Владимир Борода - Звезды для командора

— Снимся? Ну тварь, ну дает, отодрал не спрашивая фамилии и "снимся" говорит, -

от непонимания ситуации, и болезненного состояния, сероглазый незнакомец застонал и усевшись на матрас, закачался из стороны в сторону.

— Может и ни чего и не было, -

мягко предложил-предположил Юрий и погладил по худой, с выпирающими позвонками, спине, но незнакомец дернул плечиком, обиженный на весь белый свет и насильника. Делать было нечего, пришлось собираться. Одеваясь и стараясь не смотреть, а тем более не думать о возможных вариантах прошедшей ночи, что б самому не конфузится, Юрий спросил у возможной жертвы алкоголизации населения:

— Как ты, теперь?.. Может помочь чем-нибудь нужно?..

— Уйди гад, не до тебя, голова раскалывается…

Проходя крохотным коридором, заваленным разной дрянью, Юрий негромко спросил;

— А какой район?

— Левобережье…

Юрий открыл глаза и огляделся. Он лежал на комковатом матрасе, брошенном на пол в совершенно пустой комнате. Ободранные стены с остатками обоев были густо украшены кусками бумаги с какими-то подозрительными пятнами. Это были вырезанные из журналов и газет портреты членов Политбюро… На грязном и явно липком полу живописно располагалась куча одежды и шахматная доска. На доске были расставлены грязные стаканы с остатками чего-то мутного и непонятного по цвету. Юрой протянул руку, осторожно, стараясь не сделать себе больно, и взял один стакан. Алкоголем не пахло, пахло скисшим компотом. Бр-р-р… А под боком кто-то сопел. Юрий осторожно поставил стакан на пол и с опаской приподнял одеяло. И вгляделся в загадочный сумрак, совершенно не возбудивший его. А напротив — от вони чуть не вывернуло. Слава богу, вторичные и первичные признаки свидетельствовали — под одеялом лежала молодая, в меру истасканная советской жизнью, но все же женщина… С облегчением вздохнув и не пытаясь понять, что это было, с сероглазым незнакомцем — бред, сон или вчерашнее пробуждение, Юрий успокоился. Волосы незнакомки, правда, отсутствовали напрочь… Это действительно была незнакомка, так как Юрий ее видел впервые… В последнее время это для него стало нормой, он знакомился утром, некоторые обижались, но большинство относилось к этому философски…

Стараясь не расплескать боль и сдерживая пытающийся вырваться стон, дрожа всем телом и обливаясь холодным, противным потом, Юрий выбрался из под одеяла и чуть не упал, попытавшись справится с силой притяжения… Мутило изрядно, во рту отдавало какой-то химией, явно вчера пил не с гастронома… Жить не хотелось…

— Ты уже уходишь, Петя, -

сонно протянула незнакомка без волос.

— А… а, мне нужно на работу, -

пробормотал первое попавшееся Юрий, ни сколько не удивляясь на "Петю". Незнакомка потянулась всем телом и не открывая глаз, пробормотала, явно засыпая!

— Вечером приходи, меня не будет, Катька будет — подождешь…

Подпрыгивая на одной ноге, сдерживаясь от вскрика — в голове казалось перекатывался металлический треугольник с острыми углами и поминутно прилипая на грязном полу, Юрий кое-как оделся. И побрел к источнику… Пока не жизни, а воды. На кухне кран присутствовал, даже раковина находилась на месте, он уже допился до таких квартир, где отсутствовали не только ванна и раковина, но даже и унитаз. Если первые были чаще всего пропиты, то последний просто-напросто разбит.

Напившись и чуть не стошнив в раковину, Юрий старался не глядеть туда, в раковину… у-у-у… полную посуды и остатков… засыпанную пеплом почему-то… Пошатываясь и обтирая ободранные стены коридорчика малометражной квартиры, Юрий добрался до туалета. Не включая света, помочился в грязно-белеющую и дурно… у-у-у…пахнущую призывность унитаза… Стало намного легче… Но сразу холодный пот залил глаза и боль вернулась… Болело в голове, в желудке, болела печень… Дверь… Дверь была не заперта, в подъезде пахло, как на вокзале в уборной… М-м-м… Сердце сжалось и отпустило, еще и еще и еще, ноги дрожали, пот катился по лицу и спине, этаж оказался пятый… Уф… Сейчас только бы дойти до гастронома… Там спасение… только там…

Район оказался левобережье.

Район Левобережье был гордостью председателя горисполкома г. Омска товарища Демчука А.С. Стройные серые салатово-грязные и голубовато-линялые, как старое белье, девяти и двенадцати высотой, этажные коробки в три, пять и семь подъездов, шестнадцати этажные башни из крупноблочного бетона, стоящие ровными рядами на значительном расстоянии друг от друга, не могли не радовать глаз. Да, крупно-блочное строительство сильно решило проблему с жильем, товарищи!

А школы, школы!.. Огромные, светлые, огороженные невысокими заборчиками зеленого цвета, с географическими уголками и мастерскими для первоначального технического обучения подрастающей поросли… А детские сады!.. А детские ясли!!.. С железными, на века сваренными шефами из сэкономленного металла, в том числе и от ракет, но нам для детей ни чего не жалко! качели, огромные глобусы в виде меридиан и параллелей, туннели и всякой прочей ерунды, но столь любимой детьми… Переплетение труб, проката, полос и профиля!.. Если все это железо собрать в кучу, то целому прокатному стану хватит работы на целый месяц!!! Но как уже было сказано, товарищи, нам для детей ни чего не жалко!..

А гастроном, гастроном!.. Огромнейший, с двумя просторными залами, с блестящими прилавками и холодильниками!.. Правда полупустой, но это временная трудность после 1913 года и в ближайшем будущем…

Район Левобережный был гордостью председателя горисполкома товарища Демчука А.С. И проклятьем левобережцев…

Ровные ряды бетонных "хрущеб" с перепутанной нумерацией, между домов ветер гнал летом пыль и песок, зимою снег, летом и зимою, осенью и весною мусор из помоек, не вывозимых неделями, саженцы деревьев были тонкими, хулиганы вырывали их на дубье, выясняя отношения между собою и с прохожими… Большие взрослые деревья были уничтожены во время строительства.

Автобусные остановки представляли собою металлические скелеты с остатками остекления… Во всем районе не было ни одного работающего телефона-автомата, за исключением расположенного в коридоре пункта правопорядка, который охраны…

А детские ясли!!! С полуграмотными нянечками и грубыми воспитательницами, совершенно не следящими за детьми… Эпидемии, несчастные случаи, отравления были повседневностью в этих яслях…Детские сады были ни чем не лучше. Плюс хищения, дети приходили домой голодные, как будто с тяжелой физической работы, а на вопрос родителей — чем вас там кормят, норовили заплакать, но объяснить внятно не могли…

А школы!…Родители отпускали детей в шкоду со слезами, не зная — сами дети вернутся домой или за ними нужно будет отправляться в больницу…Хулиганы, насильники, распускающие руки учителя, разбитые фонари, ямы на тротуарах, падающие на головы фрамуги окон, оголенные провода, плохо вымытая посуда, некачественные продукты, дружинники, отличающиеся от хулиганов только лишь наличием повязок… И более ни чем…