не думаешь, что будешь снова сражаться за облигации и нефть?

— Ага.

— И, несмотря на это, ты запишешься в армию?

— В первый же день.